— Хочу подчеркнуть то обстоятельство, — продолжал Холмс, — что самый акт сокрытия герба свидетельствует не о желании опозорить, а скорее об усилии защитить имя, которое он якобы хотел смешать с грязью.
— Невыносимо, что его отец не поверит этому. Но теперь, сэр, я рассказал вам все, что знаю, и горю нетерпением послушать вас.
Холмс явно колебался. Он встал со стула и быстро прошелся по комнате. Потом остановился.
— Вы ничего не можете сделать для Майкла, сэр, — сказал он.
— Но ведь мы договорились!
— Некоторое время спустя после того, как вы видели Майкла, с ним произошел несчастный случай. В настоящее время он не более чем плоть, лишенная разума, мистер Уэнтуорт. Он не помнит своего прошлого, и его память, вероятно, никогда не восстановится. Но о нем заботятся. Как я уже сказал, вы ничего не можете сделать для него, и, советуя вам не искать с ним встречи, я пытаюсь избавить вас от дальнейших переживаний.
Тимоти Уэнтуорт хмуро смотрел в пол, обдумывая совет Холмса. Я был рад, когда, вздохнув, он сказал:
— Хорошо, мистер Холмс, в таком случае вопрос исчерпан. — Уэнтуорт встал и протянул руку. — Но, если когда-нибудь я смогу что-либо сделать, сэр, пожалуйста, свяжитесь со мной.
— Можете рассчитывать на меня.
После того как молодой человек ушел, Холмс продолжал молча стоять, глядя в окно на нашего удаляющегося визитера. Наконец он заговорил, но так тихо, что я едва мог разобрать слова.
— Чем более глубоки наши заблуждения, Уотсон, тем больше льнет к нам настоящий друг.
— О чем вы, Холмс?
— Так. Одна мимолетная мысль!..
В этот момент внизу зазвонил звонок, потом раздался топот ног и наша дверь распахнулась. На пороге стоял тощий юнец.
— Который из господ мистер Шерлок Холмс? — спросил он.
Получив ответ, посыльный протянул Холмсу сверток и умчался со всех ног.
Холмс развернул пакет.
— Недостающий скальпель! — вскричал я.
Посланец Эллери Куина снова занимается розыском
— Рейчел?
Она оглянулась через плечо.
— Грант? Грант Эймс!
— Да вот решил заглянуть, — сказал повеса.
Рейчел Хэгер была одета в джинсы и плотно облегающий свитер. У нее были длинные ноги и тонкая фигурка, не лишенная округлостей. Губы полные, нос вздернутый, а глаза какого-то необычного цвета. Она показалась Гранту похожей на Мадонну, случайно забежавшую в сад.
У нее был совсем другой вид в тот раз, подумал он и указал на цветы, с которыми она возилась:
— Я не знал, что вы выращиваете розы.
— Боюсь, что пока мне нечем похвастаться, — засмеялась она. — Что привело вас в пустынные просторы Нью-Рошелла?
— Просто проезжал мимо. Я ведь едва успел сказать вам «хелло» у Литы в тот день.
— Я попала туда случайно. И быстро ушла.
— Я заметил, что вы не плавали.
— Неужели, Грант? Какой приятный комплимент. Большей частью на девушек обращают внимание именно тогда, когда они плавают. Хотите выпить?
— Я бы предпочел чай со льдом.
— В самом деле? Я мигом.
Вернувшись, она села на низенький дачный стул, неудобно скрестив длинные ноги. Почему-то это растрогало Гранта.
— Я пытался вспомнить, сколько раз я вас видел. Впервые на лыжне, правильно?
— Насколько я помню, да.
— Нас познакомила Джилли Харт.
— Я помню потому, что сломала лодыжку во время спуска. Но как вы могли запомнить с вашим-то гаремом?
— Не такой уж я легкомысленный, — сказал Грант ворчливо.
— Я хочу сказать, с какой радости вам помнить меня? Вы никогда не проявляли…
— Сделайте мне одолжение, Рейчел.
— Какое?
— Пожалуйста, продолжайте окапывать свои розы. Мне хочется сидеть здесь и смотреть на вас.
— Грант, зачем вы пришли?
— Что?
— Я спросила, зачем вы пришли сюда?
— Будь я проклят, если помню.
— Держу пари, что вспомните, если захотите, — сказала девушка довольно мрачно. — Постарайтесь.
— Погодите. А! Спросить вас, не положили ли вы конверт из грубой бумаги на сиденье моего «ягуара» в тот вечер у Литы. Но к черту конверт! Какое удобрение вы применяете?
— У меня нет постоянной формулы. Я все время экспериментирую. Грант, что с вами?
Он посмотрел на маленькую загорелую руку, которая лежала на его руке.
Боже мой, это случилось!
— Если я вернусь в семь часов, вы уже будете одеты?
Она посмотрела на него с пробуждающимся пониманием.
— Конечно, Грант, — тихо ответила она.
— И вы не против, если я буду хвастаться вами в разных местах?
Он ощутил пожатие ее руки.
— Какой вы славный!
— Эллери, я нашел ее, я нашел ее! — лепетал Грант Эймс-третий по телефону.
— Нашли ту, которая положила рукопись в вашу машину? — оживился Эллери.
— Что? — переспросил Грант.
— Конверт. Рукопись.
— А… — Наступило молчание. — Знаете что, Эллери?
— Да?
— Мне было абсолютно не до этих глупостей.
Логово потрошителя
Оставалось только ждать. Пытаясь убить время, я снова повторял мысленно все события прошедших дней. При этом я старался использовать методы, которые постоянно применял Холмс. Его замечание, что Потрошитель — один из четырех, конечно, занимало немало места в моих размышлениях, но меня сбивали с толку другие элементы головоломки: утверждение Майкрофта, что Холмс располагает пока не всеми деталями, а также стремление Холмса схватиться с «тигром», рыскающим в лондонских закоулках. Но кто же такой «тигр»? И почему необходимо выследить его прежде, чем можно будет призвать к ответу Потрошителя?
Как бы я ликовал, если бы знал, что держал уже тогда в руках ключ загадки. Но я был слеп и ничего не подозревал.
Я пытался поймать разбегавшиеся мысли, и монотонное течение времени было прервано лишь один раз, когда щеголевато одетый посыльный принес письмо на Бейкер-стрит.
— Послание от мистера Майкрофта Холмса мистеру Шерлоку Холмсу, сэр.
— Мистер Холмс в данный момент отсутствует, — сказал я. — Можете оставить письмо.
Отпустив посыльного, я стал рассматривать запечатанный конверт со штампом Форин-офис. Именно в этом ведомстве подвизался Майкрофт.
Меня так и подмывало вскрыть конверт, но, конечно, я этого не сделал. Я положил его в карман и продолжал шагать по комнате. Шли часы, но Холмса все не было.
Время от времени я подходил к окну и смотрел, как сгущается над Лондоном туман. Наступили сумерки, и я подумал, что ночь как раз для Потрошителя.
Поразительно, что как только эта мысль пришла мне в голову, я получил записку от Холмса. Я вскрыл ее дрожащими руками. Паренек, который ее принес, стоял в ожидании.
«Мой дорогой Уотсон!
Дайте этому мальчику полкроны за труды. Жду вас на Монтегю-стрит. Шерлок Холмс».
Я уверен, что этот славный, со смышленой мордашкой паренек никогда не получал столь щедрых чаевых. На радостях я дал ему целую крону.
И вот я уже ехал в кебе, умоляя кучера двигаться побыстрее в тумане, который становился все более похожим на густой гороховый суп. К счастью, возница обладал поразительной способностью находить дорогу. Прошло совсем немного времени, и он сказал:
— Вход справа, сэр. Идите и берегите нос, а то врежетесь в чертовы ворота.
Я рукой нашарил ворота, вошел внутрь, пересек двор и, зайдя в заведение доктора Мэррея, увидел Холмса.
— Еще одна, Уотсон, — такой страшной новостью встретил он меня. Доктор Мэррей молча стоял возле стола, на котором лежало тело. Майкл-Пьер жался к стене, лицо его выражало неприкрытый страх.
— Бога ради, Холмс, — вскричал я, — чудовище надо остановить!
— Не вы один молите об этом, Уотсон.
— Скотленд-Ярд вам чем-нибудь помог?
— Пожалуй, Уотсон, — ответил он мрачно. — Но помог ли я чем-нибудь Скотленд-Ярду? Боюсь, почти ничем.
Мы попрощались с Мэрреем…
На улице, в клубящемся тумане, меня охватила дрожь.
— Этот несчастный, который некогда был Майклом Осборном…
— Вы одержимы Майклом Осборном, Уотсон.
— Может быть. — Я заставил свои мысли вернуться к предшествующим событиям. — Холмс, удалось вам поймать посыльного, который удрал?
— Я шел по его следу несколько кварталов, но он знает лондонские лабиринты не хуже меня. Я потерял его из виду.
— И как вы провели остаток дня, позвольте спросить?
— В библиотеке на Бау-стрит.
Мы медленно продвигались в сплошном тумане.
— Куда мы направляемся, Холмс?
— В Уайтчэпел. Я составил схему, Уотсон, на которой помечены места всех известных убийств Потрошителя, и наложил ее на карту района. Я твердо убежден, что Потрошитель действует из какого-то центра — комнаты или квартиры, откуда он выходит на свой страшный промысел и куда возвращается. Прежде всего надо обязательно расспросить свидетелей.
