Фридрих Незнанский - На исходе последнего часа

Ознакомительная версия.

Швеция и Эстония наблюдали за этим событием на экранах телевизоров.

Возле одного такого экрана сидел Марченко, отложив учебник эстонского.

Вот на экране мелькнул борт с оборванной надписью «…ата», вот камера субмарины сместилась вправо и открылась зияющая дыра в кормовой части. Зазубренные, вспученные края…

– Да, – сказал Марченко, ни к кому, собственно, не обращаясь, – взорвали все-таки, гады, из-за поганого золота девятьсот человек угробили.

Камера сместилась дальше, видны были остовы выпавших из парома автомобилей, в одном из них, показалось Марченко, мелькнула чья-то фигура.

Камера приблизилась.

Люди, прильнувшие к экранам в двух странах, ахнули от ужаса. Сквозь лобовое стекло на них смотрели мертвые глаза молодой женщины.

Марченко от досады хлопнул по столу ладонью.

Он бы и матернулся, но боялся теперь и слово произнести по-русски. Он и фамилию уже решил поменять. Будет теперь Маар.

Субмарина двинулась дальше, но, видно, что-то не замеченное ею зацепилось за один из манипуляторов.

Изображение дернулось, пошло мелкой полоской, камера неловко отползла в пустоту, но потом выровнялась и снова повернулась к парому.

Он вдруг словно ожил, медленно повернулся на бок, и из-под него вырвался огромный воздушный пузырь, распадающийся на тысячи других пузырей, устремляющихся кверху…

…Похороны продолжались.

Еще двадцать тел нашли спасатели после погружения субмарины.

Марченко распорядился, чтобы вместе с погибшими на «Ренате» похоронили шведского гражданина эстонского происхождения Рейна Мяяхе.

Короче, я не помер тогда, хотя уже и распрощался с этим светом. И даже, хотите верьте, хотите нет, мне открылось что-то главное про эту жизнь, в последний момент. Точно открылось. У меня, помню, аж дух захватило, так это было верно и здорово…

Вот только забыл я.

Открываю глаза – а надо мной тот самый мужик угрюмый. И улыбается.

– Жизнь, – говорит, – прекрасна и удивительна…

Может, это и была та самая истина?…

Ознакомительная версия.