Евгения испугалась: первая мысль — их нашел Соколов, а она еще не умеет драться! Скорей вставай! — заставляла она себя, опуская ноги и нащупывая тапочки, набросила халат и на цыпочках спустилась вниз.
На кухне спокойно лежал Лентяй. Грохот доносился из комнаты с матами. Она подкралась к двери и приоткрыла щелочку.
Герман с Антоном кидали друг друга на маты, катались по ним, расходились и снова сходились, с гортанным криком бросаясь навстречу. Борьба шла с переменным успехом: то Герман одерживал верх, то Антон. Когда Герман падал на Антона и прижимал его к полу, то Антон стучал рукой по матам и Герман его отпускал. Опять вскакивали и прыгали на месте, как мячики.
«Это у них тренировка», — облегченно вздохнула Евгения, возвращаясь на кухню.
Но это была отнюдь не тренировка. Это Герман снимал стресс. Не успел бедный Антон приехать, как Герман затащил его в спортзал и стал швырять по углам. А вы как думали? Если мужчина укладывает женщину на пол, усаживается сверху, а дальше ничего интересного не происходит — то вот вам и стресс! Хорошо, подвернулся под руку Антон. А то бы дрова рубить пришлось. А где здесь дрова? Один деревянный дом и отопление в нем — центральное.
И все же Евгения была не настолько бесчувственна, чтобы этого не понять. Виновата во всем она. А если теперь он Ежика покалечит? Вон какой Антон здоровый: пятьдесят шестой размер не лезет. А Ежик маленький — метр восемьдесят пять, и смокинг максимум пятидесятого размера. Евгения, еще когда подсматривала за ними, отметила, что если Ежик бросает Антона на маты, то ей все равно, а вот когда наоборот, у нее замирает сердце. «Вот такие пироги, Евгения Юрьевна», — думала Евгения, засовывая в духовку противень с капустным пирогом.
Мужчины вышли из спортзала на запах выпечки. Лентяй, который лежал и млел, встал и потянулся: наконец-таки кончили! Сейчас будем ужинать.
Тренировки, к счастью, были не каждое утро. Мужчины иногда исчезали на день, на два, а то и больше. Но Евгения продолжала заниматься в спортзале сама и постепенно втянулась. Теперь физическая нагрузка приносила ей радость. Появились подвижность, выносливость, гибкость. Правда, с Германом все повторялось из раза в раз с завидным постоянством: его бросок, она на полу, он сверху — и никакие тренировки тут не помогали. Евгения сначала злилась, а потом махнула на сей прискорбный факт рукой.
Однажды мужчины вернулись ночью. Евгения проснулась от их голосов на кухне, они что-то громко обсуждали или спорили. А с утречка пораньше в ее дверь постучали.
— Женя, вы спите? — осторожно поинтересовался Герман.
— Я сплю, но уже встаю. — Евгения потянулась за халатом. Если бы было не срочно, он бы не постучал. — Входите.
Она стояла у окна, завязывая пояс. На Германа смотрели зеленющие глаза, которые хоть и были открыты, но еще видели сны, поэтому женщина в комнате вроде была и вроде ее здесь не было — она витала в облаках. «Так просыпаются дети», — подумал Герман. Рядом с кроватью на стуле лежал плеер. «Вот почему она не может проснуться! Допоздна изучала диалект. Значит, для нее это все серьезно. Прекрасно. Не женщина, а клад!»
— Мне нужна ваша помощь.
Евгения радостно откликнулась:
— Да. Какая?
— Нужно разобраться в финансовых потоках. Сможете?
— Если меня напоить крепким чаем, смогу.
Нет, Евгения Юрьевна не просто клад, сокровище!
— Переоденьтесь; я жду вас у себя.
В комнату Германа Евгения зашла впервые с того дня, как попала на дачу и облазила весь дом. У себя Герман убирал всегда сам. Первым ей бросился в глаза не литровый керамический чайник на столе, а мощный ноутбук с большим экраном.
— Что это? — Евгения провела пальцем по устройству сбоку.
— Спутниковый телефон. — Герман встал и пододвинул ей стул. — Садитесь.
— Красивая игрушка, — сказала Евгения, глядя на экран, и вдруг ее глаза наткнулись на слова: Банк развития столицы.
— Соколов?
— Да.
— Понятно. Вы хотите, чтобы я изучила их финансовую деятельность? На это потребуется время, я ведь не профессиональный финансист, хотя ничего невозможного нет. Что вас интересует?
Евгении показалось, что Ежик огорчен, однако он был просто в затруднении:
— Если бы я знал, что меня интересует…
Он просто думал, что если у «Экотранса», где работала Евгения, и у Банка развития столицы одна «крыша», то естественно предположить, что это части одной организации, только Евгения об этом понятия не имеет. Показывая ей документы банка, он и надеялся это выяснить. Но что ей конкретно откроется, он не знал.
— Давайте так, — улыбнулась Евгения, видя, что Герман колеблется. — Забудьте о финансах и сформулируйте задачу в общем. Главное — правильно поставить передо мной задачу, и тогда я ее решу.
«Запомним!» — усмехнулся про себя Герман.
— Мне нужно знать: Банк развития столицы — конечная инстанция или начальная?
— Я поняла, — закивала Евгения. — Им так же пользоваться, как обычным компьютером?
— Так же.
Не отрываясь от текста, она нащупала тяжелый чайник, Герман его подхватил, боясь, что она уронит. Уже ничего не видя, кроме экрана, она попросила:
— Налейте, пожалуйста, мне чайку. Может, и какие-нибудь бутербродики есть?
Герман пододвинул ей тарелку с пирожками, налил чашку чая, а себе зеленовато-желтую жидкость, пахнущую мятой.
Она пошарила рукой по столу, нашла чай, отхлебнула — понравилось! — и отключилась от мужчины рядом, от дачи, от всего, что ее отвлекало.
«Все, ушла», — подумал Герман, посидел некоторое время с этой удивительной женщиной, а потом потихоньку исчез; она даже не заметила.
В полдень он принес ей баночки с йогуртом, на полдник — пирожное с чаем; его подмывало спросить: как дела? Но Евгения, откинувшись на спинку стула, казалось, дремала; глаза ее были закрыты, и только подрагивающие ресницы выдавали работу мысли.
На кухню она спустилась вечером. Лицо ее осунулось после напряженной работы, но Евгения была в приподнятом настроении и сияла.
— А поесть что-нибудь в этом доме есть? — Евгения сунула нос в кастрюлю на плите. — Зеленые щи с крапивой! Ой! Да кто же такое мог сотворить? — Она посмотрела на мужчин.
Антон глазами показал на Германа.
Она начала разливать первое по тарелкам. Герман стал быстро есть, что было на него не похоже. Куда он торопится? Евгения угадала его нетерпение и отложила ложку:
— Банк развития столицы — это не начало и не конец. Это лишь часть преступной организации. Самое удивительное то, что я работала внутри нее, но никогда бы не узнала об этом, если бы не ваш компьютер.
Она глянула мельком на лицо Ежика:
— Для этого вы и усадили меня за него?
Правая бровь Германа еле заметно приподнялась, что должно было означать: возможно. Бровь опустилась — разрешили продолжить.
А коли разрешили — Евгения продолжила:
— Среди множества финансовых документов банка я обнаружила хорошо мне знакомые: на подставную фирму моего шефа Барсукова. Название фирмы, ее реквизиты — все совпадает. Через нее перекачивались деньги в офшор, в Лихтенштейн.
— Кто этим занимался? — перебил ее Герман.
— Вы не поверите — даже не Барсуков! У нас был такой Малиныч, учитель труда из Грозного. Я уверена, он даже не знает, где этот Лихтенштейн находится. Но это не мешало ему переводить туда деньги.
— Значит, это делал не он?
— Конечно. Потому что деньги шли в Лихтенштейн и после его загадочного исчезновения.
— Тогда Барсуков?
— Вряд ли. По образованию он переводчик, в финансах ничего не смыслит. Вы спросите, как же он занимается бизнесом? Очень просто. Бизнесом занималась я, а Барсуков был просто свояком Банка развития столицы.
— Вы хотите сказать, свояком Горчакова? — засмеялся Герман.
— Да, такая у него была должность! И этого было достаточно, чтобы Барсуков мог стричь купоны. Более того, у самого Горчакова было еще два шурина: с одной стороны, глава АО «Внешторгобъединение», а с другой — некий Анатолий Борисович Брахин, управделами Московской мэрии.
— Брахин, Брахин, — забормотал Антон. — Это не тот Брахин, который возглавлял сектор «В» третьего управления КГБ?
— Про управление я ничего не знаю, но то, что он бывший кагэбэшник, мне говорил Барсуков. И по всему получается — следы Соколова надо искать у Брахина.
— Расскажите подробнее про Лихтенштейн, — попросил Герман. — Почему вы уверены, что это перекачка денег, а не простая финансовая операция?
— Так думать у меня есть все основания. Эта фирма была создана для проведения одной-единственной операции под названием «Спирт». Эту операцию я сама разрабатывала и проводила. Поэтому и могу судить, где здесь правда, а где ложь. Последнее время мы получали спирт из Ульяновска. По документам — десять цистерн, а фактически — двадцать. Мы гнали эти двадцать цистерн на винно-водочный завод во Ржев.
