избытка чувств лез обниматься.
В конце концов, свадебная церемония закончилась, и далеко за полночь гости разъехались по домам. Ворон был очень рад, что всё обошлось без эксцессов. Этому же были рады и наряды милиции, которые несли службу по усиленному варианту. В общем, как написали в милицейских отчётах: «Свадебное мероприятие прошло штатно, нарушений общественного порядка допущено не было».
— Наверное, меня уволят, — сказала Марина на следующее утро. — Из гособвинения перевели в кассационный надзор, оружие отобрали, сижу теперь на жалобах, да копаюсь в бумагах. И смотрят косо, особенно начальники… Может, мне самой подать рапорт, да уехать вместе с тобой?
Ворон покачал головой.
— Не торопись. Любой вопрос надо готовить. Сейчас поеду сам, тебе некоторое время придется подождать, пока я решу с жильем и все разгребу…
— Надеюсь, у тебя на теле не прибавится пулевых шрамов…
— Я же объяснял, что это шрам от автомобильной аварии!
— Надеюсь, и аварий у тебя больше не будет.
— Я тоже на это надеюсь, — сказал Ворон, а про себя подумал: «Хотя кто знает, как оно получится…»
* * *
В этот раз дорога на Карну вышла отнюдь не гладкой. Неприятности следовали одна за другой. На трассе, вдали от населённых пунктов, спустило правое заднее колесо. Прокол был довольно приличный, пришлось поставить запаску, потом искать шиномонтаж… Много времени потерял.
Добравшись до Партизанска, Ворон обнаружил, что посадка на паром «Красный партизан» идет полным ходом. Он привычно пошёл в диспетчерскую паромного комплекса, но оказалось, что Николай сегодня выходной.
«Странно, график поменялся, что ли?» — размышлял Ворон, направляясь к компаньону домой. Можно было, конечно, пойти как все — ничего запрещённого с собой не было, но он слишком привык пользоваться «каналом», чтобы такая мысль пришла в голову. Да и очередь на въезд скопилась немаленькая…
Подъехав к знакомому палисаднику, он позвонил в звонок на заборе, но никто не вышел. Подёргал калитку — она оказалась заперта на ключ. Колин «Запорожец» стоял на своем месте, накрытый тентом защитного цвета, но хозяев нигде видно не было. Потоптавшись у забора, Ворон вернулся к машине и несколько раз нажал на сигнал.
Из соседнего двора вышла полная пожилая женщина.
— Чего гудишь?! — крикнула она с недовольным видом.
— Я к Николаю. Вы его не видели?
— Нет никого. К тёще в Одессу поехал. Жена у него там рожает.
— Давно уехал? — спросил зачем-то Ворон, как будто это что-то меняло.
— Часа два как…
Если б не колесо, успел бы!
Когда Ворон вернулся к парому, погрузка уже закончилась. Он остановился у закрытого шлагбаума и посигналил.
— Всё! — крикнул контролер, показывая скрещенные над головой руки. — Мест нет!
Ворон выскочил из машины, подбежал, достал несколько купюр.
— Слушай, пропусти! Капитан меня знает, если надо, я с ним договорюсь!
— Договаривайтесь! Я не хочу работу терять!
Ворон прорвался на борт, разыскал капитана… Коренастый, неопределенного возраста мужик, стоял на мостике и смотрел с высоты на своё хозяйство. Из-за лёгкого прихрамывания, за глаза его называли Шлёп-ногой. Сегодня Шлёп-нога был явно не в духе и смотрел на просителя так, будто видел его впервые.
— Все забито, куда я тебя дену?
— Да я в машине пересижу, или в баре, на палубе, да где угодно! Заплачу впятеро больше!
— А машину куда, на шею мне? Сказал же — нельзя! Не могу ничего сделать!
Поняв, что дальнейшие уговоры бесполезны, Ворон вздохнул и пошёл на берег. Ночь он провёл в убогой гостинице. «Да, это тебе не «Адмиральский причал», — подумал он, осматривая номер. Но других гостиниц в Партизанске не было. Зато здесь было тихо. Откуда-то издалека, с моря, иногда доносились унылые протяжные гудки теплоходов и писклявые свистки буксиров.
Ворону не спалось. Чайки, судя по крикам за окном, тоже не спали, хотя с наступлением темноты их стало поменьше. Ворон включил настольную лампу, придвинул её поближе к кровати, лёг и раскрыл захваченную из машины Библию. Полистал, наткнулся на иллюстрацию: огромная пирамидальная башня уходящая остриём за облака, у её подножия — люди в старинных одеждах, один из них возносит руки к небу… «Вавилонская башня», — догадался он и принялся читать. Что было слишком сложно — пропускал, потом взгляд выхватывал заинтересовавшее место, и он снова принимался читать…
«Не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего…» Это что же, выходит, он и его бригада нарушают все божьи законы?! Он знал, что делает то, чего делать нельзя, но одно дело — просто знать, а другое — прочесть в Библии…
Хотя многого он не понимал. «Кто ударит человека, так что он умрет, да будет предан смерти…» Но ведь Каин за Авеля не был казнен! Подумав, Ворон пришел к выводу, что тогда еще не было этого закона, ибо десять заповедей и законы Божьи огласил Господь Моисею позднее, на вершине горы Синай… И там уже было заповедано: «Глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб…»
Последние чайки утихли за окном, а Ворон всё читал, листая страницу за страницей. Так и промаялся без сна до утра.
Зато в очереди на паром он был первым. Сегодня в рейс уходила «Молодая гвардия». Погрузка прошла штатно, и в море паром вышел по расписанию. Ворон поднялся на пассажирскую палубу, зашёл в свою каюту и собрался было поспать, навёрстывая упущенное за ночь, как в каюту вошёл улыбчивый светловолосый парень.
— Миша! — представился он. — Буду вашим соседом по этим апартаментам на ближайшие сутки, если не возражаете.
— Константин! — пожал протянутую руку Ворон.
Миша производил впечатление человека, оторванного от реального мира. Он оказался словоохотливым, рассказал, что он журналист, сотрудник корпункта «Новости мира», который недавно закрыли, а в Карне осталась служебная машина, которую ему нужно забрать. Только машина где-то на парковке, у него есть адрес, но как добираться и как ее искать, он не знает…
— Я бы с этим не связывался, но мне обещали продать ее почти даром… Какой же смысл отказываться? — без умолку тараторил
