Ознакомительная версия.
Турецкий тем временем вспомнил утренний звонок Грязнова, когда он просил проверить свой выигрышный номер, и откровенно заржал. Школьников смотрел на него с недоумением, Меркулов – с некоторым сожалением.
– Ладно, – сказал Турецкий, ничего не объясняя. – Расскажи нам, Семен, финансовую подоплеку.
– Сама афера была проста, как пять копеек (что, кстати, в связи с деноминацией имеет смысл), и заключалась в следующем. Лозинский занял деньги у Крэйга, чтобы в свою очередь открыть кредит Казахстану. А казахи потом в счет долга, выраставшего как на дрожжах, с радостью позволили Лозинскому приватизировать земельный участок, как только тот об этом заикнулся, причем на имя тещи-казашки Ширинбаевой (что, кстати, заранее снимало возможные обвинения в непатриотизме).
– Это выглядит как-то… малоправдоподобно, – предположил Турецкий.
– Верно. Отдельные участки земли, первоначально никак не граничащие друг с другом, отдавались в обмен на колоссальные проценты, которые набегали с общей суммы долга.
– Минутку, – вмешался Меркулов. – Сколько же именно казахи заняли у «Артельбанка»?
– Полмиллиарда долларов.
– Да… Полмиллиарда – это неплохо. Очень неплохо. Самого миллиарда нет, а слово – звучит.
– Как только нарастали новые проценты с кредита, Лозинский получал очередной кусок земли, то есть якобы не он, а Ширинбаева. В конце концов, получилось так, что эти отдельные участки сложились в мозаику, в центре которой был ни больше ни меньше… космодром Байконур.
Воцарилась неловкая пауза.
– Ты шутишь, – пробормотал Меркулов.
– Да ничуть! – Школьниковым овладел какой-то спортивный азарт. – В том-то и дело, это был грандиозный по своему нахальству план, и он сработал. Сработал! Байконур был у Лозинского в кармане! А сам он потом якобы – на орбите!
– Похоже, он там решил устроить презентацию.
– Ну. После этого Лозинский уже землю в Казахстане не покупал, она ему была ни к чему, вот Байконур – это другое дело, тут он знает толк, теперь Центр подготовки космических полетов у него в руках. А вы представляете, какие это проекты, какие деньги?!
– Елки-палки, – не мог не признать Турецкий. – Теперь понятно, за каким чертом минюсту понадобилась эта афера с усыновлением дауна. Оказывается, тут на наших глазах шла драка за Байконур…
– Но ведь проценты на кредит продолжали расти? – спросил Меркулов, он, казалось, уже ничему не удивлялся. – Или Лозинский их простил со свойственным, так сказать, «Артельбанку» благородством?
– В каком-то смысле да. Дело в том, что постепенно он просто монополизировал весь импорт из Казахстана. А какой там импорт – хлеб да уголь. Причем Лозинский купил казахов в своем стиле,– полностью на подставных лиц и с помощью вымышленных фирм. То есть факт его монополии на внешнюю торговлю с казахами остался скрыт.
– Я догадался, что последовало дальше. Лозинский наверняка заставил казахов продавать их по демпинговым ценам.
– Не совсем. По крайней мере, он всегда готов был это сделать. И эта угроза висела над казахами как дамоклов меч, да только дети степей того и не знали, так что спали они, в общем, спокойно.
– Я думаю, формально Лозинский не инициировал создание этого Картеля правосудия, по крайней мере в качестве штатного идеолога он в никаких документах не светится.
– А ты хотел, чтобы он хранил компромат на самого себя?
– Неплохо было бы, – мечтательно протянул Школьников. – Но он спровоцировал МВД, Министерство юстиции и уголовных «авторитетов» на объединение в такой своеобразный синдикат власти. Преследуя при этом, между прочим, исключительно личные цели, никак не связанные с интересами других членов совета директоров. Например, в случае с казахским экспортом картель, уголовники и Фемида контролировали процесс, естественно, все получали свою долю. Но как человек чрезвычайно проницательный, Лозинский прекрасно понимал, кем детище будет использоваться. Ведь сам-то он был в первую очередь искусный жонглер и манипулятор огромными капиталами, землями и продуктами, причем все это к его собственности не имело ни малейшего отношения!
– Похоже, ты им восхищаешься, – хмуро заметил Турецкий.
– В конце концов, почему бы и нет. Лозинский – настоящий бизнесмен новой формации, изворотливый, хитрый, изобретательный, исправно уплачивающий в казну все налоги. Государство от него почти не страдало.
– Бросьте, Семен, – неожиданно резко оборвал его Меркулов. – Ничего нового и законопослушного в этом нет. Суть этого «Картеля» или совета директоров, называйте как хотите, стара как мир: все та же пресловутая борьба за власть, не за парламентское большинство, а за реальную власть, но только на этот раз их власть должна была базироваться на трех китах.
– Деньги, государственные органы правосудия плюс авторитеты преступного мира, – подсказал Турецкий.
– Верно. И этот симбиоз мог стать чрезвычайно опасным. Конечно, они изобрели велосипед: ведь и прежде десятилетиями миллионы миллионов долларов вкладывались в бизнес по всему миру. Мафиози, такие же лозинские и минюсты, оказывали влияние на международную политику, финансировали революции, избирали сенаторов и губернаторов, а возможно, и президентов! Их боссы занимали ключевые позиции в промышленности и коммерции и при этом слыли порядочными людьми и филантропами, как ваш Крэйг. Обыватель уже не может сказать, где кончается легальное предпринимательство и начинается мошенничество. И знаете, что я думаю по этому поводу? На самом деле он просто не желает этого знать. И это, вероятно, величайшее «достижение» организованной преступности, которое нам не перечеркнуть никогда!
Турецкий удовлетворенно потер нос, но чихать не стал. Насморк кончился вместе с зимой.
Ознакомительная версия.
