— Я боялась, что он меня изнасилует, но знала, что переживу и это. Ведь он насиловал меня и прежде. Главное, что на этот раз я не была парализована страхом, а он не чувствовал себя хозяином положения. Он боялся не меньше, чем я. Когда мы добрались до пещеры, я ужасно устала, мне было плохо. Но я все время помнила, что мне нужно продержаться. Продержаться и вернуться сюда.
Она подошла к окну, выглянула наружу, и знакомый пейзаж придал ей сил. Она все-таки выдержала и вернулась.
— У него с собой было виски. Я немного выпила, чтобы согреться. Остальное выпил он. Он все пил, пил и бахвалился. Как обычно. Я уснула под бульканье виски. Надеялась, что он упьется, и тогда, если у меня хватит сил, я смогу убежать. А потом в пещере кто-то появился. — Она зябко обхватила себя за локти. — Я этого почти не помню. — В рассказе начиналось самое страшное — то, что сохранилось в памяти какими-то полусонными, фантастическими видениями. — Наверно, у меня была лихорадка, я бредила. Во всяком случае, мне показалось, что это ты, — сказала она Адаму. — Мне снилось, что я лежу дома, в постели, а ты пришел и ложишься рядом. Я снова уснула и не слышала, как тот, кто пришел, убил Джесса и разрезал веревки. Это убийство произошло всего в нескольких шагах от меня, но…
Она вспомнила тонкий, пронзительный взвизг. Это было самое страшное.
— Когда я очнулась, — ровным голосом продолжила Лили, — на мне была куртка Джесса, вся пропитанная кровью. Уже светало, и я увидела, что там лежало рядом со мной. Это было еще хуже, чем чувствовать пистолет, приставленный к виску. Мне хотелось только одного — унести оттуда ноги. Я пыталась вдохнуть побольше воздуха, но вдыхала только запах смерти. Никогда в жизни мне еще не было так страшно, как в те секунды. — Она шагнула к Адаму. — Я выползла на четвереньках наружу, откуда лился солнечный свет, и там был ты. Ты оказался там именно в тот момент, когда я нуждалась в тебе больше всего. И я знала, что ты там будешь.
Выговорившись и очистившись, она налила себе воды.
— Извините, что я на вас наорала. Я знаю, что вы делали всё это из лучших чувств. Но я хочу сама распоряжаться своей жизнью. Нужно жить дальше.
— Надо было наорать на нас раньше, — заявила успокоившаяся Тэсс. — Ты совершенно права. Признаюсь, я слишком увлеклась подготовкой к свадьбе. Ты уж извини. Я бы на твоем месте ни за что не позволила, чтобы меня задвигали в угол.
— Вы не виноваты. Я сама все время задвигалась в угол. Кстати говоря, мне не помешает помощь, чтобы окончательно привести в порядок мой огород.
— Не знаю, может, мне свой огород завести? — задумчиво сказала Тэсс. — Не представляла, что это такое увлекательное дело. Ладно, я пошла вниз, — и она вышла, многозначительно взглянув на Уиллу.
— Если ты так уж хочешь сама все делать, — сказала та, сгребая ногой разбросанные бумаги, — начни с уборки. Убери ты от меня всю эту писанину. — Она улыбнулась. — Мне совершенно неинтересно разыскивать по магазинам цветные салфеточки для коктейля. — Она обхватила сестру за плечи и прошептала ей на ухо: — Адам и на тот свет забрался бы, лишь бы тебя разыскать. Ты уж не наказывай его слишком сурово. Он виноват только в том, что ужасно тебя любит. — Оглянувшись на Адама, она сказала вслух: — У тебя есть пара часов, чтобы привести в порядок свою жизнь.
С этими словами она вышла и закрыла за собой дверь.
— Должно быть, я проявила чудовищную неблагодарность, — вздохнула Лили и, сев на корточки, стала собирать бумаги. — Подумать только, я грохнула вазу! В жизни не делала ничего подобного. Оказывается, это было мне необходимо. Ужасно тяжело чувствовать себя лишним человеком.
— Прости, если у тебя создалось такое ощущение.
Он тоже стал собирать бумаги, рассеянно взглянул на список гостей, которым разослали приглашения.
— Ты — самое важное, самое драгоценное, что есть в моей Жизни. Но если ты хочешь отменить свадьбу… — он запнулся и решил, что не может играть в благородство, — …то не делай этого.
Это было самое лучшее, что он мог сказать.
— За кого ты меня принимаешь? — воскликнула Лили. — Тэсс и Уилла вложили в подготовку столько сил! Это было бы просто невежливо!
Она хотела улыбнуться, но Адам закрыл ей глаза руками, чтобы она не видела, как страдальчески исказилось его лицо.
— Я не смог тебя защитить.
— Неправда.
— Я думал, он тебя убьет.
— Адам!
— Я боялся, что, если дотронусь до тебя, ты будешь думать о нем.
— Нет, никогда! — Она крепко взяла его за плечи. — Никогда и ни за что. Прости меня. Я не хотела причинить тебе боль. Просто я разозлилась и разобиделась. Я люблю тебя, люблю тебя. Обними меня крепче. Не бойся, я не сломаюсь.
Но она чувствовала, что сломаться может он. Он вцепился за нее так, словно ему нужно было удержаться на ногах.
— Я так хотел убить его. — Голос Адама звучал хрипло. — И убил бы. Меня мучает то, что это сделал не я, а кто-то другой. А еще хуже мысль о том, что я тебя чуть не потерял.
— Я здесь. Все позади.
Когда их губы встретились, Лили прижалась к Адаму, чувствуя, что он нуждается в утешении, как никогда прежде.
— Ты мне так нужен! И я хочу, чтобы я тоже была тебе нужна. Он посмотрел ей в глаза:
— Ты мне всегда нужна.
— Я хочу вместе с тобой растить лошадей, ухаживать за огородом, хочу покрасить наше крыльцо. — Она откинулась назад и воскликнула: — Я хочу детей! Хочу, чтобы мы немедленно, прямо сегодня, сделали ребенка.
— Лили…
— Уже пора! — Она поднесла его руку к губам. — Пойдем домой, в постель. Сегодня же сделаем ребенка.
Тэсс смотрела из окна, как Лили и Адам, взявшись за руки, идут домой. Впервые она увидела эту парочку вместе в день похорон отца.
— Смотри-ка! — сказала она, обернувшись к Уилле.
— Ну что там еще? — Уилла нетерпеливо подошла к окну и улыбнулась. — Слава богу. Похоже, свадьба все-таки будет.
Они увидели, как Лили и Адам вошли в дом, а через несколько секунд шторы на окнах спальни опустились.
— Значит, ты все-таки добудешь мне полосатые зонты.
— Опять ты за свое! Ну и приставучая же ты, Голливуд!
— Я знаю. Мне все об этом говорят. — Неожиданно она положила руку сестре на плечо. — Ты ведь завтра будешь перегонять скот в горы?
— Да.
— Возьми меня с собой.
— Очень смешно.
— Нет, серьезно. Я могу ездить верхом, и мне будет интересно. Пригодится для книги. Адам тоже едет, значит, Лили непременно увяжется с ним. Будет безопасней, когда мы все вместе.
— А я хотела оставить Адама на ранчо.
— Лучше взять с собой тех, кому доверяешь. Да Адам и не останется. Значит, мы с Лили едем, да?
— Вот тоже подарок. Не хватало мне еще вас, дармоедов, — пробурчала Уилла, хотя в глубине души была рада такому повороту дела. — Маккинноны тоже перегоняют стадо в горы. Мы возьмем с собой кого-нибудь из ковбоев, а Хэма оставим на ранчо. Ладно, Голливуд, спи крепче. На рассвете мы выезжаем.
"Единственное, чего не хватает для полноты картины, — песенки «Дубленая шкура», — подумала Тэсс, подавив зевок. Она стала мурлыкать, пытаясь вспомнить слова. Как там распевали в фильме братья Блюз? «Шустрее стадо загоняй» или «Шустрее стадо погоняй»?
Тэсс решила, что «погоняй», — во всяком случае, именно этим занималась Уилла и ее люди.
Зрелище хоть куда, размышляла Тэсс: целое море коров, по бокам — всадники на свежих лошадях. Над дорогой клубится утренний туман, пронизываемый солнечными лучами, которые ослепительно вспыхивают на росистой траве.
На западе вздымались бело-серебристые горы, похожие на античные храмы.
Уилла обернулась в седле, прикрикнула на Тэсс, чтобы та пошевеливалась. «Ну вот, — подумала Тэсс, — теперь идиллия достигла совершенства». Пришпорив коня, Тэсс догнала остальных.
И все же не хватает весьма существенного элемента, вздохнула она, прислушиваясь к топоту копыт, мычанию, крикам ковбоев. Не хватает Нэйта. Жалко, что он не разводит коров. Тогда они могли бы отправиться в горы вместе.
— Ты тут не просто катаешься, — прикрикнула на нее Уилла. — Следи, чтобы коровы не разбредались. Если хоть одну потеряешь, отправишься разыскивать.
— Разве можно потерять здоровенную жирную корову? — пожала плечами Тэсс, но принялась старательно подражать Уилле — свистела, размахивала свернутым лассо.
