– А я могу хотя бы разуться? И вскипяти воду, я все же немного замерзла – хочу чаю.
– Макс не согрел? – елейно пропела Никольская, пульнув заклинанием в чайник.
Катя тихо засмеялась, но встала со стула, доставать из шкафчиков вафли и сухофрукты. Вася же, сняв с себя пальто и полусапожки, устало села за стол. Широко зевнула, заклинанием слевитировала к себе банку с заваркой. Эля все это время внимательно наблюдала за каждым ее действием.
– Ну что? – не выдержала Рудецкая. – Спрашивай, потому что я не знаю, с чего начать.
Эля перестала буравить подругу взглядом, взяла с полки аптечку – нужно укрепляющего накапать в чай, а то вид у Васи уж слишком усталый. Она только собралась задать вопрос, но Катя ее опередила:
– А вы теперь с Максом как Ромео и Джульетта? Типа война семей, кровавые разборки…
Вася сначала удивленно захлопала ресницами, а потом тихо засмеялась:
– Нет. Долгая родовая вражда в наших краях не в чести. Да и как-то… не расценивала я его как врага. Сколько лет назад это было? И люди другие были, и законы другие, и даже отношение к этим законам иное. Глупо ненавидеть Макса за дела его дальних предков. Кроме того… ведьмовство предполагает умение прощать.
– Ага, – хмыкнула Эля, – сначала проклясть, а потом можно и простить.
– Проклятье – это не месть, это возмездие, – отчеканила Вася.
Эля тут же засмеялась, уж слишком заученно звучала эта фраза.
– Да, так говорит моя бабушка, – обиженно ответила Вася. – И да, у нас тоже есть нечто вроде… кодекса. В любом случае, ведьмовские проклятья практически невозможно снять как раз потому, что они подкрепляются весомыми причинами. И именно поэтому ведьма не может ненавидеть… долго.
Последнее слово она добавила после недолгого молчания, что вызвало новую порцию тихого смеха ее подруг. Но вообще у магов долгая родовая месть не в чести. Рождаемость низкая: если долго враждовать, передавая ненависть от поколения к поколению, то недолго и до вырождения навраждоваться. Обычно проклинают, чтобы жили и мучались. Вроде как и маг цел, и обиженные довольны.
– Ладно, прекрати, – качала головой Никольская. – Давай уже к сути, раз мы начали об этом говорить: что там с Максом?
– Ну… мы… типа встречаемся.
– Типа встречаетесь? – скептически переспросила Эля.
– Ну а что мне с ним делать? Отшивать? Во-первых, не получится. Воронцовы у нас, оказывается, однолюбы. Во-вторых, его сиятельство наследник великого рода своим влюбленным видом распугает вообще всех предполагаемых кандидатов в мужья. Не то, чтобы я собиралась замуж…
Подруги пораженно смотрели на нее, а Вася нервно продолжала, при этом насыпая в заварник чай:
– И Макс вообще-то неплохой парень, если не считать родовой фамилии, мне как-то даже стыдно его гнать прочь. Он вроде как больше никого полюбить не сможет, и я, получается, порчу парню жизнь своим отказом.
Эля отобрала у Васи чайник, где было уже почти полбанки заварки и едко уточнила:
– То есть это у тебя благотворительная акция: поможем влюбленным Воронцовым?
Вася обессиленно положила голову на стол, повернув лицо к окну:
– Получается – да.
– И ты его совсем-совсем не любишь? – обеспокоенно спросила Катя.
Вася глухо ответила:
– Он хороший друг. И он мне даже дорог. Но хочу ли я с ним гулять, целоваться и что там еще влюбленные делают? Нет, не хочу. Я вообще никогда не влюблялась.
– Что? Как? – удивилась Катя. – Даже в какого-нибудь певца? Актера? Крутого аврора?
Вася подняла голову и ворчливо ответила:
– Мой дед в одиночку убил дракона. А по дому у меня ходят три красавчика-брата. И мой друг детства – нынешний солист Китежского оперного театра. Нет. Я со своими кумирами хотела дружить… а не целовать.
Катя пораженно покачала головой:
– Суровое магическое воспитание.
Эля, уже высыпав лишнюю заварку из чайника и налив туда кипятка, спокойно ответила:
– Среди магов это нормально. Мы лучше маглов контролируем тело и разум, поэтому и влюбляемся реже.
– Еще говорят, что мы просто быстрее взрослеем, – пожала плечами Вася. – Мы раньше начинаем оценивать людей исходя из собственных представлений о плохом и хорошем.
В Магическом союзе вообще проводилось немало исследований, которые сравнивали маглов и магов. Все дело было в пресловутом страхе вырождения. Можно ли устраивать браки с маглами? Не повлияет ли это на родовые наследия? Поэтому и изучали – пытались и кровь обновить, и наследия сохранить.
– Проще говоря – вы все немного супер-компьютеры, – подытожила Катя.
– Ну тебя-то Богдан намертво околдовал, – засмеялась Вася.
– Будет теперь всех предполагаемых женихов распугивать грозным рычанием, – вторила ей Эля.
Катя подвинула к себе чайник и принялась разливать напиток по кружкам:
– Да ну вас. Вечно надо мной прикалываетесь. А я его люблю. Что в этом плохого? И как всякому влюбленному человеку, мне хочется, чтобы все вокруг тоже любили и были счастливы… а ты о Максе говоришь так, будто щенка на улице подобрала и теперь выкидывать жалко.
Вася пристыженно опустила взгляд. Катя права. В чем-то. Но и иначе у нее не получается. Не любит она. И не хочет влюбляться. Быть может, ей рано, быть может, она просто такой человек – Вася никогда не задумывалась над этим. Но все девчонки вокруг азартно обсуждают парней, мечтают о красивых свадебных платьях и романтичных свиданиях… а ей приятнее засыпать с мечтами об успешной карьере. Поэтому и упорство Макса ее по-своему напугало. Она не просто не хотела встречаться с ним – вообще не хотела встречаться. И в совсем раннем детстве, и потом в школе Вася всегда больше и чаще общалась с мальчишками. Она не хотела с ними на свидания ходить. Дружить – другое дело.
Но что делать, если Макс не хочет просто дружить? Отталкивать его? Самой неприятно. Он вроде как ни к чему не обязывает, только что просит не прогонять. Даже сегодня, когда Вася сама предложила поцеловать ее – исключительно любопытства ради – отказался. Наверное, для него это что-то значит.
– Вероятно, ты права. Но… да, я просто смирилась, – ответила наконец она. – Посмотрим, что из этого получится.
– На тебя так положительно проклятье повлияло? – весело уточнила Эля, отмеряя капли зелья в Васин чай. – Потому что еще вчера ты считала иначе.
Вася на какое-то время задумалась, а потом честно ответила:
– Просто я узнала, что это не просто блажь избалованного наследника. Это не пройдет. Мне с Воронцовым и его чувствами всю жизнь надо как-то договариваться.
И это было чистой правдой. Если бы Воронцов в Нави не сказал Яге о природе своей влюбленности, то Вася бы еще много лет бегала от него.
***
Жители Магического Союза не имели ни малейшего понятия, что в конце октября состоялась крайне важная встреча. И очень необычная. Всеволод не любил Навь. Да кто вообще может любить этот мир? Мир, в котором вообще ни в чем нельзя быть уверенным. И этот туман, стелящийся повсюду. Они с трудом зашли в Навь. Никольский, например, вообще не забредал сюда с окончания обучения, так что на его фоне легко было почувствовать себя профессионалом. А потом и идиотом, потому что стоял по щиколотку в воде и звал Ягу.
Теоретически, весь пограничный мир – это мир разума. И, в теории, разум здесь может все. Только опровергали это утверждение сотни раз. Но вот сильному магу разума удается докричаться здесь до нужного человека, даже если они не знакомы лично. Есть такой способ передавать сообщения во время военных действий. Сквозные зеркала поломать на расстоянии проще, чем маглам заглушить мобильную связь – так сможет любой магистрант. А птичья почта, шкатулки, вестники на пегасах – все это долго. Поэтому приказы “из центра” получали посредством общения в Нави. Ну как, общения… перекрикивались отдельными фразами.
Как и его сын неделей назад, Всеволод был немало удивлен избушкой на курьих ногах, обилием магловских вещей у старушки-некромантки и заклятью доверия в главной комнате. Оно считается запрещенным, его не разрешали ставить без лицензии от аврората, но все равно все его используют. Макс из-за своей юности еще не научился его распознавать без магических проверок, но уж Всеволод это заклятье хорошо изучил. На самом деле, никаких тайн оно не заставит выболтать. Так, сделает гораздо откровеннее, да еще заставит считать собеседника хорошим человеком. Мелочи, которые иногда влияют на многое.
