Ознакомительная версия.
— Привыкли, наверное…
— Разве к такому можно привыкнуть?
— Люди ко всему привыкают, — философски рассудил Владимир.
— Ну да… — согласилась Лариса.
После этих разговоров у нее почему-то портилось настроение. Работа на киностудии «Дебют» вызывала непонятное беспокойство. Гораздо комфортнее Мельникова чувствовала себя в школе, где ей все было мило и знакомо.
— Вот рассчитаемся с долгами, и снова буду преподавать свою биологию.
Владимир кивал головой. Ему тоже не по душе пришлась новая работа Ларисы. Но… человек предполагает, а Бог располагает.
— Я скоро снова в командировку уеду, — однажды сказала Лариса.
— Надолго?
— Кажется, да. И надолго, и далеко.
— Куда, если не секрет?
— Точно не знаю пока. Ходят слухи, что снова в горы. Только на этот раз в другое место. На Памир, кажется.
— На Памир? — удивился Мельников. — В такую даль? Что ваша киностудия забыла на Памире?
Ларису саму интересовал этот вопрос. Единственный человек, с которым она тесно сошлась на новой работе, была Глафира. Но суровая администраторша хранила молчание. Мельникова все ходила вокруг да около, намекала так и сяк на предстоящую поездку, но тщетно. Глафира как воды в рот набрала.
Тем временем съемочная группа усиленно готовилась к работе в горных условиях. Лариса понимала это по характеру инвентаря, который они с Глафирой упаковывали все в те же деревянные ящики с клеймом «Дебют».
Сборы скорее напоминали подготовку группы альпинистов к штурму горного хребта, чем к съемкам фильма: подвозились и укладывались палатки, бухты капроновых веревок, скальные крючья, карабины, примусы, сахар и сухари в тюках, банки со сгущенным молоком и тушенкой, медикаменты и многое другое.
— А что за эпизоды будут сниматься? — в очередной раз спросила Лариса, уже не ожидая ответа.
Но администраторша вдруг сменила гнев на милость: ее лицо смягчилось, губы тронула легкая улыбка, а монументальная грудь взволнованно колыхнулась. Она доверительно наклонилась к помощнице и прошептала:
— «Взрыв в туннеле»…
— Что? — не расслышала Мельникова. — Где взрыв? Какой?
— Да не «какой», а фильм так будет называться — «Взрыв в туннеле»! Про катастрофу!
— Как интересно! — преувеличенно восхитилась Лариса.
— Я сама только вчера узнала. У нас насчет болтовни строго. Начальство не любит, чтобы работники обсуждали творческий процесс.
— Почему? Ведь…
— Это дело художественного совета, — перебила администраторша. — У нас на киностудии все они решают.
Лариса согласно кивнула, хотя подобная секретность удивила и сильнее раззадорила ее любопытство.
— Глафира, миленькая, — взмолилась она. — Расскажите еще что-нибудь!
— Ну… меня особо тоже никто в тонкости не посвящает. Так… что случайно услышу, о чем сама догадаюсь… Вот, давеча актеры обсуждали, что Чаров нанял группу каскадеров: среди них есть и пиротехники, и альпинисты бывшие, и даже один циркач.
— Циркач-то зачем? Пышная дама пожала плечами.
— Разве я знаю, что режиссер замыслил? Ему такое может в голову взбрести, что нарочно не придумаешь. Наверное, супертрюки какие-нибудь будет снимать.
— Мы тоже поедем? — поинтересовалась Лариса.
— Обязательно. На этот раз без нас никак не обойдутся. Во-первых, добираться далеко, а во-вторых, уж больно барахла всякого много. А в нем только я одна быстро разобраться могу. С твоей помощью…
— Мы на поезде поедем? — не унималась Мельникова. — Я самолетов ужасно боюсь.
— Туда на поезде неделю пилить придется, так что предстоит тебе, дорогуша, опасный перелет, — захохотала Глафира, увидев, как вытянулось и побледнело лицо помощницы. — Не дрейфь, я уже не первый раз летаю и до сих пор жива.
— Утешили… Куда лететь — то?
— На Памир. Кажется, в Таджикистан. С географией у меня в школе не сложилось, — вздохнула администраторша. — Ну, ничего, посмотрим на карте. Может, и на вертолете лететь придется.
Лариса решила держаться поближе к группе каскадеров и слушать все, о чем они между собой говорят. Авось удастся разузнать побольше.
Грубые, шумные мужики с обветренными лицами не вызвали у нее особого восторга. Они болтали о каких-то ледниковых речках, перевале Акташ, о долине Западного Пшарта и загадочном «снежном человеке», который якобы обитал там. Этого «снежного человека» они называли голуб-яван…
* * *
Утром Ангелину Львовну разбудил телефонный звонок Самойленко.
— У меня для тебя сюрприз! — возбужденно-радостным тоном сообщил он.
— Олег, ты хоть иногда, для разнообразия, смотришь на часы?
— А что такое? — ничуть не смутившись, спросил психотерапевт.
Его трудно было сбить с толку, особенно когда им овладевала очередная «мания», — так доктор Закревская называла его увлечения.
— Позволь напомнить тебе, что за окнами — тьма-тьмущая, а на часах — всего лишь семь утра.
— Ой, я тебя прошу, не будь такой закоренелой материалисткой, — напирал Самойленко. — Что значит время для свободы духа, который парит…
— Олег! — потеряла терпение Ангелина Львовна. — Поздравляю. Тебе еще до рассвета удалось вывести меня из спокойного состояния. Так что берегись! Я приду на работу страшно злая, и ты не получишь кофе.
— Ерунда. Когда ты увидишь, что я принес, ахнешь! Жду тебя в офисе…
Закревская обреченно вздохнула, встала с постели и поплелась в ванную. Все равно заснуть уже не удастся. Она приняла душ, и через десять минут остатки сна улетучились.
Сегодня у нее трудный день: придут три пациента, среди которых бизнесмен Ревин. Почему-то сеансы с ним давались Ангелине тяжелее всего. Ревин блуждал вокруг да около, не раскрывая истинных причин своего душевного недомогания. А то, что недомогание присутствует, Закревская поняла еще во время первой беседы. Скорее всего, болезненные переживания, наложившие отпечаток на психику, связаны с альпинистским прошлым бизнесмена.
Размышляя, как правильно построить диалог с Даниилом Петровичем, она поставила чайник и принялась готовить себе завтрак. Еда по утрам составляла часть ее повседневного ритуала, который нарушался крайне редко и исключительно по серьезному поводу. Выбирая между овсянкой и бутербродом, Ангелина остановилась на последнем. Большой кусок хлеба она густо намазала майонезом, положила сверху два листа зеленого салата, толстый ломоть ветчины и пластинку сыра.
— Ну, теперь можно наливать кофе, — пробормотала Закревская, откусывая от бутерброда и на ходу жуя. — Олег бы завопил от возмущения, увидев, какое варварское у меня питание.
Самойленко время от времени проповедовал здоровый образ жизни, ел только проросшую пшеницу и ужасался, что ему никак не удается приобщить к этому Ангелину Львовну.
«Ты не понимаешь! — с пафосом вещал он, поднимая вверх указательный палец и закатывая глаза. — Тело нуждается в очищении от скверны не меньше, чем душа!»
Ангелина кивала, соглашалась и… продолжала поедать колбасу, сливочное масло, копченья, соленья и сладости. Причем это ничуть не вредило ее завидному здоровью, тогда как Олег Иванович то и дело маялся желудком, печенью и общим расстройством пищеварения.
Уже сидя в набитом пассажирами вагоне метро, Закревская вспомнила об обещанном сюрпризе.
«Что у него за очередной бзик? — думала она, перебирая в уме варианты. — Не дай бог, опять монаха какого-нибудь блаженного притащил! Или бабку-ворожею…»
Однажды во время приступа «религиозного экстаза» Самойленко пригласил в офис братьев-отшельников из сомнительной староверческой общины. Они исчеркали стены подозрительными иероглифами и двое суток «изгоняли сатану», наводя на пациентов ужас своими черными хламидами, гнусавым пением и неистово горящими глазами. После вышеописанной процедуры в помещении долго пахло ладаном, свечами, паленой шерстью, а весь пол был укапан воском. Приходящая уборщица ругалась на чем свет стоит, соскабливая с линолеума липкие пятна.
— Станция «Белорусская», — произнес мелодичный голос, возвращая Ангелину Львовну из неприятных воспоминаний в будничное настоящее.
Поток людей устремился к выходу в город. У цветочного киоска сонный милиционер заигрывал с дородной продавщицей, которая выставляла товар. Из черноты туннелей тянуло сырыми затхлыми сквозняками.
Госпожа Закревская вышла из подземки и сразу попала в густую снежную круговерть. Огромные снежинки летели в лицо и на воротник, превращая прохожих в призрачных Сайта-Клаусов. Издалека, сквозь снежную пелену был виден свет в окнах кабинета Самойленко.
К счастью, на сей раз обошлось: никаких посторонних личностей в офисе не оказалось.
— Пришла все-таки пораньше! — восторженно закричал Олег, встречая ее и помогая раздеться. — Ухты, сколько снега. Подожди, я вытряхну…
Ознакомительная версия.