— В самом деле? — рассеянно проговорил Тулли.
— Когда я услышал его фамилию, она показалась мне знакомой. Отец этого парня, Крандалл Кокс-старший, имел магазин железоскобяных товаров. Он находился на том самом месте, где сейчас универсам Мэклинга. Он — я имею в виду отца — несколько раз был присяжным.
— Я не помню его.
— Это было очень давно. Юноша был любимцем отца, но, как часто случается, этого не ценил. Закончил школу, затем посещал колледж, но не нашел себе занятия по душе и считал, что весь мир чем-то ему обязан. Вы, наверное, можете себе представить человека такого типа. Когда старый Кокс умер и имущество было продано, юноша быстро все спустил, в основном на женщин. Потом умерла его мать. Он продал остатки имущества и принялся за свои подвиги.
Смит продолжал:
— Отпечатки пальцев, метки на его одежде, багаж и многое другое помогли нам быстро установить, чем он занимался в других городах. Он был арестован и по меньшей мере дважды обвинялся в шантаже. Уличить его не удалось.
Лейтенант пожал плечами.
— Если не пожалеть времени, то можно составить длинный список его подвигов.
— Звучит не ободряюще, — заметил Тулли.
— До сравнительно недавнего времени Кокс очень хорошо жил. Преимущественно за счет вдов средних лет и состоятельных замужних женщин. Это было основное его занятие.
Тулли покраснел. Смит посмотрел в окно на главную улицу города и продолжал:
— Около года назад здоровье его ухудшилось — заболели почки, затем началось воспаление легких… Он лежал в общественной больнице небольшого городка. Вероятно, сразу после выздоровления приехал сюда. Дэйв, мне думается, что он прибыл на место своего рождения не из сентиментальных побуждений. Он был болен и остался без денег. Вероятно, здесь он собирался вымогать деньги у женщин. Наверное, Рут потеряла голову и убила его.
— Вы подозреваете Рут, — сказал Тулли.
— Так могло быть…
Тулли выпил кофе, смял бумажный стаканчик и швырнул в оконное стекло. Смит терпеливо поднял его и убрал в картонную коробку.
— Может быть, все не так уж плохо, Дэйв. Я уверен, что присяжные будут на ее стороне. Возможно, она сделала это для самозащиты: тогда она, вероятно, вообще не будет осуждена. Вы должны иметь это в виду.
Тулли зло усмехнулся.
— Вы все-таки думаете, что я спрятал Рут?
— Вы же сходите по ней с ума. Возможно, вы потеряли голову.
— Кажется, этому кошмару не будет конца.
Тулли рассмеялся; смех его был похож на лай.
— Какой смысл мне ее прятать, Юлиан?
— Возможно, вы задумали увезти ее за границу — в Южную Америку или еще куда-нибудь. Может быть, вы хотите продать свое имущество, затем скрыться и поселиться где-нибудь вместе с ней.
— Это же не серьезно, Юлиан?
— А почему бы и нет? — спросил лейтенант. — Пункт первый: мы очень хорошо знаем наш город. Рут явно вне пределов нашей досягаемости. Пункт второй: вы вернулись из поездки раньше, чем было запланировано. Почему, Дэйв?
— Я закончил дела раньше, чем предполагал. Я только что вернулся, когда вы явились.
— Возможно, вы выехали из Нью-Йорка на два часа раньше, чем утверждаете. Если исходить из того, сколько времени необходимо на обычную поездку, то есть лишних два часа, относительно которых вы не дали никакого отчета, Дэйв. Может быть, даже более двух часов: из «империала» можно многое выжать.
— Значит, меня вы тоже подозреваете, — сказал Тулли, не повышая голоса.
— При сложившихся обстоятельствах я, к сожалению, вынужден вас спросить: что вы делали в течение этих двух часов?
Тулли провел тыльной стороной ладони по губам. Ему до сих пор не приходило в голову, что расследование может коснуться и его.
— Во-первых, я брился и подстригал волосы, — ответил он.
— В салоне Капитол-отеля?
— Нет, где-то поблизости от Монумент-сквера. Недалеко от ресторана, где я завтракал.
Смит потянулся за блокнотом и карандашом.
— Вы можете сообщить мне название салона?
— Нет. Я даже не помню, как выглядели парикмахер и парнишка в раздевалке. Не мог же я знать, что мне потребуется алиби, иначе я бы все это записал, Юлиан.
— Наверняка вы не были два часа в парикмахерской, — заметил Юлиан.
— Конечно, не был. Я осматривал поселок Макхэма, — знаете, тот, с искусственным озером.
— Вы разговаривали с мистером Макхэмом?
— Нет. Я боялся, что он захочет сам мне все показать и тогда я потеряю полдня. Мне было интересно только, как он справился с ландшафтом. Итак, я объехал кругом, посмотрел и уехал.
— Оттуда вы поехали прямо домой?
— Да.
— О'кей, Тулли, большое спасибо.
Тулли вышел из управления полиции, чувствуя, что не убедил Смита.
Легко можно было себе представить, что думал лейтенант: Тулли вернулся раньше времени домой, Рут заперлась в темном доме, в объятиях своего мужа она призналась ему, что ей пришлось застрелить вымогателя, из любви к ней Тулли ее спрятал, не подумав о последствиях…
Охваченному депрессией Тулли хотелось, чтобы дело обстояло именно так.
Дворец — это здание нельзя было назвать домом — возвышался на холме над городом. Это гигантское светлое здание с высокими белыми колоннами и большой верандой было построено в колониальном виргинском стиле. Здесь оно казалось совершенно неуместным. Но само по себе оно было прекрасно, если рассматривать его отдельно от модернистских поселков окраин и от грязного центра города.
Тулли ехал по спиральному подъезду между громадными деревьями туи, которые сами по себе являлись сокровищем. Внизу виднелась сложная система уступов, которые девять месяцев в году приводились в порядок компанией Загородных садов. Затем он проехал мимо теннисного корта и плавательного бассейна. Позади дома находились конюшни, дорожки для верховой езды и громадная площадка для игры в гольф.
Английский слуга — только Мерседес Каббот могла нанять английского слугу в округе, где считалось роскошеством иметь повара или даже домашнюю работницу, — провел Тулли в то крыло дома, где с третьего этажа открывался вид на большую лужайку. Мерседес сидела за большим стеклянным столом.
— Доброе, как его, Дэвид?
— Что? — невольно спросил Тулли.
— Я не знаю: то ли утро, то ли вечер, черт возьми! И что мне требовать от Эдуарда, завтрак или ленч. Что у нас есть?
— Есть и то, и другое, — с бесстрастным лицом ответил слуга.
— Спасибо, Стеллерс. Возьмите мусс, Дэвид, и к нему добавьте шерри. Или вы предпочитаете кусок мяса?
— Я зашел на несколько минут, Мерседес, — начал Тулли.
— Вы просто несчастье, Дэвид. У вас вид изголодавшегося человека. Возьмите же это смешное садовое кресло, которое Джордж купил бог знает зачем. Принесите тарелки и закуски, Стеллерс, и скажите Эдуарду, чтобы он приготовил для мистера Тулли непрожаренное филе, не так ли, Дэвид?
Тот слегка улыбнулся.
— Это я очень люблю. Но, в самом деле…
— Замолчите, молодой человек. Доставьте мне удовольствие. Вы же не откажетесь от этого?
Тулли понял, что скоро не уйдет. Он пил приготовленный Эдуардом кофе и пропускал мимо ушей болтовню Мерседес. Она была энергичной маленькой женщиной со здоровой внешностью, фигурой молодой девушки и темпераментом княгини времен Ренессанса. Свои седые волосы она носила как корону.
Никто не делал Мерседес никаких указаний, даже ее муж, Джордж Каббот. Она проводила все дни по своему собственному усмотрению, ела когда хотела, не занималась гимнастикой и все же не прибавляла в весе ни на килограмм. Будучи многосторонним человеком, она имела обыкновение проявлять причуды, которых никто никогда не мог предусмотреть и которые ей прощались из-за унаследованных ею миллионов. Ей могло неожиданно прийти в голову поехать на несколько месяцев в Европу. Индию или куда-нибудь еще. Она могла без объяснений провалить общественно полезный проект.
Но Тулли знал, что она так же часто анонимно жертвовала огромные суммы на мероприятия, которые ее интересовали.
Молодо выглядевшая женщина имела повелительные голубые глаза. Она давно уже могла бы стать бабушкой, если бы ее дочь, Кэтлин Лавери, была бы жива, и часто подчеркивала это. Тулли знал, что Мерседес пламенно желает иметь внуков — «приличествующих званию» внуков. Он предполагал, что это и являлось завуалированной причиной ее тиранически-собственнического отношения к Энди Гордону, единственному оставшемуся у нее ребенку. По той же причине она стремилась отстранить девушку, которая того интересовала. Тулли — как и все жители города — почти не знал Мерседес. Его план построить «Тулли Хайт» послужил причиной их знакомства. Переговоры о продаже земли, которая нужна была для поселка, сделали их друзьями.
У Мерседес Каббот он познакомился с Рут Эйнсворт. Рут вторглась в жизнь Тулли в то памятное лето, когда ее имя появилось в книге гостей дворца. Рут пожелала провести медовый месяц, очевидно, руководствуясь указаниями Мерседес. У Тулли были иные планы, но он не выдержал натиска и уступил.
