Вместо пояснения Арсений спросил:
– На какой реке стоит Вашингтон?
Горин зачесал в затылке и защелкал пальцами:
– Эта, как ее, Потомак, кажется… А что?
– Нет, не звучит, не мурлычет… – рассеянно протянул Арсений.
– А Гудзон – «мурлычет»? – буркнул Горин – Вполне. Пусть будет Гудзон, стало быть, возьмем Нью-Йорк.
– Причем тут Штаты? – удивился я.
– Нашего уважаемого Константина Горина «пригласит» мэр Нью-Йорка, стало быть… – начал нести какую-то ахинею Арсений и быстро добавил: – Пригласит, чтобы построить мост через Гудзон.
– Что за чушь… – фыркнул Горин.
– Но в Нью-Йорке давно уже есть знаменитый Бруклинский мост, – протянул было я и осекся, еще раз глянув на подчеркнутую желтым маркером дату – 1 апреля. – Ай да Данилов! Ай да молодец!!!
– Оценили? – улыбнулся Арсений.
– Весьма, весьма оригинально, – сказал я. – Только позвольте внести поправочку в формулировку: «Горина приглашает нью-йорский мэр возглавить группу специалистов по реставрации Бруклинского моста через Гудзон». Годится?
Мы с Арсением, смеясь, хлопнули по рукам.
– Что за шутки?! – набычился Горин…
– А чем вам насолили шутки? – рассмеялся Арсений.
– Действительно, Константин, почему бы нам не пошутить? Вместе с электоратом, разумеется, – примирительно сказал я и ткнул пальцем в принесенный Арсением перечень праздничных дат. – Пошутим, непременно так пошутим. И именно 1 апреля! Гениальная задумка, Данилов!
– Сработает? – наконец-то улыбнулся Горин.
– Это будет цветной разворот в первоапрельской «РР» со множеством фотоиллюстраций, не побрезгуем и монтажом, – сел на своего конька Арсений. – Вам, Горин, задание номер один… – выдайте через недельку чертежи по усилению, к примеру, опор моста, то есть того, что может подлежать реставрации. И непременно продумайте решение этой задачи, чтобы «купились» и специалисты.
– Через недельку?! Это ж нереально, даже для первоапрельской шутки, – сказал Горин.
– Время не терпит, – отпарировал я и попросил прекратить прения. – Тем более надо сегодня же проработать позицию Нептуна в зените вашей карты, Константин… Я постараюсь объяснить понятнее, – добавил я. – В карте рождения, пожалуй, каждого целеустремленного человека наблюдается какая-либо планета в зените. Качественные характеристики такой планеты либо прямо указывают на дело жизни индивидуума, либо олицетворяют средства достижения его карьеры, заветной цели… Вот у вас, Арсений, в зените хорошо аспектированный Меркурий, что подтверждает правильность избранной вами профессии…
– Позвольте, Михаил Данилович, – подался вперед Арсений, – но это тянет на открытие! Любому старшекласснику не надо долго ломать голову, кем стать…
– Такое открытие было сделано более двух десятков веков назад, – отмахнулся я. – Естественно, планета в зените учитывается в профориентации, но в большей степени она указывает на дело жизни человека, его призвание. Вот для вас, Арсений, журналистика не столько способ заработка, сколько образ мыслей и образ жизни. Именно по «указке» вашего Меркурия вы сможете полностью реализовать себя в этой жизни.
– А мне, стало быть, самореализоваться поможет Нептун, гроза мореплавателей, – усмехнулся Горин. – Но я даже плавать толком не научился…
– Не надо упрощать, уважаемый Константин Иванович. Характеристики этой таинственной планеты не ограничиваются профессией моряка. В сферу влияния Нептуна попадают кинематографисты, нефтяники, музыканты, художники, иллюзионисты, актеры кино, гипнотизеры… С таким положением Нептуна состоялись Рембрандт и Хемингуэй, Лев Гумилев и Генри Фонда, Петр I, Джимми Картер, Жириновский…
– Ну и причем здесь я? – растерялся Го рин. – С какого бока? Второго Жириновского уже не будет. Музыке учиться поздно, актерскими способностями не наделен, так что, кина, наверное, не будет, – вяло отшутился он.
– Прошу не перебивать. – Мне пришлось постучать металлическим концом шариковой ручки по своей керамической кружке с остывшим чаем (звук неожиданно оказался глухим, как и эмоциональная глухота моих собеседников, подумалось мне). – Давайте вернемся к цели сегодняшнего заседания. Нам предстоит подобрать сегодня нужный ключик к натальному Нептуну Горина. Этот заветный с астрологической точки зрения ключик и поможет Горину одержать победу на выборах. Подбирать будем вместе, – сухо заключил я. – И сейчас.
– Я так понимаю, что таинственный ключик – это победная фишка нашей PR-кампании… – начал Арсений.
– Именно, – подтвердил я.
– Можно сделать двадцатиминутный фильм…
– Нет, – перебил я журналиста. – Телевизионная версия приемлема, но не приоритетна. Властитель телевидения другая планета – Уран…
– Тогда выдадим гигантский фотоплакат на фасаде недостроенной двенадцатиэтажки.
– Горячее, Арсений. Годится как дополнительное средство…
– Я и сам понимаю… Горин, может, вы в детстве учились играть на скрипке?
Горин энергично помотал головой.
– Гипнозом, судя по всему, вы тоже не владеете…
Горин так помотал головой, что я испугался, что она отвалится.
– Может, у вас есть вокальные данные?
– Не пою, медведь на ухо… – начал было Горин, но тут меня осенило:
– Стоп! – перебил его я. – Нам нужна хорошая, очень популярная песня, лучше из известного кинофильма – это и «музыка», и «массовый гипноз», и кинематограф… Трое «подопечных» Нептуна – в одном флаконе!
– Агитационная песня! Йе-е-с!! – несолидно визгнул Арсений.
– Мелодия, – назидательно повторил я, – должна быть всем известна, как говорится, и старым, и малым. А слова… Арсений, надеюсь, дело теперь за тобой.
– Понял. Агитационный текст я срифмую. А в краевой филармонии и певца подберем.
После полуторачасового поиска мелодии мы остановились на популярной песне Максима Дунаевского к фильму «Три мушкетера» – «Пора, пора, порадуемся на своем веку…».
Арсений даже успел набросать слова к припеву:
Пора, пора на выборы
За светлою мечтой.
За Константина Горина
Народ наш всей душой…
Настроение поднялось даже у Горина. Мы выкрикивали рифмы, смеялись, напевали – словом, ребячились, гипноз талантливой мелодии начал действовать даже на нас.
– Да, – подытожил я. – Эта песня – наш ход конем на предвыборном поле.
– Постойте-ка, – включился журналист. – А как вам такая «картинка»: Горин в бурке, верхом на коне в окружении казачьих есаулов «идет в народ»… Как, Горин, полчаса в седле усидеть слабо? Ну, максимум час – и ролик снят, а?
– Не слабо, Арсений. Меня еще дед научил. Кстати, до революции он был казачьим атаманом в станице Ессентукской…
– Отлично! А рассказ о деде мы вставим в спецвыпуск, – не растерялся Арсений. И подытожил: дел выше крыши. – Я больше не нужен? Тогда ариведерчи – пошел отрабатывать тему…
Нет, не зря я выбрал для нашей встречи пятое марта. Заветный ключик к загадочному Нептуну в надежных руках Арсения. Так что в этом плане я за Горина спокоен. Дело осталось за малым – найти спонсоров для формирования избирательного фонда нашего кандидата. И на все про все не более десяти дней. Да-а…
Часть вторая. Крутые маневры!
В сумасбродстве есть надежда, в заурядности – никакой.
Каин
Пятигорск
Ка Эн – Константин Носов, он же Каин – не любил травить анекдоты, попадать в смешные ситуации и даже смеяться. Сквозь его смех – скупой и лающий – словно проглядывала болезненная трещина. И он знал это.
Так было не всегда. Способность от души рассмеяться поглотила прореха почти десятилетней давности – с 1992-й по 1996-й. Именно тогда он вместе с матерью вынужден был бежать из родного Грозного. И долго безнадежно мыкаться по селам соседнего Ставрополья.
Мать даже не дождалась статуса вынужденного переселенца. И Каин был уверен, что окончательно ее добили даже не бюрократические проволочки, не бесконечные унижения, а многократно брошенные им в лицо слова: «Понаехали тут…» Слова таких же «простых людей», какими они привыкли считать себя сами. Слова братьев по культуре, по вероисповеданию, по отечеству…
Свой нынешний статус – владельца солидной риелторской фирмы «КН-плюс» – Каин выстроил и вылепил в уютном курортном городке своими руками. Не на крови, слава богу. Из едкой смеси отчаяния и внезапной удачливости.
Наедине с собой Каин любил перебирать свои детские фотокарточки (из альбома, чудом не забытого в кутерьме того окаянного времени). Один из «кабинетных» снимков счастливого детства находился в затейливой рамочке на рабочем столе его офиса. Вспомнилось, как в классе восьмом он едва не порвал этот снимок, но мать не позволила. Почему-то тогда он казался себе «лыбящимся уродом». Смешно. Ха-ха. Теперь это один из самых дорогих его сердцу предметов. Возможно, из-за утраченной навсегда лучезарной улыбки…
