— Возможности у нас приблизительно равные, — не согласилась Александра. — Но у меня перед вами большое преимущество. Никто еще не знает, что я собираюсь заняться новоладожскими проблемами.
— Узнают-то об этом, надо думать, очень быстро, — пробормотал Брыкин и перевел дух. Хорошо, что Барсуковы про европейскую комиссию еще ничего не знают, подумалось ему. Ведь это благодаря ему, Аркадию Брыкину, самые серьезные люди на Западе забеспокоились и делегацию выслали.
3. Мы могли бы служить в разведке
— Мне очень интересно, что это за эпидемия, — сказала Саша отцу, когда Брыкин, неловко откланявшись, ушел, а Тамара Сергеевна с собакой Кляксой отправились на кухню — кто посуду мыть, кто остатки трапезы подъедать. — Ты не хочешь сходить в больницу?
Николай Трофимович задумчиво почесал подбородок.
— Можно, пожалуй, — кивнул он через некоторое время. — И, наверное, даже нужно. А что мы скажем, когда придем? Больница — не музей и не кабинет начальника УВД. Нужен серьезный повод.
— А давай кого-нибудь там искать, — предложила Саша. — Например, Брыкина.
— То есть? — удивился Барсуков. — Зачем же нам Брыкина искать? По-моему, мы получили от него полнейшую информацию.
— Но главный врач больницы может и не знать, что мы с ним общались, — резонно возразила Саша. — Допустим, нам кто-то сказал, что Брыкин тяжко заболел и загремел в эту больницу. Вот мы его и разыскиваем.
— Хорошо, — проговорил полковник. — Мы доходим до приемного покоя в лучшем случае, там нам говорят, что никакого Брыкина у них нет.
— Ну, папочка, — усмехнулась Александра. — Мы же с тобой не совсем обыкновенные люди. То есть, я-то обыкновенная, но ты-то все-таки здесь два года проработал не на последнем посту. Да и сейчас — шишка увесистая.
— Сама ты шишка, — обиделся Барсуков.
— Хорошо, ты — не шишка, — смиренно произнесла дочь. — В средствах массовой информации принято говорить — фигура. Ты у нас — фигура. Увесистая. Тебе ничего не стоит вызвать на откровенность главного врача больницы. Опыт-то выведения подследственных на чистую воду не пропьешь, не так ли?
— Язва, — пробурчал Николай Трофимович. — Но что мы, собственно, теряем? Давай. Завтра и отправимся. С утреца.
— Оч-хорошо… — Саша даже подпрыгнула оттого, что отец так быстро согласился. — А у меня, между прочим, и камера для такого случая есть.
— Это какая же? — прищурился Барсуков.
— Да так, — Саша подняла брови домиком. — Маленькая такая, бесшумная.
— Их, что же, вам на студии выдают? — поинтересовался полковник, рассматривая удивительное чудо техники — умещавшуюся на ладони, похожую на игрушечную камеру. — Вместо зарплаты?
— Ну что ты, — невинно улыбнулась девушка. — Это презент. От частного сыщика Игоря Пирогова. А он, в свою очередь, получил ее задарма от одного знакомого подполковника ФСБ. От некоего Константина Ивановича, может быть, ты помнишь его? Ну и потом телефон мобильный у меня рассчитан на мультисъемку. Картинку на стенку не повесишь, а для Интернета сойдет.
— Про мобильный телефон понятно. А камеру ты взяла с собой просто так, случайно? — засмеялся Барсуков. — Значит, еще в городе знала, что предстоит. А я-то думал…
— Ну ладно, ладно… — замахала руками Александра. — Да, я с техникой никогда не расстаюсь. Это специфика моей работы… Иногда хочется запечатлеть факты, которые попадаются у тебя на пути. Сколько раз встречалось интересное, а техники не было. Теперь я умная. Все свое ношу с собой.
— Работа на телевидении накладывает определенный отпечаток на людей, — вздохнул полковник. — Ну-ну. Ладно, съездим завтра в больничку. К слову говоря, главврач Неделин меня от аппендицита избавил. Интересно, это с ним Брыкин на пеньке напивался?
— Он не сказал, что с главным врачом, — с сомнением произнесла Саша.
— Да? — удивился Барсуков. — Ну, значит, мне показалось…
* * *
«С утреца» полковник Барсуков надел мундир. Старый мундир, но со всеми знаками отличия. Начищенный и наглаженный. Не взятый в Питер по причине того, что полковникам форму выдают раз в полгода. А шкаф в квартире на Лесном у Барсуковых не так чтобы уж очень большой. Вот и остается в «загородной резиденции» немало разного хлама. Иногда полезного. Как оказалось в этот раз.
— Грамотно, — похвалила Саша отца, увидев его при всем параде.
— А то я сам не знаю, что грамотно, — обиделся полковник. — А тебе неплохо бы макияж поскромнее сделать.
— Не скажи, — возразила Александра. — Если там не подействуют звезды на твоих погонах, то не исключено, что сработает профессиональный макияж на моей физиономии.
— О Господи! — Николай Трофимович закатил глаза. — Ты что-то меняешься у меня, Сашка. И я не уверен, что в лучшую сторону.
— Судите о человеке по делам, а не по его словам и внешности, — усмехнулась Александра.
Полковник вздохнул и горестно покачал головой.
— Ну, мы пошли, — сообщил он выстроившимся в ряд Тамаре Сергеевне, собаке Кляксе и вернувшемуся к утру коту Кешке, которые глядели на собравшихся в сомнительный поход грустно и сочувственно.
А Саша подумала, что платочков в руках и лапах им явно недоставало. Чтобы махать этими платочками уходящим, а потом слезы скупые утирать. Николай Трофимович оглядел ровный строй домашних и довольно хмыкнул. Не часто перед ним и подчиненные, которым по рангу положено, во фрунт выстраивались. А тут — домочадцы. Будь он сентиментален, прослезился бы.
— К обеду вернетесь? — трагическим тоном произнесла Тамара Сергеевна.
— И даже ко второму завтраку, — уверил ее Николай Трофимович. — Мы быстро — туда и обратно.
— Не прикасайтесь там ни к чему, — жалобно попросила она. — И марлевые повязки попросите.
— Обязательно, — серьезно кивнул полковник. — Как же без них…
План отца с дочерью был прост, без выкрутасов. Они проходят сквозь кордон охраны — кто посмеет не пропустить полковника МВД?! — по возможности заглядывают в палаты, где Саша запечатлевает увиденное с помощью техники последнего поколения, а затем они направляются к главврачу, где настраивают его на признание. Которое, естественно, пишется на Сашин диктофон. В зависимости от результатов вылазки потом они идут либо в администрацию, либо к прокурору области, либо Саша выпускает сюжет в эфир. А может быть, все вместе. Потому что скрывать факт эпидемии от населения — деяние, чреватое ответственностью. Правда, не уголовной, но все равно. Вот такой скромненький план. Да и что другое тут можно было придумать? Заразиться же они не боялись.
— Зараза к заразе не пристает, — выдала азбучную истину дочь, и отец оспаривать ее не осмелился.
Но на первом же этапе осуществления этого плана начались трудности.
Охрана больницы вместо вахтера, бабушки — божьего одуванчика, оказалась более чем серьезной. Скорее даже это была не охрана, а оцепление, состоявшее из нескольких взводов бравых молодцев. Руководил оцеплением человек, равный Барсукову по званию. Но, по всему видно, из другого подчинения. Где ни в грош не ставят ведомство Николая Трофимовича и относятся к нему свысока. Полковник МВД Барсуков не обиделся на надменный взгляд руководителя охраны. Во-первых, потому что привык реагировать на подобные взгляды «соседских» руководителей спокойно. А во-вторых, потому что сам факт предстояния перед ним «соседского» полковника уже был информацией. Весьма занятной информацией. Которая была значимее всяких там корпоративных обид. Он слегка подмигнул Саше, в ответ она едва заметно кивнула. Они прекрасно понимали, что к чему, — старший и младшая Барсуковы.
— Прошу простить, — без намека на почтительность к своему коллеге произнес начальник оцепления. — Но вход в больницу по специальным пропускам.
— В связи с чем? — поинтересовался Барсуков, тоже без особой доброжелательности.
— Распоряжение администрации, — процедил сквозь зубы полковник-охранник.
— Какой администрации? — не отставал Барсуков.
— Администрации города Новоладожска.
— Вот-те на… — протянул Николай Трофимович. — А как же мне Семена Петровича повидать? Главного врача больницы. Господина Неделина… Я, между прочим, специально для встречи с ним из Питера приехал. Дела бросил. Мне что же теперь, к мэру обращаться за разрешением? Что за петрушка? Что случилось-то? Авторитетов, что ли, каких охраняете? Чтоб не сбежали?
Полковник-охранник нахмурился и стал переминаться с ноги на ногу, явно не желая отвечать на прямо поставленный вопрос.
— Вы к главному врачу? — пробормотал он. — С какой целью?
— Да я у него лечился, — широко, по-простецки улыбнулся Барсуков. — Хотелось бы отдать дань его мастерству. Да насчет дочкиных проблем посоветоваться. Он обещал проконсультировать… — Для пущей убедительности Барсуков подмигнул командиру охраны одним глазом. Саша, услышав эти слова и заметив подмигивание, насупилась и слегка дернула отца за рукав мундира. Но, видимо, этот жест и ее искреннее недовольство убедили высокопоставленного стража в невинности визита посетителей больше, чем обаятельная, открытая улыбка Барсукова.
