– Связей не установили?
– Записных книжек у него не нашли. Правда, есть компьютер, но вряд ли он заносил туда своих знакомых.
– Когда его в последний раз живым видели?
– Дней за десять до убийства. Одна из его девочек.
– Адрес девчонки имеется?
– Да, в деле. Но она ничего не знает. Ее таскали еще до обнаружения трупа Яхонтова, когда только заподозрили аферу.
– А как обнаружили труп?
– Хозяин заехал. Дверь была закрыта. Он своим ключом отпер, ну и…
– Ясненько. Я посмотрю?
– Да, пожалуйста.
Взяв потрепанное в разъездах по начальству дело, я выписал все адреса, что были в нем указаны, а также данные свидетелей. Затем посмотрел красочные фототаблицы места происшествия. Действительно, Яхонтов себе ни в чем не отказывал.
– Видеосъемку делали?
– Да, кассета у экспертов.
– А вещи Яхонтова где? На квартире?
– В прокуратуре. От греха подальше.
– Тачка?
– На стоянке у РУВД. Ее возле дома нашли. Ничего машинка.
– Оформлена на него?
– На фирму. Платил по безналу.
Я еще немного полистал дело.
– Ладно, не буду мешать. Если что, перезвоню. Бывай.
– Пока.
В машине я призадумался. Это бывает, когда плохое настроение. У меня оно было неважным, потому что пока я топтался на месте, как слон в зоопарке. Да, я знал, кто завалил Яхонтова, но тридцать миллионов от этого ближе не стали. А времечко бежит. Быстренько, мать его, быстренько.
Так-с. Почешем репу. 1 сентября Леха стреляет в жулика Яхонтова. Ясно, что не по собственной инициативе, а по заказу. По собственной инициативе он разве что пьяниц в подъездах опускал. Яхонтов – не его уровня человечек. После этого, через день, устраняют самого Леху – под видом налета на обменный пункт. Вопрос: зачем такой спектакль устраивать? Не проще ли в том же подъезде грохнуть? Вопрос задан – минута пошла.
Досрочный ответ! Конечно, проще. А теперь послушаем правильный ответ! Если, как вы говорите, грохнуть кассира в подъезде, начнут проверять круг его знакомых. Что нежелательно. А в случае налета причина убийства очевидна и проверять будут всяких дураков, состоящих на учете, но никак не Лехины связи. И второе. Тридцать «лимонов» тоже на дороге не валяются. Почему бы заодно не воспользоваться? Ответ понятен? Ну, где-то, как-то. Тогда жмите на газ!
Если вы найдете того, кто подписал беднягу Алексея на такое безобразие, как заказное убийство, то найдете и того, кто напал на обменный пункт. А дальше? А дальше пойдет следующая минута обсуждения.
Первое, что бросилось мне в глаза, – это его носки. Один – зеленого, а другой – черного цвета. Короче, разные. Они резко выделялись на фоне светлого линолеумного пола прихожей, потому что домашних тапочек их хозяин не носил. Поэтому и носки были разные – одинаковых, наверное, в гардеробе не осталось.
Второе – его прическа. Такого чуда я не видел даже у сумасбродных панков Америки (в Америке я не был, но телек иногда смотрю). Волосы росли только на одной половине его головы. Вторая была достаточно тщательно выбрита. Смотрелось это весьма вызывающе, но с претензиями на новизну. Живенько так.
Других необычных деталей во внешности открывшего мне двери парня я не заметил. Вполне комнатный вид – синее трико с отвисшими коленями и желтая от пота майка.
– Володя?
– Ага.
– Я насчет Лехи. Почирикать.
– Из ментуры, ну, из милиции, что ли?
– Нет, из банка. Надо тут разобраться кое с чем, может, поможешь?
Когда человека просят помочь, ему морально тяжелее прямо с порога отослать просящего куда-нибудь вдаль. Психологический нюанс.
– Ну, заходи…
– Володя, кто там? – заглушая звук какого-то телесериала, раздался женский голос из комнаты.
– Ко мне.
Комната Владимира, как я и предполагал, тоже отдавала неолитом.
– Пиво будешь?
– За рулем.
– Я выпью. Садись. Чего хотел?
Я и сам пока не знал, что хотел. Во всяком случае, уточнять, почему у Володи разные носки, мне не хотелось.
– Насколько я понимаю, ты был близким товарищем Алексея?
– Да, в общем.
Я в двух словах повесил Вовчику на уши кастрюлю той же лапши, которой уже попотчевал мать Лехи.
– Чем покойный занимался до банка? – чуть погодя перешел я к делу.
– До банка покойный охранял вместе со мной чужие машины.
Фраза была произнесена иронично-горьковатым тоном.
– И что же?
– А то ты не знаешь? Будто Леха не говорил!
– Мне – нет. Я с ним, так скажем, близко знаком не был.
– Кинули нас, как котят детсадовских. И ни фига, бля, не сделаешь. Говорил я Лехе, не стоит с шашлыков уходить, место нормальное, доход стабильный. Нет, ему все мало. А я как чувствовал, бля.
Я не торопил Вовика. Пускай выскажется. В запарке много чего с языка сорваться может.
– Ну, ну…
– Короче, он место на стоянке нашел в Купчино, через своего знакомого какого-то. Как раз пара людей была нужна. Сутки через трое. Терпимо. Да что терпимо, поначалу просто лафа. Я и не знал, что на стоянки такой спрос. Тачку поставить пять тонн стоит, а от клиентов отбоя нет. Мы загон под завязочку загрузим, плюс рядышком машины ставят – тоже, само собой, за бабки, – и спим в будке по очереди. Днем спокойно – место людное.
– С оружием стояли?
– Да ты чо! Пара ломиков да газовый баллончик. Никто и не пытался тачку дернуть. По сто штук в сутки зашибали. Сечешь? Ясное дело, до этой истории мы там как сыр в масле катались. Во, бляха! Это называется, дали разжиться. Леха, правда, хоть видак успел взять, а я-то… А, чего теперь говорить?
Вовик отхлебнул из горлышка «балтийского» пива и продолжил:
– Мы ж как работали? Можно сказать, на честном слове. Столько машин, попробуй всех хозяев упомни. Поэтому есть техпаспорт – ради Бога, получай тачку.
Баба одна свое корыто у нас постоянно ставила. «Форд» старенький. Ну, не совсем старенький, но и не новье. Сама ведь Лехе и сказала, что не всегда лично тачку брать будет. То ли муж-объелся-груш, то ли еще кто забирать будет. Мы – всегда пожалуйста. Техпаспорт пусть покажут и забирают машинку. Они показывали. То один, то другой. Е-п-р-с-т!
А потом в один прекрасный день прибегает тетка эта и в крик: «А где, паразиты, тачка моя?!» Мы: «Как где? Ваш же дражайший, то ли муж, то ли брат, вот час назад как забрал». Она, паскуда: «Какой муж, какой брат? Вот техпаспорт! Я вам машину доверила, вы будьте добры ее вернуть! А то устрою вам кузькину мать!»
Мы-то вины своей не чувствуем, ну и послали ее подальше с мужьями-братьями вместе. А эта стерва что удумала? Взяла и бандитов наняла, паскудина. Пришли. Веселые такие ребята, под два метра ростом. Мы с Лехой к хозяину стоянки – так и так, наезжают. Тот – подождите, я нашу «крышу» вызову.
Ну, приехали наши, пошептались с теми и решили – половину стоимости тачки возмещает хозяин, а половину – мы с Лехой. Сечешь? А это восемь тонн! Баксов, мать их! То есть нам с Лехой по две тысячи с носа навесили.
Мы погоревали, попили. Здорово нас обули. Все, что заработали, пришлось отдать да еще столько же осталось. Меня потом приятель-то надоумил: «Что ж вы, дураки?! – говорит. – Так же всех обувают, и не только с машинами. Баба-то с вашей крышей заодно была. Дали вам немного приподняться, а потом сами же и опустили».
Короче, свалили мы со стоянки, стали снова дыру искать. Я опять на шашлычки пристроился, торгую помаленьку бараниной собачьей. Должок отдал, вот сейчас даже на пиво хватает.
– Не боишься?
– А я ж аккуратно. Это дураки прямо тут же головы собачьи бросают. Да и не наглею слишком. Так, пару кусочков на шашлык, остальное – чистое мясо. Ну, нормальное, в смысле. Вот. А Леха в банк сунулся. Понятное дело, по блату. Допрыгался, мудак. Роскоши захотелось.
– У него были знакомые в банке?
– Да, парень какой-то. Я их видел как-то вместе. У Лехи дома. Зашел курева стрельнуть. А они сидят, коньячок сосут, анекдотики травят. Леха мне потом сказал, что это тот самый, из банка. Я спрашиваю: «Где скорешились?» А он: «Дружок мой по зоне. Нормальный парень». Но много не трепался, не хотел, видно. Сказал, что приятель сейчас в банке ошивается, узнал, что у Лехи проблемы с работой, вот и предложил подсуетиться.
– Интересно. Я, вообще-то, всех в банке знаю. Ну-ка, опиши, как он выглядит?
– Да такой, обычный. В костюмчике сером, в галстуке. Причесон зализанный, как у Борьки-президента, на пробор.
– А лет сколько?
– Как тебе.
– Имя не говорил?
– Не помню.
«Черт, – подумал я, – в нашем банке все как один с проборами и в костюмах».
– Ладно, это не столь важно. Леха не говорил тебе, что в день убийства ожидается большая сумма в кассе?
– Не, не было.
– А кому-нибудь мог сказать? Он любил язычком ля-ля-ля?
– Водилось. Направо-налево.
– Он вроде тачку собирался брать?
– Трепал. Я сомневаюсь. На какие? Только с долгом рассчитались.
– Ну, мало ли? Подхалтурил втихаря. (Это уж точно, подхалтурил.)
