Ознакомительная версия.
– Егор Алексеевич, присаживайтесь с нами. – Федор налил ему в стакан кока-колы. – Выпьем за наших прекрасных женщин. И за тебя, Инна, – как чистейшей прелести чистейший образец.
– Милый мальчик. – Шатохина улыбнулась, глядя на Федора. Егор снова удивился – она улыбается так, как улыбалась тетя Валя, глядя на своего любимого Сережку. – За всех женщин выпьем. Нам живется на свете очень непросто.
Они выпили холодный шипучий напиток, Федор положил Егору на тарелку бутерброд и какой-то салат. В зале зазвучала веселая мелодия, и пары задергались в такт. Егор никогда не понимал этого веселья с танцами, он вообще не понимал, зачем люди выставляют себя на посмешище, производя нелепые телодвижения. Возможно, они не знают, как глупо при этом выглядят?
– А вы не танцуете? – Егор избегал смотреть на Шатохину, но задавать вопрос одному Федору как-то невежливо, потому он просто спросил, глядя в зал.
– Нет, мы с Инной Кирилловной не танцуем. – Федор снова отхлебнул из стакана. – Не тот здесь коллектив, чтобы расслабляться, а танцы дело такое… очень интимное. Потому на всех корпоративах мы сидим здесь и поддерживаем сотрудников морально до тех пор, пока не понимаем, что можем уйти без ущерба для общественной нравственности.
– То есть?
– Да ладно, Егор Алексеевич. – Федор ухмыльнулся. – Какого рода здесь коллектив, вы же знаете. А уж сплетничать любят – просто спасу нет. Нас вот с Инной тоже поначалу уложили в койку, потом, правда, разобрались что к чему, отстали. Но всякое поначалу было: и хихиканье за спиной, и откровенное хамство трамвайное – это уж Шаповалова старалась, конечно. Но Инна Кирилловна умеет всех держать на расстоянии, я за ней в этом вопросе как за каменной стеной.
– Да? Вот не знал, что в коллективе есть проблемы с общением.
– Ну, это понятно. Вы очень старались ничего не видеть. – Шатохина пододвинула ему тарелку с бутербродами. – Съешьте, очень свежее мясо, и прожарено хорошо.
Егор послушно взял бутерброд. Шатохина права, мясо оказалось неожиданно вкусным, еще и лист салата, кружок помидора и немного соуса – отличный бутерброд.
– А что это за история с прежним директором? Что-то не так с его смертью? Девица порывалась мне рассказать, но я решил, что…
– Странная история. – Шатохина рассматривала танцующие пары. – Мы отмечали Новый год, толпа была большая – сотрудники, часть клиентов пригласили, костюмированная вечеринка, только мы с Феденькой пришли как есть, мы в этих затеях принципиально не участвуем. Ну, повеселились все знатно, уж не знаю, до которого часа гудели, мы-то раньше ушли. А наутро нашли Руслана Викторовича лежащим на стеклянной крыше большого зала заседаний – он упал каким-то образом с высоты крыши. Он, знаете ли, курильщик был заядлый, постоянно курить туда ходил. Так что вполне можно сказать, что убил его никотин. В общем, неприятность. А разве вы не знали?
– Нет, я знал, что он скоропостижно скончался, но что такая история – понятия не имел, даже в голову не приходило… Жуть какая-то.
– Да, неприятно было. Кровь долго отмыть не могли, она же в лед превратилась, морозы тогда стояли…
Это бессердечное замечание совсем не удивило Егора. Оно вполне в духе Шатохиной – той, какую он знал почти два месяца. Но не той, которую узнал вчера. Теперь она его не раздражала своим присутствием и своими манерами. Наоборот, он вдруг поймал себя на том, что почувствовал себя спокойно впервые за весь вечер.
– Может, уже пойдем? – Федор вопросительно смотрит на Шатохину. – Все, похоже, надрались, никто внимания не обратит.
– Пожалуй, ты прав. Куда поедем?
– К тебе, у тебя кот.
– Идет. – Шатохина взглянула на Егора. – Едем, что ли?
Спросила так, словно это вопрос уже решенный, и Егор не удивился тому, что покорно поднялся и пошел за Шатохиной, за ним осторожно ступал Федор, и они пробирались к двери зала сквозь толпу танцующих людей, разгоряченных выпивкой и возбуждением. Остаться здесь без этих двоих казалось Егору самоубийством. Толпа незнакомцев, какие-то женщины, смех, резкие возбужденные голоса, запах духов, мяса, алкоголя и табачного дыма, откуда-то тянуло холодом – открыли окно. Егор поежился и, сделав сложный маневр при обгоне высокой женщины в синем платье, выскочил в коридор вслед за Шатохиной, моментально отрезав себя от звуков и запахов.
Взяв пальто, он вышел из кабинета, привычно заперев дверь. Шатохина и Федор ждали его около лифта. Егор отчего-то боялся, что они уехали без него, и то, что они ждали, его обрадовало. Лифт скользнул вниз, как в бездну, Егор поежился, представив высоту шахты, двенадцать этажей, это напрягло. Но лифт благополучно доставил их вниз, они вышли, охранник на входе посмотрел в их сторону и снова уткнулся в журнал. Егору очень захотелось скорее оказаться на улице, подальше от шумной толпы наверху.
– Шапка где?!
Егор вздрогнул, но вопрос, похоже, адресовался Федору.
– В кармане.
– Давно ухо болело?
Федор, вздохнув, вынул из кармана вязаную шапочку и надел. Видимо, не спорить с Шатохиной в подобных вопросах он уже привык.
– Что за дети бестолковые… скачут по холоду без шапок, потом уши у них болят…
– Ин, ну чего ты.
– Феденька, тысячу раз говорено насчет головного убора.
Егор понял, что эти двое давно привыкли общаться именно так. Федор моложе Шатохиной на десять лет, но она обращается с ним как мать с ребенком. Заботливая мать, а не такая, которая хочет втоптать своего ребенка в грязь. И вот это «Феденька» – привычное у них. Тем не менее они крепко дружат, и есть у них свои дружеские ритуалы, как, например, вот этот – уйти с корпоратива и вместе куда-то завалиться.
– Вы сегодня на такси приехали, Егор Алексеевич?
– Да. Подумал – мало ли, придется выпить. А вы…
– А я на машине, все знают, что мы с Феденькой не пьем. – Шатохина щелкнула брелоком, и синяя «Мазда» подмигнула ей фарами. – Замерзла, моя девочка любимая! Сейчас я тебя отведу домой, там тепло, отогреешься. Садитесь, чего встали?
Федор привычно занял переднее сиденье, Егор уселся позади него. Заурчал двигатель, Шатохина дала ему прогреться и вырулила со стоянки. Мимо ряда машин, мимо окон первого этажа – или стеклянных стен, теперь не понять, окна, стены, – все смешивают в кучу, здание многоуровневое, сооруженное безумным архитектором, любителем аквариумов.
Что-то тяжело упало перед машиной, Шатохина едва успела затормозить. Свалилось что-то большое.
– Черт меня подери!
Это Егору с заднего сиденья не видно, что упало, а Шатохиной и Федору все сразу стало понятно. Егор вышел из машины, подавляя тошноту. В метре от капота, расплескавшись красным по мостовой, лежала девушка. Судя по платью, Маша Данилова из отдела логистики.
– Твою мать.
Шатохина достала из сумочки телефон и набрала номер.
– Денис.
Что-то недовольно заурчало в трубке, голос был явно не рад позднему звонку.
– У нас тут снова. Нет, женщина. Прямо перед капотом, еще чуть-чуть, и прощай моя машинка. Пришлось бы стекло менять и капот, а то и крышу. И отмой потом попробуй. Я здесь. Нет, конечно, никуда не уйду, хотя планы на вечер были. Ага, с Федькой.
Закончив разговор, Шатохина деловито сделала несколько снимков тела с разных ракурсов и спрятала телефон в золотистый чехол.
– Это… зачем?
– Егор Алексеевич, дело может обернуться по-всякому, и нам могут понадобиться фотографии. Наш шеф службы безопасности будет недоволен, если не получит всей информации. Кстати. Федюша, звони Сорокину.
– Нет, пусть Егор Алексеевич звонит. По старшинству. Чтоб не спросили потом, чего это нам сотрудник звонит, а не директор. А так он как бы включится с первых минут.
– Правильно мыслишь. – Шатохина взглянула Егору в глаза. – Не паникуйте, босс. Звоните Сорокину прямо сейчас.
Егор достал телефон. Федор, безусловно, прав, ему нужно немедленно доложить о происшествии. Потом, похоже, придется вернуться в офис. А ведь все только пошло на лад, и впереди маячил приятный вечер.
– Полиция скоро будет, залезайте в машину, незачем мерзнуть.
В салоне работала печка, и Егор, уже изрядно продрогший, откинулся на спинку сиденья, стараясь согреться.
– Что думаешь? – Шатохина посмотрела на Федора. – Сама, или случайно?
– Ни то ни другое. – Федор наклонился вперед, чтобы увидеть крышу здания. – Если бы случайно, то упала бы, как Попов, на крышу зала заседаний, отвесно вниз. Если бы сама, то оттолкнулась бы, в аккурат на угол крыши угодила бы, на стык. А ее словно выбросил кто-то. Но кто мог это сделать?
– Кто угодно мог, в ней весу сорок килограммов с туфлями. – Шатохина вздохнула. – Надо было сразу уезжать.
– Тогда бы нас из дому выдернули. – Федор покачал головой. – Скверная история, а главное – вряд ли полиция кого-то найдет.
Ознакомительная версия.
