футах позади меня. Я услышала быстрое шарканье и хриплое дыхание.
Убежать не было возможности. Я даже испугаться не успела, пока он грубо не схватил меня и не развернул к себе.
Я уставилась в налитые кровью глазки, злобное, заросшее щетиной лицо, полускрытое капюшоном темной толстовки. Я никогда его раньше не видела.
Он сжал мои плечи и хорошенько тряхнул, сверкая глазами и стиснув зубы.
– Отпустите! – завизжала я. Мой голос гулко отразился от бетонных стен. Я замотала головой. – Помогите! Кто-нибудь!
Но кроме типа в капюшоне поблизости не было ни души.
– Гони кошелек, – прохрипел он и так сильно сдавил мне плечи, что боль отдалась во всем теле. – А то плохо будет.
Я едва дышала.
– Отпустите, – выдавила я лихорадочным шепотом. – Отпустите меня. Пожалуйста…
Он уже сипел, с губ текли слюни.
– Плохо будет, – повторил он. – Кошелек. Живо.
Я с трудом восстановила дыхание. Сердце так колотилось, что щемило в груди.
– Хорошо, – выдавила я.
По-прежнему держа меня за плечи, он опустил голову, так что мы оказались нос к носу, и я ощутила несвежий запах у него изо рта.
Я поняла, Дневничок, что это мой шанс.
Я не из тех кисейных барышень, которые поднимают лапки и сдаются без боя. Настало время вспомнить уроки самообороны, на которые я ходила в прошлом году.
Я немного откинулась назад, словно пытаясь отстраниться от него. Затем вскинула правую ногу – сильно и резко. Он издал испуганный булькающий вопль, когда моя коленка заехала ему по роже.
Что-то противно хрустнуло. Это сломался нос.
Руки грабителя соскользнули с моих плеч. Он схватился за лицо, из носа хлынула кровь. Взвыв от боли раненым зверем, бандюга рухнул на колени и закрыл лицо руками. Кровь лилась сквозь пальцы, пачкая толстовку. Он снова завыл.
Я стояла задыхаясь, наслаждаясь победой. Сердце колотилось так сильно, что я чувствовала каждый толчок крови.
Я понаблюдала за поверженным врагом еще секунду-другую, а потом заставила ноги двигаться. Сорвалась с места, стуча кроссовками по бетону, добежала до машины, запрыгнула в нее и дала по газам.
* * *
– Ух ты! Он тяжелый? Можно подержать? – спросила Джули.
– Рукоятка классная, – сказала Миранда. – Как ты открываешь его?
– Вот тут есть кнопочка, – показала я. – Жмешь большим пальцем, и выскакивает лезвие. – Я очертила им круг. – Из нержавеющей стали. Осторожно, оно офигенно острое. Разрежет что угодно.
Мы сидели в маленькой гостиной Джули, и я показывала подругам нож, купленный в магазинчике «Охотники и компания» в торговом центре; нож, который отныне собиралась носить с собой в сумочке.
Парень в магазине рассказал мне все о ноже и о том, как им пользоваться. Называется он Magnum Ypsilon Tan G-10, ручка черно-коричневая, чудесная на ощупь, тяжелая, но не слишком, лежит в руке как влитая. Клинок просто обалденный.
Я наплела продавцу, что мой папа коллекционер, и я готовлю ему сюрприз ко дню рождения. Думаю, он мне поверил. У меня ведь на лице не написано, что я покупаю нож для себя, для самозащиты.
– Это опасно. – Джули покачала головой. – Знаю, Кэйтлин, с тобой приключилась неприятность, но…
– Это так, на всякий пожарный, – сказала я. – Я не собираюсь шататься по улицам и резать прохожих.
– Тебе нельзя приносить его в школу, – заметила Миранда. – Если тебя спалят…
– Да не спалят, – отмахнулась я. – Ты ведь знаешь, какая у меня бездонная сумочка. Я спрячу его под остальным барахлом.
Подруги пытались возражать, но они слишком хорошо меня знают. Как я решила, так и будет. Я была уверена, что никогда не воспользуюсь ножом, однако с ним будет гораздо спокойнее.
Мне повезло, что удар коленом попал в цель. А вдруг бы этот урод погнался за мной? А если он попытался бы меня убить?
От этих мыслей меня бросило в дрожь. Я до сих пор прокручивала в голове эту сцену, до сих пор видела его небритую слюнявую рожу с воспаленными глазами, до сих пор чувствовала, как его лапы сжимают мои плечи.
Мой телефон пиликнул. Я положила нож в сумочку и вытащила мобильник.
– Эсэмэска от Блэйда, – сообщила я. – Вечером у нас свидание. – Я настучала ответ. – Мы переписываемся дни напролет. Это просто сказка.
Джули с Мирандой переглянулись. Я поняла, что сейчас будет. Лекция на тему «не относись к Блэйду слишком серьезно».
Ну что ж… нотации запоздали. Я уже относилась к Блэйду серьезней некуда и не сомневалась, что это взаимно. Но мои подруги почему-то считали своим долгом вечно меня предостерегать.
– Ты всегда торопишь события, Кэйтлин.
– Ты всегда такая порывистая. Ты ведь не так хорошо знаешь Блэйда. Будь осторожней, а то слишком увлечешься.
Я закатила глаза.
– Честно говоря, мне начинает казаться, что вы просто завидуете, – заявила я. – Мне жаль, что у вас нет парней, но я-то тут при чем?
Джули вскочила, будто ужаленная:
– Это несправедливо! Мы же о тебе думаем.
Миранда жестом велела ей сесть:
– Ладно, ладно, Кэйтлин, мы поняли. Тебе не нужна наша забота. Ладненько. Мы перестанем.
Джули вздохнула и снова плюхнулась на диван.
– У нас с Блэйдом все идеально, – заявила я. – Понимаю, мы знаем друг друга совсем недавно. Все развивается с дикой скоростью. Но… у нас все идеально. Не знаю, как иначе сказать.
Девчонки откинулись на подушки. Видимо, до них наконец дошло.
Через некоторое время я ушла домой, чтобы подготовиться к свиданию с Блэйдом. В своей комнате я долго сидела на краешке кровати, мечтая о нем. Фантазировала, как он обнимает меня, крепко прижимая к себе. Грезила о его серо-зеленых глазах, которые так глубоко заглядывали в мои. Думала о том, как мы поддразнивали друг дружку, как непринужденно болтали. Представляла, как буду целовать его… целовать, пока совсем не потеряю голову, пока не почувствую, что очутилась в другом мире, далеко-далеко от всех и всего, что я знаю.
Телефон пиликнул, вырвав меня из грез. Схватив сумочку, я вытащила его, прочитала сообщение на экране и выдохнула:
– О нет.
Сообщение от Блэйда было кратким:
«Сегодня никак. Пришлось задержаться».
Я перечитывала снова и снова, как будто могла вытянуть из него что-нибудь еще. Почему он не объяснил мне, в чем дело? Почему хотя бы не извинился?
Наверное, случилось что-то и правда срочное, убеждала я себя. Он небось разочарован не меньше, чем я.
Я лихорадочно набрала его номер и поднесла телефон к уху. Моя рука дрожала. Знаю, я слишком эмоционально реагировала, но уж очень сильным было разочарование. После моих грез желание увидеть
