взаимно?
– А как ты думаешь? – он снова посмотрел в сторону кухни и широко улыбнулся.
– Думаю, что нет. Если бы это чувство было взаимным, то Клара была бы хозяйкой этого дома, – последние слова он прошептал так, чтобы Клара не услышала.
– Так точно. Она этого и хотела. Знаешь, свадьба и все такое не из-за любви, все по расчету. Люди женятся по расчету. Вот, возьмем мою жену, она выбрала меня за мои деньги, достижения, положение в обществе.
– А вы за что ее выбрали?
– За ее богатство, чтобы мое удвоилось. Кому нужны нищие родственники? – он расхохотался и чуть не подавился оливкой.
На самом деле жена Эндрю была богаче его несколько раз. А родственники Софии недолюблевали зятя. “Он не из нашей лиги, – говорил отец Софии при каждой встрече”.
– С вами все в порядке?
– Да, – ответил Эндрю, кашляя.
“Чтоб ты подавился”, – подумал Давид и улыбнулся ему.
– Послушай, Давид, я тебе кое-что скажу. Я знаю, что у тебя на уме.
– И что же?
– Ты думаешь, Пол – одинокий, больной человек, который хочет любви и заботы, увидит в тебе того самого.
– Кого?
– Родного человека, которого у него нет, – голос Эндрю звучал все громче и громче. – Ты, как и все твои соседи, лицемер и мошенник.
– Зачем мне это?
– Ради денег, например. Думаю, это вполне весомая причина.
– Думаете, что хотите. Я здесь, потому что у меня контракт и позже я смогу проведать моих родных, – Давид стукнул по столу.
– И как тебе не стыдно играть с чувствами больного человека.
– Мне пора идти.
Он аккуратно вернул стул на место и, не попрощавшись, ушел. Клара что-то закричала ему в след, но Давид не остановился.
Давид вошел в свою мастерскую и принялся рисовать. Он всегда рисовал, когда был не в настроении или же был зол. Мастерская была маленькая. В углу комнаты стоял маленький стол для красок и кистей, на полу были разбросаны чистые холсты. У маленького окна стояли два мольберта. На одном из них всегда висел чистый холст, готовый к творению художника, а на другом – незаконченная картина девушки. Черноволосая красавица сидела у окна и играла с волосами. Она смотрела вдаль, где под деревом стоял мужчина. Лица его не было видно, но он, очевидно, следил за девушкой. Взгляд его был направлен к ее окну. Давид посмотрел на девушку, потом на чистый холст. После нескольких минут раздумий он принялся доделывать картину с девушкой.
Вторник. День второй.
Сиена Коллинз.
Она всегда вела себя как модель, спустившаяся с подиума, хотя никогда не ходила по нему и видела его только по телевизору. Мама с детства говорила, что она рождена для подиума.
– Однажды весь мир узнает о тебе, Сиена. Ты будешь знаменита, и все девушки будут завидовать тебе, – говорила она дочери, когда та была еще маленькой.
Но единственным человеком, который стал завидовать Сиене, была ее мать. Она росла и превращалась из милой девушки в красивую женщину. А мама с возрастом теряла былой облик, и морщины на лице выдавали ее возраст. Она родила Сиену в сорок лет и эта разница в возрасте стала причиной ненависти к собственному ребенку.
В двадцать лет Сиена вышла замуж и уехала от мамы. После этого они больше не виделись.
Сиена позвонила в дверь.
– Вы опоздать, – Клара изучала женщину, стаявшую у двери.
– И тебе доброе утро.
Клара ничего не ответила. Она отошла в соторну и впустила Сиену в дом.
– А где Пол?
– В саду. Идти за мной.
Сиена молча пошла за Кларой.
Пол сидел у бассейна и пил свежевыжатый сок апельсина. У него был озабоченный взгляд.
– Привет, – сказала Сиена.
– Ты опоздала на полтора часа.
– Я приводила себя в порядок,– ответила она довольным тоном. – Тебе не нравится?
Сиена играла с волосами и позировала перед Полом. Он осмотрел ее с головы до пят. У Пола были смешанные чувства: Сиена была очень красивой женщиной, но вкус у нее был, мягко говоря, плохой.
– Скажем так, не в моем вкусе.
– Ничего, я переживу, – она приняла другую позу.
– Прости, но я позавтракал без тебя, так как ты опоздала.
– Я не завтракаю. Только кофе по утрам. Чем будем заниматься?
– Шоппинг!
– Прости, чем? – она не верила своим ушам.
– Я думал, ты знаешь, что это такое.
– Я знаю, что это такое. Мне показалось, я неправильно услышала.
– Нет, все правильно. У меня голова кружится от твоего вида, но не в хорошем смысле.
– Я плохо одета? – Сиена опустила голову и посмотрела на свои ноги.
Она была одета очень вульгарно: джинсовая мини-юбка, леопардовая маечка – вся в дырочках, живот чуток был приоткрыт, а на ногах, несмотря на жару, были ковбойские сапоги.
– Нет, неплохо, просто ужасно безвкусно. Моя Клара одета лучше тебя.
Сиена надула губы как обиженный ребенок. Ей было тридцать шесть, высокая, стройная, как мечтала ее мама – тело модели. У нее была короткая стрижка, из-за чего шея казалась длиннее. Глаза были черные и узкие, что выдавало в ней гены отца. Мама всегда скрывала, что ее отец из страны восходящего солнца, но глаза Сиены выдавали тайну матери. У Сиены было круглое лицо с нежными чертами, большие и пухлые губы. Она могла не краситься, природа была к ней щедра. Но Сиена с восемнадцати лет носила макияж.
– Знаешь, ты была бы идеальной красоткой, если бы глаза были побольше, – говорила ей мама в детстве.
– Мне нравятся мои глаза, я не похожа на других детей в садике, – отвечала девочка.
По сей день Сиена гордилась своими глазами, которые напоминали ей свои корни.
– Клара! – закричал Пол.
Клара появилась только спустя пять минут.
– Клара, скажи Дену приготовить машину, мы идем за покупками.
– Так, все серьезно? – удивилась Сиена.
– Если хочешь свалить как вчерашний мудак, сделай одолжение, уходи сейчас.
– Я никуда не уйду, у нас с тобой контракт. Эти деньги мне очень нужны.
Когда ребенок попадает в магазин игрушек, он становится неконтролируемым. Ему хочется касаться всего, к чему достают руки. Ему хочется всего и сразу.
Сиена Коллинз несмотря на свои тридцать шесть лет напоминала маленькую девочку, которая давно мечтала попасть в магазин игрушек. Она была окружена шиком, лоском и роскошью. Все любимые марки одежды собрались в одной комнате, чтобы встретить ее. Как долго Сиена мечтала об этой встрече. Сколько раз, проходя мимо таких магазинов, она представляла, как примеряет одежду от «Chanel», «Yves saint loran», «Dolce & Gabbana»… Этот
