может, ты и права, нам и в самом деле неплохо будет приглядеть за ними на вечеринке.
– Теперь видишь? – сказал ей Джонатан, вынимая телефон, чтобы сделать в нем какую-то пометку. – Я говорил тебе, что сумею нарыть скандал. Попомни мои слова: за этим точно что-то кроется.
Тут им наконец-то принесли жаркое, положив конец всем предположениям и догадкам. Они приступили к еде, но слова Джонатана все крутились у Нэнси в голове. Девушка склонялась к мысли, что он прав.
Эту вечеринку она и вправду будет ждать с огромным нетерпением.
К облегчению Нэнси, день помолвки с утра выдался морозным и сухим. В дождь ее каре имело обыкновение кудрявиться. Поскольку у нее уже давно не было повода наряжаться, она решила не торопиться и для начала надолго залегла отмокать в ванне. Наконец-то у нее появилась возможность воспользоваться красной помадой, подаренной бабушкой на последний день рождения, и подвести карандашом глаза. Она выпрямила волосы, прикрепила с одной стороны золотую заколку и брызнула на себя духами. После чего надела старое мамино платье, влезла в единственные имевшиеся у нее туфли на высоком каблуке и встала перед зеркалом в полный рост.
Нэнси пришлось признать, что в этом платье она действительно чувствует себя красивой. А поскольку на Саманте она его ни разу не видела, оно никоим образом не напоминало ей о матери. Девушка была рада, что бабушка посоветовала его надеть, ведь оно подчеркивало стройность ее ног и прекрасно сидело на ее хорошенькой фигуре. Нэнси на миг задумалась о том, как Саманта Хантер выглядела на новогодней вечеринке, куда, по словам бабушки, пошла в этом платье, но представить этого так и не смогла. У нее были только старые фотографии, да и те она давно не видела. Хотя Нэнси знала, что в любом случае больше походит не на нее, а на отца.
Она отвернулась от зеркала, полная решимости извлечь из этой вечеринки максимум и повеселиться на полную катушку. Подхватила сумочку, натянула улыбку и направилась вниз, твердо настроенная вышвырнуть из головы мысли о том, чего уже не вернуть, чтобы они не помешали ей радоваться жизни здесь и сейчас.
Бабушка была уже готова и ждала ее в небольшом холле. Она надела бесподобную плиссированную юбку с отлично сочетавшейся блузкой, седые волосы аккуратно заправила за уши, на плечи накинула черную шубку из искусственного меха.
– Ах, ты выглядишь просто потрясающе, дорогая моя, – сказала Джейн, широко улыбаясь, – само совершенство.
– Ты тоже выглядишь отлично, бабушка, – ответила польщенная Нэнси, надевая пальто.
Потом заглянула в гостиную убедиться, что с Чарли все в полном порядке – после долгой вечерней прогулки и обильного ужина тот крепко спал в своей корзине.
В дверь позвонили.
– Это наверняка Джонатан. Пойдем.
Джейн открыла и увидела на пороге приодевшегося Джонатана. Нэнси обратила внимание, что он причесался и начистил ботинки.
– Ничего себе! – присвистнул Джонатан, отошел назад и с широкой улыбкой на лице сказал: – Нэнси, миссис Эйч, да вы обе выглядите просто роскошно! А это платье на тебе, Нэнси, просто потрясное!
– Не надо говорить так, будто ты несказанно удивлен, – ответила на это Нэнси, хотя ей было приятно, что предпринятые ею усилия не прошли мимо его внимания, и заперла коттедж.
– А как насчет меня? – спросил он, тыча пальцем в свои надраенные ботинки.
– Ты отмыл их лучше, чем я предполагала, – ответила она.
– Да, комплимент, конечно же, самый двусмысленный из всех, которые мне когда-либо приходилось слышать, но я все равно его приму. Пойдемте уже, а то опоздаем. – Джонатан пошел вперед и жестом пригласил их следовать за ним.
Вместе они забрались в ожидавшее такси и поехали к дому на холме.
За окошком пробегала деревня, над головой, в ясном, чернильно-черном небе мигали яркие звезды. Чем ближе машина подъезжала к пункту назначения, тем оживленнее становилась дорога. Кто-то возвращался из деревни пешком, кто-то, как они, брал такси, вместе с тем стали встречаться лимузины и коллекционные автомобили. Даже водитель, и тот присвистнул от их вида. Они въехали в широкие железные ворота, обычно никогда не открывавшиеся, и покатили к величественному дому. Рот-Лодж возвышался над деревней огромным элегантным каменным строением, по фасаду которого обильно тянулся плющ. Сегодня белая дверь стояла нараспашку, и через нее в залитый светом холл проходили гости при полном параде.
– Ну что же, – сказал Джонатан, когда такси остановилось, – войдем и мы.
Он помог Джейн выбраться из машины, расплатился с водителем и обошел такси, чтобы открыть дверцу Нэнси, но та уже стояла и, посмеиваясь, смотрела на него.
– Я просто стараюсь быть джентльменом. – Джонатан подставил один локоть ей, а другой Джейн.
– Когда ты им станешь, весь ад покроется льдом, – весело ответила Нэнси, но под руку его все же взяла, хотя бы потому, что сегодня надела туфли на высоком каблуке.
С другой стороны к нему пристроилась бабушка, и они вместе двинулись вперед. Нэнси подняла глаза на выстроенный в викторианском стиле, ярко освещенный особняк, услышала доносившуюся изнутри музыку, и по ее позвоночнику пробежала нервная дрожь. Да, бабушка была права – она чувствовала себя так, будто ступила на страницы романа.
Они подошли к озаренному светом дверному проему, рядом с которым облаченный в черно-белый наряд человек проверял приглашения. Когда он кивнул им, они прошли в просторный зал для приема гостей. Глядя на пол, выложенный черным и белым камнем в виде шахматной доски, Нэнси старалась не открывать от удивления рот. В стороне стояло большое пианино, на котором играл мужчина в смокинге. Потом она подняла взгляд и увидела круговую кованую балюстраду второго этажа, с которой прекрасно просматривался весь зал внизу. С потолка свисала ослепительная люстра, заливавшая их калейдоскопами света. Нэнси глазам своим не верила.
Вперед вышла женщина, облаченная в такой же черно-белый наряд, взяла у Нэнси пальто, когда та сняла его с плеч, и указала на широко открытую двустворчатую дверь в зал для официальных приемов, где уже собралось множество гостей.
Едва они прошли в салон, к ним тотчас подошел официант в черно-белом, держа в руках поднос с шампанским, и каждый из них взял себе по бокалу.
Сам зал представлял собой вытянутое узкое помещение с высоким лепным потолком и таким же, как в холле, полом, напоминавшим шахматную доску. Здесь над гостями тоже переливалась огнями люстра. На противоположном конце зала располагалась еще одна дверь, через которую Нэнси смогла углядеть лишь лестницу на второй этаж. Девушка с жадностью впитывала в себя происходящее – кружащих вокруг гостей, их
