жизнь к тому времени дала трещину, и дело шло к разводу. Лиза выступила лишь катализатором процесса. Через полгода я решил, что дальше обманывать жену не имеет смысла. Любовь ушла, и продолжать семейную жизнь стало незачем. И только расставание с дочкой вызывало острую боль.
Квартиру я оставил жене, а сам переехал на съёмную. На следующий день решил сообщить о своём разводе Лизе. Звонил и звонил ей весь день, но она не брала трубку, и сама мне не перезвонила. Съёмки, — подумал я. Решил сделать ей сюрприз и поехал к ней домой на улицу Руставели. В руках — букет из ста тринадцати белых роз. Был поздний вечер, моросил мелкий и противный дождь. Окна сталинской пятиэтажки светились розовыми прямоугольниками. Свет горел и в её окнах на третьем этаже.
Наискосок от подъезда я увидел «Майбах, за ним — «гелендваген» с мигалкой. Рядом стояли крепкие ребята в милицейском камуфляже. Раньше подобных машин возле подъезда я не замечал. Навалилось ощущение беды. Я успокоился мыслью: даже если гости приехали к Лизе, то это могут быть её друзья — ведь Лиза знакома с половиной московской тусовки. Телохранители внимательно посмотрели на меня и огромный букет в моих руках. Я поднялся на третий этаж и позвонил в дверь. Никто не открыл. Я позвонил ещё раз, затем ещё и ещё, и наконец, стал стучать кулаком в дверь. Оставалась надежда, что Лиза спит, забыв погасить свет.
Наконец дверь открылась. На пороге стояла Лиза в халате и тапочках — слегка растерянная и … чужая. Её большие красивые глаза расплёскивали холод. В кресле, у неё за спиной, по-хозяйски закинув ногу на ногу, сидел мужчина в расстёгнутой до пупа рубашке. В руке он держал бокал с вином. Шок!
— Удачи… — задыхаясь, глухо проговорил я.
Положил букет на порог, развернулся и пошёл вниз. Лестница вздыбливалась и опадала, как палуба корабля в штормовом море.
День нашей встречи был летний и теплый, а в день расставания падал мокрый снег.
Лиза параллельно встречалась с олигархом — Марианне пришлось мне это рассказать. Мой доход — десять тысяч долларов в месяц её не устраивали. Я был влюблён, а значит, слеп. Она звезда: съёмки в клипах, рекламе, узнаваемое лицо, улыбающееся с развешанных по Москве билбордов, Недели моды за границей. А я не понимал, что «не по Сеньке шапка». Разочарование было жестоким. Но забыть её я не смог. И даже сейчас, через год после расставания, я продолжал надеяться, что случайная встреча в клубе или ресторане может всё вернуть. Бред! Полный бред! Понимаю, но ничего поделать с собой не могу. Лиза, Лиза, везде одна Лиза! Говорят, что время лечит. Вот я и жду, когда утихнет боль. И с моделями больше не встречаюсь
По слухам, олигарх купил ей небольшой домик на Рублёвке. Где она живёт одна, ну, или почти одна.
Стресс стал моим спутником. В течение суток я остался без семьи, и любви. И виноват во всём только сам. С тех пор прошёл год, состоявший из множества бессонных ночей.
Больше с Лизой мы не виделись. Если не считать случайной встречи, через пару месяцев здесь же, в клубе. Я заливал своё горе алкоголем и зализывал рану новыми знакомствами. В клуб я пришёл с Ликой, своей новой подругой. Друзья постарались — познакомили с молодой, но уже известной пианисткой. Лика на моём фоне выглядела хрупким и прекрасным стебельком. Мы столкнулись с Лизой в «Дягилеве» на танцполе. От неожиданности я растерялся. Лиза оценивающе посмотрела на девушку и повернулась ко мне:
— Хорошо выглядишь», — сказала она.
— Ты тоже, — ответил я и увлёк Лику к барной стойке.
Медленными глотками тяну очередную порцию виски.
Он бы подошёл, я бы отвернулась.
Он бы приставал ко мне, я б ушла…»
«Только принца нет, где ж он подевался?
Я не поняла…»
Я замечаю неподалеку в толпе своего потерявшегося соседа. Глаза его блестели, ямочки на щеках излучали добродушие. Он держит за руку юную длинноногую лань, блондинистую свечку, с тонкой талией, бледной кожей и щедрым ртом. Машу ему рукой. Алик увидев меня стал проталкиваться к бару.
Мы здороваемся, как будто давно не виделись
— Хай! — я протянул руку.
— Привет! — он ударил по моей ладони.
— Катя, — кричит мне Алик, представляя блондинку, одетую в чёрное платьице нескромной длины. — А это Денис.
В бокале у Алика плещется красное вино. Катя через трубочку тянет коктейль — кажется, это «Мохито».
— Красивая девушка! — Кричу я ему прямо в ухо. Музыка орет так, что ничего не слышно.
Алик расплылся в довольной улыбке. Катя нас не слышит — увлечённо читает эсэмэс. Потом она смотрит на нас, и кричит:
— Мальчики, поехали в «Оперу»! Там мои подружки зажигают, и еще можно заказать столик. — Рита поочерёдно смотрит на нас, пытаясь уловить нашу реакцию на заманчивое, по её мнению, предложение. Две ее лучшие подруги оттягиваются в одиночестве и зовут нас переехать к ним. Со слов Кати, в «Опере» нас ждёт встреча со сказкой — так хороши, ее подруги. Неизвестно, насколько хороши девушки на самом деле, но то, что молоды, — это точно, что обычно списывает прочие недостатки.
«Нож я подарю тебе, ты выиграл, бери -
Теперь он вечно будет у тебя внутри…»
Алик, если девушка ему нравится, готов поехать куда угодно — лишь бы проснуться утром в одной постели. Однако я в «Оперу» не поеду — завтра рано вставать. И я отказываюсь, сославшись на усталость.
«Нож, я подарю тебе — ты выиграл пари!
Ты так хотел побед — так забирай свой приз.
Чего ж ты ждёшь? Цветок и…»
«Виагра» заканчивает выступление и покидает сцену под жидкие аплодисменты толпы. Уходят и Алик с Катей, махнув на прощание рукой. Больше знакомых я не вижу. Из динамиков начинает молотить жесткое техно.
Я протискиваюсь сквозь танцпол, делаю пару кругов по залу. но Белоцерковского не вижу. И начинаю потихоньку топтаться на месте, в такт музыке, дёргаясь вместе с другими клабберами. Я знаю эту публику. Половина присутствующих ищет секса, другая половина, спасается от одиночества. Атмосфера клуба пропитана запахами желаний… безответные улыбки, потерянные взгляды, пьяные обещания и разбитые надежды.
Постепенно монотонное топтание затягивает меня, как танец шамана увлекает чукчу… время останавливается. Проходит минут тридцать, а может быть час или полтора…
Наконец я устаю от музыки и толчеи. Пора домой. Завтра утром (пардон, уже сегодня) семинар по гипнозу у Панченко, и не мешало бы немного поспать.
Надо выпить на посошок и, протиснувшись
