опять обманешь, твоей семье крышка!
– Поняла. Поняла, что вы меня убьёте. Но я хотела бы умереть в компании со своим дружком, если его так можно назвать.
Они переглянулись. Люк осторожно с ехидцей спросил:
– Не понял, Ева, ты про кого это?
– Про Маркса. Уилла Маркса.
– Ты же говорила, что его растворили в кислоте.
– Я ошибалась. Он хитро всё устроил. Улизнув от вас, я сразу побежала за своей долей.
– Какой долей? – вновь услышав от меня о деньгах, копы переглянулись.
– У нас было двадцать миллионов. Мы их разделили на четыре части, и каждый свою долю спрятал в лабиринтах.
– Интересно…, – Савини почесал затылок, – где же вы взяли столько?
– Теперь уже не важно. Долго рассказывать. Но этот дохлый упырь, притворявшийся моим другом, оказался жадным уродом. Когда я, сбежав от вас, встретила его в подвале, то очень обрадовалась. Так обрадовалась, что отправилась к своей закладке вместе с ним без всякой задней мысли. Уилл, когда увидел мои баксы, сразу предложил свою помощь. Мол, он их унесёт незаметно в рюкзаке. Никто не знает, что дохлик жив, поэтому сделать это будет не трудно. Ищут девушку, а не парня. Понятно рассказываю?
Они согласно мотнули головами.
– Мы условились, что я, дождавшись темноты, приду в условленное место, где Маркс обещал меня ждать.
– Он тебя кинул! – самозабвенно захлебнулся в своём ехидстве красноносый коп.
Я грустно кивнула в ответ и с яростью процедила сквозь зубы:
– Я прождала эту тварь три часа. Скотина, гори в аду за свою жадность! Поэтому я хочу отомстить.
– Откуда тогда у тебя такой красивый наряд?
– Мне некуда было деваться, и я вернулась назад в подвал. Денег ноль. А без них далеко не уедешь. Поэтому пришлось искать доли Стэна и Элиз. Надежды были призрачные, так как, то, что плохо спрятано, мог обнаружить и Маркс. Но одну закладку я всё же нашла.
Они вновь переглянулись.
– Это сколько? – поинтересовался Коуэн.
– Сколько-сколько? Пять миллионов.
– Где они сейчас?
– Там, где и лежали. Их практически невозможно найти. Я случайно обнаружила одну хитрость наподобие той, которая мне позволила сбежать от вас.
– Ты отдашь нам эти деньги добровольно? – Люк Коуэн интонацией выделил слово «добровольно», отчего оно сразу поменяло смысл.
Ох, и жадные вы до чужого добра! Но я и бровью не повела.
– Отдам при условии, если вы шлёпнете этого дохлого упыря. Я хочу, чтобы вы его пристрелили прямо на моих глазах! Он это заслужил.
– Как ты его выманишь?
– Он полз по жёлобу впереди меня и у него из кармана выпал мобильник. Прежде чем вернуть, я его включила и на всякий случай запомнила номер.
– Сомневаюсь, что он ответит.
– Но попытка, как говорят, не пытка. Дайте мне ваш телефон – я при вас позвоню и скажу ему о находке.
– Сомневаюсь, что он прибежит, даже если ответит.
– Прибежит! Я видела, как у него тряслись руки, когда он запихивал мои баксы к себе в рюкзак. Он сказал, что это от нервного напряжения последних дней. И я, как дура, повелась. Он потому и шарился по казематам: хотел отыскать наши закладки. Поэтому я его там и встретила. Услышав про деньги, он начнёт врать, что ждал меня чуть ли не до утра в условленном месте, только это я не поняла в каком, поэтому мы и не встретились. Вот уверена, что будет именно так.
– Хорошо, – Люк вытащил из кармана айфон, – назови номер.
– Вы сами ему будете звонить? Это же глупо!
– Нет, говорить будешь ты. Но аппарат я из рук не выпущу. Уже не знаю, какую очередную хитрость от тебя ожидать.
Я назвала номер. Но вместо длинных гудков в девайсе послышались какие-то натужные пиликания.
– Сети нет. У вас одинаковые аппараты и провайдеры?
– Нет, – Доминик вытащил свой сотовый, – повтори номер.
В трубке послышались длинные гудки, но никто не ответил.
– Я же сказал, что он не ответит, – ухмыльнулся итальянец. – А жаль.
– Надо будет потом ещё раз попробовать. А лучше послать SMSку. Наберите текст.
Я продиктовала, и Люк отослал сообщение следующего содержания: «Это Ева. Куда ты пропал? Назови место новой встречи. Я нашла деньги Стэна и Лиз». После этого коп набрал какой-то номер и сказал в трубку:
– Ник, это Коуэн. Я скину тебе номер мобилы. Пробей по нему человечка. У него там целая куча бабла припрятана. Попробуйте аккуратно вытрясти их из него. И учти, я знаю точную цифру. Поэтому: без жульничества. Ладно, ладно, не обижу. Пять процентов твои, а также всё, что вытрясешь сверх десяти лямов. Вот тебе и ого!
Он хотел отключиться, но я схватила его за руку:
– Вы же обещали пристрелить его у меня на глазах.
Люк брезгливо сбросил мою ладонь со своего рукава:
– Ничего мы не обещали. Но раз ты так хочешь, то мы организуем для тебя такое наслаждение.
– Не волнуйся, детка, – ехидно рассмеялся усатый, – мы выполним твоё последнее желание.
После этого мы сели в машину и поехали в отель Муленбергов.
Так, я снова оказалась в проклятом подвале. Мы залезли в вентиляционный короб в прачечной. Отсюда начинался самый короткий путь до каморки папы Джо. Впереди полз Савини, а сзади меня подпирал Коуэн. Деваться было некуда. Они постоянно обзывали меня последними словами и угрожали расправой над всей моей семьёй. Было страшно, безвыходно и безысходно.
Минут через пятнадцать Доминик остановился, чтобы перевести дух и проворчал:
– Мы слишком долго ползём. Ты опять водишь нас за нос?
– Кто вас может водить за нос? Кто такой смелый? Вы готовы убить каждого, кто посмеет вам перечить.
– Смотришь прямо в суть, – усмехнулся Люк. – Умная девочка.
– И многих вы убили?
– Тебе зачем это знать? Жить тебе осталось недолго. Лучше воспользуйся оставшимся временем для молитв.
– Люк, что ты с ней болтаешь? Тебе заняться нечем?
– Если честно, то да – нечем.
– Скольких вы отправили на тот свет?
– О! Да у нас прямо допрос. Или ты изображаешь из себя священника на исповеди?
– Мне просто интересно, как нормальный человек может убить ни в чём не повинную девочку.
– Это ты про себя? Да ты сто раз заслужила смерть.
– Чем? Помогла миру избавиться от сатаны в облике отца и сына Муленбергов? Вы им верно служили. Но теперь их нет. Радовались бы.
– Мы бы радовались, если бы ты под ногами не путалась. Давно бы радовались, а не драли колени в этом проклятом подвале.
– Доминик Савини, сколько человек ты убил по приказу Муленберга?
– Сколько надо, столько и убил. Они сами на это напросились.
