Глория с ужасом смотрела на подползающее чудовище, которое было, как минимум, четыре метра длиной. Еще не опомнившись от страха, я тем не менее бросился к подползающей твари и нанес ей, вложив в него все силы, удар по голове камнем, неизвестно откуда у меня появившимся. Это было так неожиданно для крокодила, что он замер в недоумении на месте. Уже не отдавая отчета в своих действиях, я ударил чудовище второй раз. Послышался тупой чавкающий звук, и чудовище осело на землю.
Я бросился к Глории, схватил ее за руки и отодрал от стены. В ее глазах застыл животный ужас, она была буквально парализована.
— Бежим! — заорал я. — Здесь могут быть и другие подобные твари!
Но она даже не шелохнулась. Глаза ее смотрели в одну точку: на оглушенное чудовище. Не задумываясь, я залепил ей пощечину, от которой она пришла в себя. Взгляд стая более или менее осмысленным, затем, видимо оценив ситуацию, она закрыла глаза и начала медленно оседать на землю. Подхватив ее безвольное тело, я закинул Глорию на плечо и, собрав остаток сил, побежал в темноту.
Когда мое сердце вот-вот готово было разорваться от напряжения, я остановился и осторожно положил Глорию на землю. Бедняга так и не пришла в себя. Лишь теперь я понял, что мы находимся в русле подземной реки с илистым, скользким дном. К счастью, откуда-то пробивался неяркий дневной свет, так что отпала надобность тащить факел. Сказывалась усталость. Все тело болело, словно меня самого побили камнями. Мне хотелось лечь и отдохнуть хотя бы минут пять. Постепенно дыхание начало выравниваться, но ноги все еще дрожали от напряжения.
Вдруг мой слух уловил сначала неясный, а затем более отчетливый шум шагов. Несколько человек уверенно шли в моем направлении, не скрывая своего приближения.
Мой револьвер пропал, а я находился в таком состоянии, что оказать мало-мальски серьезное сопротивление этим сволочам практически не мог. Между тем до меня уже долетали обрывки их разговора. Выхода не было, и, подхватив Глорию, я ступил в воду, погружаясь все глубже и глубже, пока ледяной поток не подхватил меня. Я греб одной рукой, другой поддерживая Глорию.
Очень скоро я убедился, насколько опрометчиво поступил. Течение, казавшееся безобидным, было тем не менее достаточно мощным, учитывая мою усталость. Я из последних сил поддерживал Глорию, лихорадочно гребя рукой, чтобы не пойти ко дну. Вскоре до моего уха донесся монотонный гул, становившийся все более сильным. Мне все стало ясно: впереди — водопад! Спастись не удастся…
Из последних сил я пытался добраться до противоположного берега, но очень мешало инертное тело Глории. Я хотел спасти ее и продолжал барахтаться в воде, а поток в это время стремительно нес нас вперед. Теперь поверхность воды выровнялась, зато сила течения возросла стократ. Я прижал Глорию к себе и отдался в руки Судьбы, как писали в старых романах. То, что мы полетим вниз вместе с сотнями тонн воды было ясно как божий день. Но вот с какой высоты и на что? Оставалось только молить Бога, чтобы внизу не было острых камней. И вдруг я увидел нечто такое, что дало мне какой-то шанс на спасение. Скальный монолит делил поток пополам, и сразу за ним вода с оглушительным шумом низвергалась в пропасть.
Я из последних сил замолотил рукой, нацеливаясь на скалу, но в тот момент, когда я протянул руку, чтобы ухватиться за него, неудержимый поток оторвал от меня безвольное тело Глории, и она моментально исчезла под водой. Меня же буквально бросило на скалу. Я почувствовал сильную боль в колене.
— Глория! — в отчаянии закричал я, уже понимая, что ничем ей помочь не смогу. Вцепившись в утес обеими руками, я зарыдал. Но это был не самый лучший момент предаваться истерике.
Повернув голову, я посмотрел на берег и увидел Сэма Берроу в обществе еще двух человек, один из которых размахивал веревкой, время от времени раскрывая рот, но я ничего не слышал в грохоте водопада. Но не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться: они намеревались выловить меня из воды.
Несколько попыток оказались безрезультатными, и даже если веревка пролетала в непосредственной близости от меня, я боялся промахнуться или хотя бы на миг отпустить спасительный утес. Если меня снесет вниз, это равносильно смерти.
Посовещавшись, один из них ушел, но вскоре вернулся с куском бревна. Они тщательно привязали его веревкой, и парень отошел чуть выше по течению, бросив полено в воду. Я внимательно следил за его приближением. Едва бревно поравнялось со мной, я отпустил утес и, бросившись вперед, буквально вцепился в бревно. Как мне это удалось, — почти фантастика. Но факт остается фактом — я это сделал!
Меня завертело и закружило, неся к обрыву, и если трое ничего не предпримут для моего спасения, я полечу вниз навстречу неминуемой смерти. Никто никогда не достанет меня оттуда, по крайней мере живого. В следующий момент меня сильно дернуло, и я начал медленно удаляться от водопада. Чтобы помочь своим спасителям, я начал лихорадочно работать ногами, руками же продолжал цепко держаться за бревно.
Берег неумолимо приближался. Неужели я спасен? И едва пришла эта мысль, как меня охватило отчаяние: я не смог спасти Глорию! Я казнил себя тем, что все же спас свою шкуру, а вот женщина, которая доверилась мне, погибла.
Меня вытащили на берег, и я без сил распростерся в жидкой грязи у ног своих спасителей. Меня тут же стошнило. Когда из желудка вместе с водой вышла вся желчь, я перевернулся на спину и, закрыв глаза, сделал вид, что потерял сознание. Но, видимо, я был плохим актером. По крайней мере, троицу моих спасителей провести не удалось. Сильный пинок под ребра заставил открыть глаза. Я смог более внимательно рассмотреть всю шайку.
Сэм Берроу держал в руке револьвер сорок пятого калибра. Двое других были без оружия и с любопытством рассматривали меня. Один из них, высокий и лысый, был в легком полотняном костюме. У него было детское выражение лица. Второй — худощавый и чуть пониже, был в плаще и фетровой шляпе, надвинутой на глаза.
— И что ты намереваешься делать с этой полудохлой рыбой? — спросил лысый, переводя взгляд на Сэма.
Тот оскалил зубы в зловещей улыбке и довольно потер руки. — Вот мы сейчас поменяемся с ним местами… Поднимайся, приятель!
Острым носком ботинка он ударил меня по ребрам, а затем, видимо, от полноты чувств, приложился еще и кулаком, причем значительно больнее.
— Шевелись, утопленник! Мне тоже хочется поболтать с тобой!
— А что я могу сказать тебе? — спросил я, едва шевеля губами.
Улыбка негра не предвещала ничего хорошего.
— Все расскажешь, дорогуша. Уверяю тебя. Сейчас ты запоешь. У меня все разговаривают, даже совсем мертвые.
Друзья Сэма довольно захохотали.
— Итак, начнем. Чего ради ты искал меня на улице Всех Святых.
— Ты что, не в курсе того, что убили твоего хозяина, Джорджа Калливуда?
— Конечно, знаю, — негр шутовски перекрестился. — Вечный ему покой.
— Кто-то сделал попытку убить Глорию… То есть я хочу сказать, миссис Калливуд… но она… она так и осталась в потоке. Мне не удалось спасти ее.
— А с чего это ты полез с ней в воду? — с подозрением спросил лысый.
— Это вы должны сказать, почему ее оставили на съедение крокодилу!
Сэм без предупреждения двинул мне в челюсть. Если бы его руку не придержал лысый, я бы точно остался без зубов.
— Не торопись, Сэм! Отправить его на тот свет всегда успеешь. Вначале нужно хорошенько его расспросить.
— Вот именно, — завопил я. — Здесь что-то не так. Глория утонула. Вот здесь. Кто затащил ее сюда и отдал на съедение крокодилам? Вы! Именно вы, я в этом уверен! И один из вас убил Джорджа. За что? Я еще не знаю, но непременно выясню. А потом вы убили Глорию. Когда я пришел на улицу Всех Святых и после долгого преследования все же нашел тебя, — я ткнул пальцем в сторону Сэма, — один из твоих друзей ударил меня чем-то тяжелым сзади. Но, что самое удивительное, вы почему-то тоже приволокли меня сюда, в шахту…
— Вот это да! Сказки рассказывать ты умеешь! — воскликнул лысый.
Вся троица с удивлением смотрела на меня.
— А ведь ты Красавчик Китаеза, не так ли? — вдруг спросил я лысого.
— Ах ты, коп проклятый, вспомнил-таки!
— А то. Правда, тогда у тебя не было лысины и живота, но гангстерская рожа осталась прежней.
— Молчал бы уж лучше, мешок дерьма, так как твоя рожа действительно рожа полицейского. Да еще и у такого, у которого крыша поехала.
— Почему ты убил Джорджа и Глорию Калливуд? — вдруг спросил Сэм.
У меня челюсть отвисла он такого идиотского предположения.
— Да ты что, совсем сдвинулся? — Мое удивление возрастало. — Джордж был моим близким другом. А что касается Глории, то чего ради мне ее убивать? Впрочем, вы это и так прекрасно знаете. Кроме того, вы отвечали за жизнь Джорджа, он полностью доверял вам. Так что не надо так глупо шутить. С чего бы это вы вдруг решили валить с больной головы на здоровую?.. — Я перевел взгляд на худощавого в серой шляпе, вспомнив то, что говорила мне Глория. — Так ты Вилли Шутник… Мерзавец! В свое время ты промышлял контрабандой наркотиков.
