— Черт с тобой! Но вначале вызови сюда хотя бы кухарку Амалию Драймонд.
С ненавистью зыркнув в мою сторону и не сказав больше ни слова, она вышла, по обычаю громко хлопнув дверью.
Амалия Драймонд смотрела на меня холодно и настороженно. Рост этой дамы был примерно такой же, как и у меня, то есть где-то под два метра, а возраст, скорее всего, около пятидесяти. Жесткие прямые волосы, огромные руки. Грудь и бедра соответствовали росту — то есть были очень внушительными. Затрудняюсь определить размер обуви, но он тоже производил впечатление. Видимо, вся обувь шилась ей по специальному заказу.
— В чем дело? — презрительно спросила она. — Я вам нужна?
— Да, и даже очень. Если вы не возражаете, я хотел бы задать вам пару вопросов.
— Еще как возражаю! Чего ради я должна отвечать на ваши дурацкие вопросы?
— Но вы-то хотя бы знаете, что вашей хозяйки нет в живых?
— Знаю. Мара сказала.
— Прекрасно. Я твердо решил найти убийцу ваших хозяев. Вы не считаете это достаточной причиной, чтобы отвечать на мои вопросы?
Она посмотрела на меня с некоторой долей сомнения, но злобного выражения лица не изменила.
— О’кей. Что вы хотите узнать?
— Миссис Калливуд говорила, что среди охранников ее мужа был бывший полицейский. Кто он?
— Это некий Тони Кастелло. Американец итальянского происхождения.
— Он живет в Лос-Анджелесе?
— Вероятно.
— Вы ничего не слышали подозрительного в ту ночь, когда убили мистера Калливуда?
— Ничего.
— Вам известно, что Герман Грант, садовник миссис Калливуд, женат?
— Впервые об этом слышу. Но этот тип меня никогда не интересовал.
Мне очень не хотелось задавать следующий вопрос, но выхода не было.
— Скажите, было ли что-нибудь между упомянутым здесь Германом Грантом и миссис Калливуд… Я имею в виду отношения, выходящие за…
— Понятно, вы хотите знать, не был ли Грант в интимных отношениях с хозяйкой?
Мне оставалось лишь утвердительно кивнуть.
— Миссис Калливуд была слишком умной и серьезной женщиной, чтобы связываться с подобным ничтожеством. Вам еще что-нибудь нужно?
— Нет, — с разочарованием ответил я. — Мне очень жаль, но вы мне ничем не помогли.
— Но я в самом деле ничего не могу сказать вам. Мне можно уйти?
— Разумеется.
Когда она подошла к порогу, я окликнул ее:
— Амалия… Вы ничего не видели подозрительного в охранниках мистера Калливуда?
— Нет. Люди как люди… Извините, мистер Бакстер, а мне, в свою очередь, можно задать вам вопрос?
— Разумеется.
— Обычно в этот день я беру выходной. Кроме того, я имею право на личную жизнь и у меня имеется жених. Вам может показаться это странным… учитывая мой внешний вид и мои годы… Но все же нашелся мужчина, которому я нравлюсь. Это жизнь. Поскольку мистер и миссис…
— Все понятно, и хотя я здесь не хозяин, выходной есть выходной.
Труп Джорджа увезли днем раньше, и мое положение на вилле становилось более чем двусмысленным. Меня позвал на помощь старый друг, но я не успел. К тому времени, когда я приехал сюда, Джордж был уже мертвым. Да еще через пару дней погибла и миссис Калливуд, утонув в подземной реке. Вся прислуга разбежалась, по крайней мере ее мужская половина, и я остался один в огромном роскошном доме. И, что самое интересное, какой-то инстинкт удерживал меня здесь. Я интуитивно чувствовал, что в этой истории что-то не так, и меня еще ждут другие, не менее неприятные сюрпризы. Я чувствовал, что все еще только начинается, хотя, судя по тем фактам, которые я собрал, вроде бы все закончилось. Причем до сего времени как частный детектив я вел себя, мягко скажем, как дилетант.
Спать я ушел в комнату для гостей, которую, уходя, показала мне Мара. Я предполагал, что она пошла к мужу, Сэму Берроу, очень странному негру, которого я так и не смог раскусить, как, впрочем, и его друзей — Вилли Шутника и Красавчика Китаезу. Разумеется, я не мог утверждать со стопроцентной гарантией, что это именно они убили Джорджа и бросили Глорию на съедение крокодилам.
Сон упорно не приходил, и я взял с ночного столика детектив Картера Брауна. Через полчаса я провалился в беспокойный сон. В основном мне снились кошмары, в которых реалии недавнего прошлого перемешались с сюжетными линиями начатого, но так и не законченного романа.
Впрочем, чего еще ждать от человека, пережившего за два дня столько приключений, порой смертельных, что другому человеку этого с лихвой хватило бы на всю жизнь. Так что даже во сне я ничему особенно не удивлялся.
Война, моя жизнь частного детектива намертво впечатали в меня инстинкт подсознательного чувства опасности. Даже во сне я вдруг услышал чье-то тяжелое дыхание. В спальне находился кто-то посторонний!
Сон как рукой сняло. Затаив дыхание, я прислушался. Никаких сомнений не осталось, в комнате действительно кто-то находился.
У меня мелькнула мысль, что это Мара. Я подумал, что, не найдя мужа, она, презрев свои религиозные убеждения, все же вернулась на виллу, чтобы скоротать время в моей нагретой постели. Такое со мной случалось не единожды: женщины, с первых минут знакомства бывшие моими смертельными врагами, затем непонятным образом оказывались у меня в постели. Впрочем, не будем уточнять, чем мы там занимались.
Осторожно нащупав выключатель, я включил свет. И испытал еще одно потрясение, не первое, но, видимо, и не последнее в этом городе. Глория Калливуд, совершенно обнаженная, стояла в двух метрах и смотрела на меня каким-то странным взглядом. Глаза мои вылезли из орбит, я впал в полную прострацию.
Язык мой присох к небу, я немо разевал рот, но не мог произнести ни слова.
Глория сделала два шага в мою сторону. Неестественная бледность покрывала ее лицо, светлые волосы рассыпались по плечам, едва прикрывая маленькую изящную грудь. Впалый живот, роскошные бедра… Я не отрывал от нее взгляда, силясь произнести хотя бы слово.
Когда она подошла вплотную, я понял, что она хочет лечь рядом, и молча отодвинулся. Так же молча она легла радом со мной и вполне естественным движением прикрылась простыней.
Рядом со мной лежало теплое тело, запах неведомых духов щекотал ноздри, я ощущал дрожь ее ждущей мужской ласки плоти. Ее невесомые руки легли на мою грудь, а в следующее мгновение жаркий поцелуй едва не отправил меня в мир иной. Я порывисто прижал ее к себе, и она затрепетала в моих объятиях. Я покрыл поцелуями ее тело, и она отдалась мне со стоном наслаждения…
Я даже не знал, с чего начать. Она лежала рядом со мной, по-прежнему бледная, с бескровными губами. Вскоре я немного успокоился и, запинаясь, сказал:
— Глория… Глория, ты даже не представляешь, как я счастлив! Но… как ты оказалась в этой заброшенной шахте? И как тебе удалось спастись из этого ревущего подземного потока?
Она повернулась и посмотрела на меня таким взглядом, словно видела впервые в жизни. Она открыла рот, демонстрируя ровные белоснежные зубы. Губы шевелились. Она силилась что-то сказать, но ни один звук не слетал с ее безмолвных уст. Слезы потекли из ее глаз, она начала плакать, спрятав лицо на моей груди.
— Ты не хочешь говорить, дорогая? Плохо себя чувствуешь? — Я покрыл поцелуями соленое от слез лицо, стараясь успокоить ее, но она продолжала всхлипывать, и ничто не могло остановить потока слез, струящихся из глаз. — Ты пережила какой-то кошмар?
Вместо ответа она тяжело вздохнула и еще крепче прижалась ко мне, продолжая безудержно плакать.
Я позвонил в госпиталь, куца был доставлен после покушения на меня, и попросил позвать к телефону доктора Кука. Мне ответили, что он подойти не может, так как в настоящий момент проводит операцию. Но если нужна экстренная медицинская помощь, то ко мне пришлют медсестру. Я попросил, чтобы сюда приехала Клер Пирсон, так как она показалась мне порядочным человеком, и ее присутствие действовало на меня успокаивающе.
Дежурная медсестра поинтересовалась моим именем и после пятиминутной паузы сказала, что Клер немедленно выезжает.
Когда она прибыла на виллу, я объяснил, не вдаваясь, впрочем, в подробности, что произошло с миссис Калливуд. Клер молча выслушала меня и лишь после этого спросила, где находится пациентка. Я проводил ее в комнату на втором этаже.
Ждать пришлось почти полчаса. Наконец появилась Клер. Она попросила приготовить порцию виски с содовой.
— Ваша знакомая испытала шок, и, по всей вероятности, именно от этого у нее наступила кратковременная амнезия. Потеря памяти, проще говоря. Я бы хотела знать, что конкретно с ней случилось.
Я в замешательстве смотрел на нее. Ведь нужно рассказать молодой медсестре все, что произошло за эти дни со мной и Глорией. Взвесив все «за» и «против», я все же рассказал ей практически все, опустив лишь мои скромные подвиги в постели. По мере повествования ее глаза все больше и больше расширялись от удивления. Не дав мне закончить, она воскликнула:
