неверии покачал головой.
– О чем говорилось в этих письмах? – вмешался в разговор Маркус, к этому времени уже немного успокоившийся. – Ты сказала, она тебе угрожала, но чем?
– Ей казалось, что мы несправедливо уволили ее мать, после чего у той начались проблемы со здоровьем, и требовала на ее содержание денег, – ответила Джессика.
– Но почему она ничего не сказала мне? – спросил Гарри. – Ее мать в самом деле работала здесь?
– Это было еще до твоего рождения, – подтвердил Маркус, – мы поймали ее на воровстве и были вынуждены указать ей на дверь.
– Но если мать Люси воровка, то почему Люси вернулась отомстить? – спросил Уилл и поглядел на гостей в надежде получить от них какое-то объяснение.
– Мы думаем, она ничего не воровала, – сказала Джейн.
– Там произошло кое-что другое, – добавил Джонатан. – Джессика, вы сами всем расскажете, или это лучше сделать нам?
– В тот день ее мать ничего не воровала, – признала Джессика, вероятно чувствуя, что ее загнали в угол, – но работу она потеряла… Хорошо, я скажу, работу она потеряла из-за меня.
– Что ты такое говоришь, Джессика? – взволнованно спросил Маркус.
– Деньги из сейфа в тот день взяла я. А когда вы обнаружили пропажу, даже не знала, что делать. Если бы призналась, вы бы тотчас вышвырнули меня за дверь, – у нее дрогнул голос. – Аннабель сказала, что их ничего не стоило взять Энн. И посоветовала мне обвинить экономку. Я не хотела, мне от этого было не по себе, но все равно согласилась.
По щеке Джессики покатилась слеза.
– Вы предпочли спасти свою шкуру, – холодно произнесла Нэнси более уместные слова.
Женщина не вызывала в ее душе даже тени сострадания. Мать Люси не совершила ничего плохого. При этом Нэнси сочувствовала самой Люси, которая пыталась добиться справедливости, – не сделать этого на ее месте было очень трудно.
– Зачем ты украла? – недоверчиво спросил Маркус.
– Надо полагать, из-за Джона? – подкинула ей мысль Джейн.
Джессика бросила на них потрясенный взгляд.
– Откуда вы знаете?
– Книга… Судя по надписи, Джон подарил ее Долли, а мне известно, что в те времена вас звали именно так. Когда я была в библиотеке, ваша сестра пыталась ее от меня спрятать. Вероятно, чтобы вас защитить, – сказала Нэнси.
– Он подарил мне ее на день рождения, – с несчастным видом кивнула Джессика. – Сказал, что любовная линия в романе непредсказуемая. Точно как у нас с ним.
У нее заблестели глаза. Нэнси увидела, что за холодной наружностью – в кои-то веки – проглянула обычная женщина.
– Ничего не понимаю, – произнес Гарри, – а какое отношение это все имеет к моей Люси?
– Прости меня, Гарри, – ответила мать, – мне так жаль. Я не хотела никому причинять зла. Это все моя вина!
– Давай, мама, выкладывай все с начала и до конца, – сказал Уилл, – чтобы мы могли понять.
– Хорошо, – согласилась та и вытерла глаза. – В юности я безумно влюбилась в парня из нашей деревни по имени Джон, но родители не одобрили мой выбор. Хорошей его семью не назовешь, поэтому они решили, что он ничего и никогда не добьется в жизни. Вместо того чтобы сражаться за него, я попросту сдалась. Он ушел в армию и исчез из моей жизни. Я поступила в университет, встретила Питера, вышла замуж, и Джон превратился лишь в далекое воспоминание.
Она сделала глубокий вдох, опустила глаза и стала рассматривать свои коленки, по-видимому, не решаясь поднять на близких глаза.
– Через некоторое время после нашей свадьбы я столкнулась с Джоном буквально нос к носу. Просто отправилась в магазин за покупками и встретила там его. Мы разговорились. Он получил ранение, уволился из армии и поселился недалеко от нас. Мне было так странно видеть его вновь. Все старые чувства нахлынули на меня с новой силой. Я понимала, что так нельзя, но не могла ничего с собой поделать – мы стали любовниками.
Когда она призналась в этом собравшимся, у нее заалели щеки.
– Ох, Джессика, – мрачно изрек Маркус.
– С ума сойти, – сказал Уилл.
Гарри промолчал, лишь смертельно побледнел. У Нэнси за него обливалось кровью сердце. Сначала он потерял жену, и вот теперь ему предстояло узнать, что ответственность за ее гибель лежит на его матери.
– Это было выше меня, я опять влюбилась в Джона. Знала, что поступаю скверно, но не могла остановиться. Потом он предложил мне с ним уехать. Сказал, что за границей мы сможем начать новую жизнь. Я по-прежнему любила Питера, но этот роман с Джоном поглотил меня без остатка. В последний раз такую бурю эмоций я испытывала, только когда была подростком. И решила последовать зову сердца.
– Ты хотела бросить папу? – удивленно спросил Уилл.
Узнавать, что твои родители тоже люди, всегда странно, поэтому, услышав, что их мать изменяла отцу, они с Гарри никак не могли прийти в себя. Маркус кипятился в углу, обуреваемый невероятной злобой, напрочь лишившей его дара речи.
Джессика кивнула и продолжила свой рассказ.
– А потом я поняла, что беременна, и запаниковала. Своих денег у меня не было. Я вышла за Питера еще совсем молодой и до этого не работала… А потом переехала сюда, и всем необходимым нас обеспечивал опять же Питер. У меня не было ничего своего. Просить у родителей я не могла – они никогда не одобрили бы моего решения расстаться с Питером. У Джона были кое-какие средства, но совсем немного, явно недостаточно для того, чтобы с ходу начать новую жизнь, тем более с ребенком. В итоге я решила взять немного денег из сейфа. Зная, что там хранятся значительные суммы, я договорилась встретиться с Джоном в тот самый день, на который назначили вечеринку в саду. В доме царило такое возбуждение, что мне не составило никакого труда незаметно проникнуть в кабинет, открыть сейф и взять деньги.
– Ушам своим не верю, – произнес, наконец, Маркус, – но почему ты тогда не уехала?
– Я-то как раз уехала, – вздохнула Джессика, – но на станции Джона не оказалось. Мобильных тогда не было, поэтому связаться с ним я не могла. Пошла в телефонную кабинку, набрала номер, но мне никто не ответил. Прождала бог знает сколько, но он так и не пришел. Я была совершенно убита. Потом позвонила домой и поговорила с Аннабель, которая сказала мне возвращаться, что я и сделала. Но к моему приезду Маркус уже обнаружил пропажу денег. Вот тогда-то Аннабель и подговорила меня сказать, что их взяла Энн. И даже…
Джессика умолкла, разразилась слезами, но все же договорила:
– …и даже
