комнатке ощущение уюта. Люо Цзяхай неподвижно смотрел на крошечные языки пламени, пляшущие перед глазами, пока в их свете не возникла хорошенькая девушка в белом кружевном платье. Он улыбнулся, и две крупных слезы выкатились у него из глаз и побежали к подбородку.
– С днем рожденья… тебя… С днем рожденья… тебя… – запел Люо Цзяхай полушепотом, тихонько прихлопывая в ладоши, но очень скоро пение заглушили всхлипы.
«С днем рожденья, Шен Сянь…»
* * *
Бьян Пинь подумал, что Фан Му в последние несколько дней ведет себя как-то странно. Он просидел целую рабочую смену в Департаменте соцзащиты, а на следующее утро помчался в Бюро регистрации граждан. Когда юноша наконец появился на работе, то молча уселся за компьютер и уставился в экран. Подумав, что коллега на пороге какого-то большого прорыва, Бьян Пинь спросил, какие у него новости, но тот лишь проворчал в ответ что-то неопределенное. Бьян Пинь мрачно спросил себя, что за игру затеял его подчиненный, но потом решил не мешать. Лучше будет подождать, пока Фан Му придет сам – в конце концов, Бьян Пинь ему не только начальник, но и старший товарищ, а это что-нибудь да значит.
Когда Фан Му, наконец, явился к Бьян Пиню в кабинет, то с порога огорошил его требованием:
– Капитан, мне нужно оружие.
* * *
Тяжелый пистолет неудобно уперся Фан Му в бедро, когда тот уселся в машину. В оружейной юноша выбрал не легкие, относительно компактные модели вроде 64-й или 66-й, а 54-ю, самую увесистую. Единственной причиной было то, что 54-я модель показалась ему наиболее надежной. Кроме того, опытные сотрудники говорили, что она реже всего дает осечки и пользоваться ей проще. А это самое главное, когда приходится пускать оружие в ход.
Фан Му запасся им просто на всякий случай, искренне надеясь, что стрелять ему не придется.
* * *
Из громкоговорителя, повешенного на дереве сразу за оградой «Дома ангелов», холодный металлический голос повторял одну и ту же навязчивую мантру: «Сознавать общее положение в стране, сотрудничать с правительством и выполнять программу сноса и расселения – все это долг каждого законопослушного гражданина…»
Когда сестра Чжао увидела, как внедорожник Фан Му притормозил у ворот, ее нахмуренный лоб немного разгладился и она поспешила приветствовать гостя, заставив себя улыбнуться.
– Решил заглянуть к нам? – Она открыла для него железные ворота. – Заезжай во двор, не оставляй машину на улице.
Весь в своих мыслях, Фан Му не стал заводить любезную беседу и просто спросил:
– Почему?
– Потому что эта банда ублюдков может попортить твою тачку. Окна они уже били.
– Ладно, я понял. – Юноша взял с приборной доски толстую папку и захлопнул за собой дверцу. – Учитель Чжоу на месте?
– Где еще ему быть? – фыркнула сестра Чжао. – Проходи. Я присмотрю за машиной.
Фан Му поблагодарил ее кивком и поднял глаза на двухэтажное здание. Потом тяжело вздохнул и пошагал ко входу.
Учитель Чжоу был в одной из детских спален – чинил кровать. Когда Фан Му вошел, учитель оторвался от работы и поздоровался, удивленно улыбаясь.
– Ого! Откуда ты тут?
Ответной улыбки не последовало. Довольно резко Фан Му сказал:
– Учитель Чжоу, нам надо поговорить.
– Хорошо. – Глядя в серьезное лицо Фан Му, старик кивнул и жестом пригласил его садиться. – Дело в Ляо Яфан?
– Нет, – медленно произнес Фан Му. – Дело в Шен Сянь.
Учитель Чжоу содрогнулся всем телом, словно его пронзила молния, и доски, которые он держал в руках, посыпались на пол.
Реакция старика еще сильней убедила Фан Му в том, что интуиция его не подвела.
– Вы знали Шен Сянь, правда ведь?
Казалось, все силы покинули учителя Чжоу, заставив поспешно опуститься на каркас кровати. Понадобилось несколько долгих минут, чтобы он наконец ответил.
– Откуда ты узнал?
– Ночью двадцать третьего января вы приходили на ее могилу на кладбище «Пик дракона».
Учитель Чжоу, задрожав всем телом, прошептал:
– Дай мне сигарету.
Фан Му вытащил пачку сигарет и протянул ему. Под его взглядом учитель Чжоу взял одну сигарету дрожащей рукой, прикурил и начал яростно затягиваться и выпускать дым.
– Учитель Чжоу, кто вы такой?
Старику явно было крайне некомфортно. С полуприкрытыми глазами он потряс головой, словно пытаясь прогнать воспоминания, от которых давно хотел избавиться.
Фан Му знал, что ответа не получит.
– Чжоу Чженбань, мужского пола, родился седьмого сентября тысяча девятьсот сорок пятого года в Чанхоне. В шестьдесят четвертом поступил на факультет психологии Пекинского университета; в июле семьдесят первого стал преподавателем Университета Чанхона. В восемьдесят третьем году в Чанхонской городской академии социальных наук был основан Институт психологии, и Чжоу Чженбань стал его директором. В девяносто девятом внезапно уволился, и с тех пор его местонахождение неизвестно. – Юноша захлопнул папку. – Однако мне удалось выяснить, что пять лет назад Чжоу Чженбань сменил имя на Чжоу Гуоцинь, а позднее основал детский приют под названием «Дом ангелов». А сейчас он сидит прямо передо мной.
Учитель Чжоу усмехнулся:
– Что ж, ты неплохо поработал.
– В первый раз, когда я остался на ужин в «Доме ангелов», вы упомянули, что учились в Гарварде, в высоком дворце из белого камня. – Фан Му вытащил из папки фотографию. – Я выяснил, что это здание называется Уильям-Джеймс-Холл и что именно там находится психологический факультет. Я поискал среди чанхонских психологов по имени Чжоу и без проблем нашел информацию о вас.
– Если ты и так все обо мне знаешь, зачем спрашивать?
– Потому что я хочу выяснить, какие отношения связывали вас с Шен Сянь.
Учитель Чжоу молча вытащил новую сигарету из пачки, прикурил и сделал глубокую затяжку. Фан Му ждал.
Покончив с сигаретой, старик тяжело вздохнул и поднял голову.
– Маленький Фан, я расскажу тебе все, что ты хочешь знать. Но прошу, расценивай это как покаяние старого человека за ошибки, совершенные в молодости. Не знаю, сможешь ли ты простить меня после того, как выслушаешь то, что я собираюсь сказать, но, поверь, с самого дня основания «Дома ангелов» я посвятил свою жизнь искуплению былых грехов.
Фан Му вгляделся в его печальные глаза и впервые увидел в них слезы – слезы раскаяния и тоски. Он медленно кивнул.
– Ладно. – Учитель Чжоу сжал руки в кулаки, словно готовясь выдать постыдный секрет. – Ты когда-нибудь слышал о ящике Скиннера?
– Ящик Скиннера? – Глаза Фан Му расширились. – Вы говорите о Берресе Фредерике Скиннере?
– Да! – воскликнул учитель Чжоу, изумленный. – Ты точно обыкновенный полицейский?
Фан Му не ответил. Скиннер был одним из самых знаменитых американских психологов, специалистов по поведению человека. Он возражал против того, что психоанализ – единственный метод, позволяющий проникнуть в
