слышал о ней, но, если дело связано с Картерами, готов поставить десять к одному, что это сделал Крис Локк.
– Так как насчет Доминика Шоу? – снова попыталась Имоджен.
– Не знаю, кто это, я уже сказал.
– Мы еще не закончили допрос, мистер Рэмзи, но нам необходимо проработать часть информации, которую вы нам дали, прежде чем продолжить.
Имоджен вышла из комнаты. Голова у нее слегка кружилась. Понимая, что фрагменты головоломки никак не сложились бы до этого допроса, она все-таки злилась на себя из-за понапрасну потраченного времени. Ее бесило, что она не узнала Брикса, как только увидела его. Оставалось только гадать, что будет дальше. Имоджен до сих пор не выяснила, как со всем этим связан Доминик Шоу, а лже-Генри дважды искренне отрицал, что знает его. Доминик теперь поймет: его планы относительно Эдриана не сработали. Капур не собиралась его искать, как надеялся Шоу. Так что же дальше? Теперь некоторые детали открылись в новом свете. За всем этим не могла стоять только личная неприязнь Доминика к Эдриану. Должна быть иная причина. Насколько могла судить Имоджен, Доминик надолго сделал Эдриана мишенью. Оставалось выяснить почему.
Гэбриел ждал утренней поверки. Его жизнь проходила в ожидании, когда откроется дверь камеры, но только лишь для того, чтобы выпустить его в ловушку более просторных помещений со множеством дверей, где он ощущал себя самой маленькой матрешкой внутри больших. Бейли сидел на койке, разминая руки. Гэбриел ощущал непреодолимое стремление защитить его, но сам не понимал, откуда взялось это чувство. Вероятно, оно возникало потому, что Бейли разрешал покровительствовать себе. Одно Гэбриел знал наверняка: он благодарен сокамернику. За повод стать сильнее и за цель, на которой можно сосредоточиться. Бейли был тем, о ком нужно заботиться помимо себя самого. Это возвращало часть утраченной уверенности в себе.
– Тебе нужно уметь расслабляться.
– Извини, Гейб. Мне правда очень жаль.
– Послушай, все будет в порядке, обещаю. Уже завтра все будет хорошо.
– Спаркса сегодня переводят в крыло Б. Надеюсь, он полностью поправился.
– Я слышал, у него все еще не зажил глаз и какое-то время придется носить повязку, но со временем и зрение придет в норму. Но мы должны присматривать за ним. Я не доверяю Ашеру. Слава богу, что Спаркс не умер.
Гэбриел подошел к двери камеры и сжал кулаки. Он посмотрел на противоположную сторону галереи, но сегодня ради разнообразия лицо Ашера не маячило в окошке камеры. Словно он ждал, что первым выглянет Гэбриел. Вдруг стало очевидным, что Ашер проводит в мыслях о нем чертовски много времени, и это дает некоторую власть над Ашером. Как только он узнаёт, куда направился Гэбриел, вскоре и сам появлется там. Стремится сделать так, чтобы никого больше не было рядом, пытается выглядеть устрашающе. Что ж, сегодня Гэбриел сам основательно потрудится, чтобы они остались наедине. Двери открылись. Через несколько секунд появился Сол и передал Гэбриелу сверток. Это было смятое в ком кухонное полотенце.
– Ты уверен? – спросил Сол.
– Да, уверен.
Гэбриел взял свое банное полотенце и завернул в него кухонное. Затем вышел из камеры и нарочито медленно направился в душевую. Надо было убедиться, что Ашер видит его. Краем глаза Гэбриел заметил, что враг возвращается из столовой и несет завтрак в камеру. Гэбриел кивнул ему и показал полотенце на случай, если все еще неясно, куда он идет. Затем обернулся к своей камере, в дверях которой стояли Сол и Бейли, и кивнул им тоже.
В душевой находился всего один заключенный. Они виделись прежде, но их дорожки никогда не пересекались. Хорошо бы он не задержался надолго.
Гэбриел начал раздеваться, а когда закончил, незнакомец уже ушел. Вот она, удобная ситуация. Он глубоко вздохнул. Теперь нужно было сохранять хладнокровие. Очень нужно.
Гэбриел смирился с тюремной жизнью, но знал, что не потерпит больше дыхания Ашера на своей шее. Загоняя жертву в угол, тот не понимал, какого зверя пробуждает. Под влиянием почти такого же мерзавца, который постоянно издевался над сыном, Гэбриел провел годы. Он постепенно научился давать сдачи. Твердо усвоил урок, что, чем дальше отступаешь, тем сильнее толкают, а потому нельзя отходить даже на дюйм. Пришло время разобраться раз и навсегда. Гэбриел больше не думал, как Ашер поступит с ним. Теперь он волновался только за близких людей – здесь и на свободе.
Гэбриел почувствовал присутствие Ашера еще до того, как увидел. Он бросил взгляд на часы, висевшие на дальней стене от входа в душевую. Практически под ними стояли Хайд и Джонсон, наблюдающие за очередью, выстроившейся за завтраком, и готовые пресечь любую из ставших обычными утренних ссор. Боковым зрением Гэбриел видел, как раздевается Ашер. Гэбриел намочил кухонное полотенце, а потом плотно обмотал его вокруг костяшек пальцев правой руки. Он стоял к подонку спиной, и по спине пробегали мурашки при мысли о том, чего тот добивался. Гэбриел почувствовал ладонь на своем плече, она постепенно двигалась к шее, а затем пальцы ухватили его за волосы. Ашер откинул голову Гэбриела назад и поцеловал его. Почувствовав вкус губ Ашера, Гэбриел собрал всю силу воли, чтобы не дать подкатившей к горлу рвоте вырваться наружу.
Внезапно откуда-то донеслись крики, и Гэбриел открыл глаза. Заключенные, стоявшие в очереди за завтраком, орали во все глотки: в столовой что-то происходило. Хайд и Джонсон поспешно устремились вглубь крыла. Ашер снова положил ладонь на плечо Гэбриела и заставил развернуться, облизывая его нижнюю губу и медленно сверху вниз ведя взглядом по телу. Но прежде чем он успел дойти до низа живота, Гэбриел защищенным полотенцем кулаком ударил в челюсть, и Ашер спиной отлетел к тянущейся вдоль душевой низенькой стеночке, которая защищала принимающих душ от нескромных взглядов.
– Какого хрена?
Ашер вытер губу, которая все еще кривилась в ухмылке, несказанно пораженный видом своей крови на пальцах.
Не медля, Гэбриел ударил еще. Ашер огляделся, но не увидел поблизости надзирателей. Заваруха в столовой продолжалась, и не было похоже, что кто-то из охранников скоро вернется на обычный пост. Кулак Гэбриела обрушился снова, Ашер упал, и от стен душевой эхом отразился звук: хрустнула локтевая кость или раскололась керамическая плитка. Ашер пытался подняться, его кровь смешалась с водой на полу и ручейком потянусь к сливному отверстию. Гэбриел упал на колено, осознавая, но игнорируя собственную наготу, и вновь и вновь бил его кулаком по лицу. Глаза Ашера так заплыли, что почти не открывались. Он издал хриплый вскрик, и Гэбриел снова врезал ему,
