Если можно что-то исправить в плане, то нужно делать это быстро, пока Коротков не встретился с Инной. А может быть, нужно было Насте самой поехать? Почему она решила, что лучше именно Короткову разговаривать с помощницей Петра Сергеевича? Потому, что слова мужчины воспринимаются обычно более серьезно. И еще потому, что у Короткова есть то самое обаяние сильного зрелого мужика, которое заставляет людей, особенно женщин, верить ему безоговорочно. Нет, правильно, что поехал он, а не Настя.
Или все-таки зря они решили не использовать диктофон? Диктофон намного надежнее. Но неизвестно, когда состоится встреча Баева с Ворожцом. И неизвестно, сможет ли Инна потом передать запись. После разговора с начальником УВД Петр Сергеевич может проявить недюжинную подозрительность и осторожность, и все передвижения и контакты помощника будут взяты под жесточайший контроль. Кроме того, встреча вообще может состояться не завтра. Нет, с телефоном, конечно, более рискованно, но зато обеспечено своевременное поступление информации.
Ее начало знобить. Так бывало всегда, когда она сильно нервничала. Главное, что должен сделать Коротков, – это пробиться сквозь стену честности и преданности. Инна работает на Ворожца, верно ему служит. Очень трудно заставить человека сделать что-то во вред тому, кто дает работу и платит большие деньги. Вся надежда только на острый ум Инны, на умение видеть перспективу и на ее желание вернуться в свою основную профессию. Они с Коротковым сделали ставку именно на эти три качества. А вдруг они ошиблись? А вдруг Инна вовсе не такая? Их главный аргумент состоит в том, что Петр Сергеевич своими неосмотрительными действиями поставил себя в ситуацию, у которой есть только три окончания: либо его убьют люди из «Прометея», либо Баев и Смелков полностью перекроют ему кислород, не простив предательства, либо он ударится в бега. Других вариантов нет. И при любом из них Инна все равно не сможет работать у него и получать свою немаленькую зарплату. Так что держаться за место ей смысла нет. Если же ситуация будет развиваться по самому плохому сценарию и дело дойдет до разборок с «Прометеем», то помощник легко может стать жертвой вместе со своим хозяином.
Нет, ничего более умного и правильного не придумывается. Значит, остается только тупо ждать. Ох, как же Настя Каменская этого не любила! Она открыла дверь в номер Короткова и принялась ходить, проложив маршрут от прикроватной тумбочки в своей спальне до такой же тумбочки в спальне Юры. Получилось по двадцать шагов в каждую сторону. Минут на пять этого хватило, потом нервный мандраж стал еще сильнее. Схватив карту-ключ, телефон и сигареты, она выскочила из номера в коридор, дошла до лифта и спустилась вниз. Промчавшись мимо входа в ресторан, откуда доносились громкая музыка и гул голосов, Настя направилась в бар, где тоже, как она знала, было многолюдно и шумно. Это хорошо, это как раз то, что надо. Все силы уйдут на борьбу с раздражением, ибо громких звуков она не выносила. Но зато раздражение и попытка его унять отвлекут хоть как-то.
Все столики оказались заняты, Настя нашла свободный стул у барной стойки и попросила какой-нибудь безалкогольный коктейль. Бармен посоветовал нечто под названием «Снежинка» и быстро приготовил напиток, который оказался не очень вкусным, но зато освежающим.
– Можно вас угостить? – послышался из-за спины незнакомый голос.
Она резко обернулась и увидела мужчину лет тридцати пяти, симпатичного, но изрядно навеселе.
– Ой, простите, – растерянно пробормотал он, увидев Настино лицо.
Она от души рассмеялась. Именно про такие ситуации говорят: сзади – пионерка, спереди – пенсионерка.
Мужчина подумал какое-то время, потом, похоже, решил, что ситуация сложилась не очень красивая и ее надо сгладить. Девушка, сидевшая справа от Насти, докурила свою сигарету и ушла, и новоявленный кавалер немедленно взгромоздился на освободившееся место.
– Я очень извиняюсь, – начал он, – я не хотел вас обидеть… Вы не обиделись?
– Я не обиделась, – улыбнулась Настя, надеясь, что на этом инцидент можно будет считать исчерпанным.
Но кавалер, судя по всему, полагал несколько иначе.
– Я ничего не имел в виду… Вы очень симпатичная женщина… – продолжал он. – Вы даже, можно сказать, красивая… Ну и что же, что не молодая… Но вы точно не обиделись? Правда?
– Я не обиделась, – повторила Настя медленно и четко. – Все в порядке.
– А давайте выпьем в знак того, что вы меня простили! – обрадовался мужчина.
– Я не пью. Успокойтесь, пожалуйста, я не обиделась и не сержусь.
Она собралась было проявить непреклонность и сказать что-нибудь резкое, если он не отстанет, но вдруг подумала, что бессмысленное пререкание с нетрезвым мужичком – тоже способ отвлечься.
– Но вы же что-то пьете… А давай на ты, а? Выпьем на брудершафт, я буду точно знать, что ты не обиделась.
От него несло свежим перегаром, и Насте стоило изрядных усилий не морщиться от запаха. Она внезапно развеселилась.
– А давай! – согласилась она. – Только мне что-нибудь безалкогольное.
– Болеешь, что ли? – с сочувствием спросил кавалер.
– Ага. Ты ж сам видишь: я старая уже. Болезней миллион, таблетки пью горстями.
– Сделай даме… – Мужчина собрался сделать бармену заказ и запнулся.
Было очевидно, что безалкогольной продукцией он отродясь не интересовался и названий никаких не знает.
– «Снежинку», – подсказала Настя.
– Во! «Снежинку» даме наморозь, – обрадовался мужчина. – А мне вискаря с колой.
Бармен как-то странно усмехнулся, неодобрительно посмотрел на Настю, но через минуту поставил на стойку два стакана: один – высокий и узкий – с коктейлем, второй – пониже и пошире – с виски, разбавленным пепси-колой.
– Ну, поехали!
Кавалер выставил вперед согнутую в локте руку со стаканом. «Выпить-то я выпью, – подумала Настя, – тем более что пить действительно хочется. А вот потом же целоваться придется… Как бы от запаха перегара не помереть».
Ее спас Коротков. Вернее, телефон, издавший сигнал о получении сообщения. Быстро допив свой напиток, Настя ловко уклонилась от пьяных объятий и вытащила телефон:
– Извини, срочное дело.
Мужик попытался обидеться, но она уже забыла про него, впившись глазами в экран, на котором светились такие чудесные слова: «Порядок. Еду».
Утром Коротков, надев костюм вместо вчерашних джинсов и придав лицу выражение деловитой собранности, сел в машину к Володе и поехал «решать вопросы». Настя же, одевшись попроще, как для неспешной прогулки, покинула гостиницу через полчаса после Юрия, прошла два перекрестка и свернула в переулок, где еще вчера Егоров оставил для нее машину. В гостинице за ними, конечно же, наблюдали, это понятно, а вот за ее пределами – крайне маловероятно. Наружное наблюдение – штука дорогая, если осуществляется профессионалами. А если лохами – то Настя и Коротков заметили бы их в первый же день.
Сев за руль старенькой машины Егорова, она порадовалась: все было знакомым и понятным, потому что навыки вождения Настя Каменская получала много лет назад на автомобилях как раз этого поколения. Дорогу до психоневрологического интерната она помнила хорошо и преодолела уверенно, не заглядывая в карту на каждой развилке.
Той медсестры, с которой Настя разговаривала в первый приезд, не было, сегодня не ее дежурство, но ведь если Дмитрий Голиков прожил в интернате много лет, то его коробочку с сокровищами наверняка видели все сестры, и не по одному разу. Медсестра средних лет, похожая на сдобную булочку, сразу поняла, о чем ее спрашивают.
– Конечно, я помню, – закивала она. – А что случилось?
Настя достала фотографию, показала женщине.
– Ой, так это же Дима наш, – заверещала медсестра. – Какой молоденький! Это сколько же ему здесь лет?
– Восемнадцать.
– И вот этого я помню. – Она ткнула пальцем в Ворожца, который на снимке стоял в центре группы, обнимая одной рукой Голикова, другой – девушку, которую предположительно звали Юлей. – Только постаревший, само собой. Он к Диме нашему приезжал, как раз в мою смену. Все расспрашивал о нем, как он да что, как чувствует себя, что говорит. Потом в комнату к нему прошел, посидел с ним немножко. Вышел расстроенный такой! Ничего, говорит, Димка не помнит и меня не узнает.
– Он всего один раз приезжал? – спросила Настя.
– В мою смену – один раз, это точно. Но мы ж работаем сутки через трое. Может, другие девочки его видели.
Ладно, захочет Егоров – сам приедет и с медсестрами из каждой смены поговорит. Времени и так в обрез.
Настя попросила посмотреть повнимательнее на изображенную на снимке девушку.
– Обратите внимание на заколки. Они похожи на ту, которая была у Голикова?
Медсестра долго щурилась, то отставляла руку с фотографией подальше, то приближала к глазам, потом не выдержала и, сконфуженно улыбнувшись, достала из кармана очки.
