Если Андервуд рассчитывал на какой-то эффект от своих слов, то просчитался.
– Упокой Господь ее душу. – Уилл перекрестился. – И это всё твое срочное дело?
Андервуд даже растерялся от равнодушия Шакспера. Не каждый же день в Англии королева умирает! В последний раз такое случилось сорок пять лет назад. Почти полвека! Но Шакспера это совершенно не взволновало. Его беспокоило то, что сейчас действительно придется ехать в Лондон. Труппа «Глобуса» должна быть представлена новому королю.
– Что, Джон, коронация уже назначена?
– Нет еще, но будущий король, вероятно, скоро приедет в Лондон.
– Яков Шотландский, что ли? Ему-то, понятно, нужно торопиться. А нам-то что? Нас не коронуют. – Шаксперу вдруг захотелось немного подразнить Андервуда.
– Мы гастролировали в Шотландии после этих неприятностей… ну вы знаете.
– Знаю, Джон, знаю.
– Так вот, тамошний король, Яков Шестой, оказался большим любителем театра.
– Да это всем давно известно. А кем еще он оказался?
Джон покраснел, но тут же взял себя в руки:
– Он оказался не просто любителем театра. Он полюбил наш театр. И сказал Бербеджу, что возьмет нас под свою опеку, как только…
– Как только станет королем Англии. Смелое высказывание. И что же Ричард? Неужели отказался?
Андервуд уже понял, что Шакспер смеется над ним.
– Нет, не отказался. Так что нужно нам с вами срочно ехать в Лондон. На похороны королевы мы едва ли успеем… Но на коронацию Якова обязательно.
– Послушай, Джон, где логика? Если уж спешить, то на похороны. Посмотреть на королеву в последний раз. А на Якова-то мы еще насмотримся. Так что, раз не успели – так не успели. Согласен? Чего молчишь?
Но Андервуд только глазами моргал. Джон не узнавал того покладистого Шакспера, каким он был раньше в Лондоне.
Романов старался восстановить с Александром доверительные отношения, какие у них были в Лондоне до неожиданного побега Алекса. Но чтобы Сомов ему всерьез поверил, нужен был настоящий разговор по душам. И Олег решил быть откровенным.
– Ну хорошо, начинай ты. С чего это ты выкинул такой фортель?
– Этот фортель, если тебе так угодно его называть, выкинул первым не я, а ты. И не вчера, а позавчера.
– Значит, ты все-таки следил за мной…
– Я проснулся, когда ты ночью уходил из номера, и пошел следом за тобой…
– Да, я тебя недооценил. Ну хорошо, начистоту – так начистоту! Я пошел на встречу со своим агентом. Его зовут Питер. Этот Питер – близкий друг Николаса Андерсена, внука хозяина фонда «Подлинный Шекспир». Питер обрабатывает внука, внук влияет на деда – чистая психолингвистика! А дед пока еще хозяин фонда. Правда, старик совсем слаб, поэтому нам и нужно торопиться.
– Общается или общался? Вчера я следил за тобой, куда это ты ходил накануне с утра пораньше, и слышал, как в доме раздался выстрел. Вряд ли это простое совпадение. Ты убил своего агента, этого Питера?
Олег немного помолчал, словно раздумывая.
– Нет, – наконец ответил он. – Не я.
– А почему я слышал выстрел?
– Потому что я выстрелил. Когда я поднялся на четвертый этаж, дверь была приоткрыта. Это меня сразу насторожило, и я снял пистолет с предохранителя. Приоткрыл дверь, а в это время сквозняк распахнул окно… От неожиданности я выстрелил… Хорошо еще в стекло не попал, а то ты бы еще и звук разбитого стекла услышал.
– Значит, все живы? А я ведь подумал, что или тебя убили, или ты… И что сейчас начнется: полиция, липовые документы… Поэтому и сбежал.
– Нет, живы, к сожалению, не все. Питер, мой агент, с которым я накануне встречался, всё-таки убит. И убил его, вероятно, всё-таки я. Своим ночным визитом накануне. Когда ты ходил вокруг дома, никого не заметил?
– Нет.
– Тебе снова повезло. Если бы убийца был более серьезным агентом, убили бы не Питера… Да, профессионалы везде переводятся. Наступил век любителей. Каждая кухарка может управлять государством…
– А кого бы убили, меня, что ли?
– Что ли. Видишь, я ничего от тебя не скрываю. Значит, они вообще не знали о нашем появлении. Следили за ним, и всё. Смотрели, чтобы он не ходил к Николасу.
– К внучку золотого теленка?
– Да, верно. Они выяснили, что Питер – это все равно что наша рука, и эту руку сначала пытались отвести, а когда не получилось – отрубили. Хорошо, что мы уже в самолете. Едва ли они за нами проследили – мы уезжали порознь. Хотя серьезность их намерений не вызывает сомнения.
Самолет давно набрал высоту. Табло «Пристегните ремни» было погашено, и стюардесса разносила завтрак.
– Это точно… – невесело согласился Александр. – Приятного аппетита.
Он равнодушно размазал овсянку по тарелке, безо всякого аппетита съел бутерброд с икрой и теперь пил крепкий кофе, размышляя над местоимением «они».
– И кто же эти всесильные «они»?
– Мы сами еще не до конца разобрались. Сui prodest! Ищи, кому выгодно! Вернее, невыгодно выплачивать такие огромные деньги. И только одна кандидатура подходит. Это управляющий фондом «Подлинный Шекспир», которому ой как не хочется лишиться такой кормушки.
И тут Алекса как током ударило: Ирина!
– Слушай, Олег, а ведь получается, Ирина из их лагеря. Раз она не работает на тебя.
Олег замялся. Ему не хотелось выдавать своего агента. Но на кону стояла операция «Доверие». А как он уже убедился, с Алексом можно было играть только в открытую.
– Мне не хотелось тебя сразу огорчать с Ириной… Я понимаю, тут вопрос очень личный… Я собирался тебе рассказать о ней… Чуть позже. Но ты меня опередил…
– Так она с самого начала работала на тебя?
– Давай говорить «на нас». Мы сможем выпутаться из этого только вместе – рука об руку – или никак. Мы теперь слишком завязаны друг на друга. – Олег вздохнул и продолжал: – Неужели ты поверил, что Ирина совершенно случайно оказалась сотрудником компании, которая пригласила тебя на конференцию? И совершенно случайно именно ее отправили тебя встречать, потому что она знает русский язык? И что было дальше, тоже случайно? Старая любовь не ржавеет и тому подобное…
– Да нет, я с самого начала понял: тут что-то не так…
– И правильно. Как только я приступил к операции, я сразу вышел на Ирину. Нетрудно было пробить всех твоих однокурсников. И тут такая удача! Первая любовь!.. Она действительно работает в Оксфорде, но не в университете.
– А где?
– Да нет, ничего такого… Гидом, кажется, или что-то в этом духе.
– Тут у нас теперь война не на жизнь, а на смерть.
– Новая метла… – Шакспер осекся, так выразительно посмотрел на него Ричард. – В общем, вита нуова, – щегольнул Уильям латинским выражением, чтобы отвлечь внимание собеседника от шутки в адрес короля Якова.
Впрочем, новый король правил по-старому. Никаких отставок не последовало. В Тайном совете Яков опирался, как и Елизавета, на Роберта Сесила, лорда Берли. Никаких приближенных из Шотландии он не привез – там ведь кто-то же должен был править.
– Я говорю о войне театров, – громко сказал Бербедж и понизил голос. – Своих фаворитов Елизавета сама вымела… – он доверительно склонился к Уильяму, – еще два года назад. Помнишь, когда мы отправились путешествовать, а ты уехал в Стратфорд?…
– Вернее, меня туда сослали, – поправил Уилл.
– Слушай, а правда, что ты не хотел больше возвращаться в Лондон?
– Джон, что ли, проболтался? Вот уж у кого язык как помело…
– Просто рассказал, как он долго тебя уламывал и что только на следующий день ты согласился ехать.
– А ты хотел, чтобы я примчался по первому свистку? Вот так взял и сорвался с места! Я что, мальчик, гонять меня туда-сюда? Если бы не ты, Дик, я бы вообще не приехал. Надоело мне всё это. Там у меня семья, а тут?
– Труппа.
– Это у тебя, Дик, а не у меня здесь труппа. А я здесь сам труп. Ты меня понимаешь? Так что только ради тебя, Дик, только ради тебя.
– Спасибо, Уилл. Ты верный друг, правда. И я это очень ценю.
Немного помолчали. Каждый думал о своем.
– Этого… графа Саутгемптона все еще в Тауэре содержат?
– Да. Его приговорили к смерти, и только в последний момент королева его помиловала. В конце концов, он во все это полез тоже из-за дружбы.
– Тоже? Как я, что ли?
– Уилл, не цепляйся к словам. Да, как ты, а что здесь плохого? И королева это оценила. Она всегда ценила верность, любовь и дружбу. Граф Ратленд вообще отделался домашним арестом. – Ричард опять доверительно склонился к Уиллу. – Говорят, что он и от Эссекса отрекся, и от Саутгемптона. А еще один друг Эссекса вообще сделал себе на этой истории карьеру.
– Это кто же? – Уилл интересовался скорее из вежливости, его не очень-то волновали эти придворные интриги.
– Как кто? Фрэнсис Бэкон. Он был Главным прокурором на судебном процессе по делу Эссекса. Между прочим, его бывший друг и учитель…
– Как учитель?
– Так. Учил его риторике. Правда, все бесполезно. Граф языком пользовался как рапирой, все норовил уколоть. Хотя, говорят, в бою он был далеко не лучшим. А еще ходят слухи, что Бэкон Эссексу должен остался.
