- Идеальный охранник не может быть слепым и глухим, - возразил я. - Он же опасность не увидит вовремя.
- Правильно говоришь, - одобрительно кивнул Гриша. - Охранник должен быть холостым сиротой, чтобы не боялся за свою жизнь и не ныл, что детки и престарелые родители без помощи останутся. И еще он должен быть тупым и не понимать смысла того, что при нем говорят. Ну и еще немым, это уж само собой.
Само по себе предположение, что Телок может хоть кому-то показаться слишком умным, вызвало у меня ироническое недоверие. Но я вспомнил, как толково он меня обучал, и подумал, что совсем тупой человек вряд ли сумеет просто и доходчиво объяснять. Наверное, я Телка недооценил.
- А у тебя какой дефект оказался? Ты недостаточно тупой или недостаточно немой? Или, может, многосемейный?
- Не, Михалыч, - он добродушно рассмеялся, - я достаточно одинокий и достаточно немой, с этим у меня порядок. У меня другая беда.
- Какая же?
- Рожа у меня больно выразительная. Если я чего подумаю, так я вслух не говорю, а на роже все написано. Ну и по части тупости я малость недотягивал, мысли разные себе позволял. Как чего подумаю - так сразу шеф по роже читает. Не понравилось ему. Гляди, Михалыч, я честно сразу предупреждаю.
- Ничего, - успокоил я Гришу, - мне понравится. Я люблю, когда думают. И выразительная мимика мне нравится, терпеть не могу каменные лица, на которых ничего не написано. Тем более что бизнесом я не занимаюсь и с конкурентами не воюю, никого не обманываю и скрывать мне в общем-то нечего. Просто есть у меня основания полагать, что кого-то моя жизнь сильно раздражает, и, пока я не разберусь, кого именно мне нужна охрана. Договоримся?
- А то! - просиял Телок. - Когда приступать?
- Да вот прямо сейчас и приступай. Считай, что ты уже на работе.
* * *
Лада позвонила в шестом часу вечера, когда мы с Еленой бессмысленно валялись в постели, держась за руки.
- Папа сказал, что готов посмотреть ваш материал. Куда ему приехать?
Я прикрыл микрофон ладонью и шепотом спросил:
- Злотник готов приехать прямо сейчас. Можно пригласить его сюда?
Елена кивнула в знак согласия. Я продиктовал Ладе адрес и объяснил, как найти дом. Меня немного покоробило, что Вася Злотник не соизволил позвонить сам, дочери поручил, но я быстро проглотил обиду: а сам-то я как поступаю? За меня всю дорогу Муся звонит, а если не Муся, то еще кто-нибудь. Правда, я это делаю не из высокомерия... Но и у Васьки могут быть свои резоны, вовсе не связанные с зазнайством.
Елена вскочила с постели, начала быстро одеваться.
- Ты куда? - удивился я. - Он приедет не раньше чем через час.
- Ну как же, Андрюша, а кормить? Это ведь мероприятие не на пять минут, ты сам видел, сколько времени я вчера читала материалы. Вы оба проголодаетесь, и не один раз. Нужно, чтобы все было готово и оставалось только накрыть и подать.
- Что здесь, ресторан? - рассердился я. - Человек не жрать сюда придет, а по делу.
- Не возражаю. Но человек, занимающийся делом, не перестает при этом оставаться человеком со всеми жизненными функциями. Он хочет есть, пить и писать. Не капризничай, Андрюша, давай лучше в две руки быстренько все сделаем.
Я, как сумел, помог Елене. Минут через сорок раздался звонок в дверь. Васька, маленький (дочка, что очевидно, комплекцией пошла в него) и жутко подвижный, как ртуть, вкатился в квартиру и тут же кинулся очаровывать Елену. Ему, недомерку, всегда нравились высокие женщины, а уж если они к тому же еще и красивые - тогда пиши пропало.
- Рад тебя видеть, Андрей, - наконец соизволил он обратить на меня внимание. - Ты извини, что Ладка с тобой договаривалась, но это я для дела. Так лучше, поверь. Я несколько раз нарывался, когда люди вокруг меня слушали, с кем и о чем я договариваюсь и какие адреса записываю, а потом всякие неприятности случались.
Вот так, Корин, будешь знать, как поспешные выводы делать и обижаться на что ни попадя. Тебе же Лада сама сказала, что ее отец стал чрезвычайно осторожным, а ты все мимо ушей пропускаешь, все только о своих бедах и комплексах думаешь.
- Ну, давай, показывай, что у тебя есть, - глаза Злотника горели охотничьим азартом.
- Может быть, чаю? - гостеприимно предложила Елена.
- Чаю - да! - тут же отозвался Василий. - И если можно, бутербродик какой-нибудь, я с утра ничего не ел. Если вас не затруднит, конечно, - он послал Елене пламенный взгляд.
Елена выразительно посмотрела на меня и побежала на кухню. Я поставил на стол компьютер, включил его, загрузил нужные файлы. Василий с головой ушел в чтение, и поедание бутербродов с чаем никак не влияло на скорость, с которой он проглатывал мои материалы. Мы с Еленой ходили на цыпочках и общались шепотом, чтобы его не отвлекать. Около девяти вечера я вышел на кухню, притворил за собой дверь и позвонил сначала Мусе, потом Лине, потом матушке. Перед всеми отчитался, всех успокоил и теперь могу быть уверенным, что по крайней мере сегодня вечером никто не станет отрывать меня от разговора с Злотником после того, как он посмотрит материалы.
- Интересно, что он скажет, - задумчиво проговорила Елена, присаживаясь на кухне рядом со мной. - Заметит он то что я заметила, или нет? Может, мне это только показалось?
- Ты так и не сказала мне, что же именно тебе не понравилось в материалах.
- Погоди, Андрюша. То, что мне показалось, может на поверку оказаться бабскими домыслами. Я не хочу тебя дезориентировать. Пусть сначала скажет специалист.
В половине одиннадцатого Злотник встал из-за стола и задал замечательный вопрос:
- Здесь ужином покормят?
- Обязательно, - тут же подхватилась Елена, кинув на меня торжествующий взгляд, и начала накрывать на стол.
- Ну что, Вася? Что ты мне скажешь?
- Материален занятный, - протянул Злотник.
- И что в нем такого занятного? Ты можешь членораздельно объяснить? - нетерпеливо спросил я.
- А то, Андрей, что это чистая деза. - Я оторопел.
- В каком смысле?
- Да в самом прямом. И что особенно занятно: оформлено это все дело как чистой воды клевета. Если бы ты все это озвучил или опубликовал, ты бы пошел под суд и имел на свою голову кучу неприятностей. Ты зачем Ладке наврал, что обработал материал и изменил имена и должности?
Я молчал. Что я мог ему ответить?
- Чего молчишь-то? Я бы еще понимал, если бы в этом вранье был хоть какой-то смысл. Но ты же понимал, что я приду и сам прочитаю. Чего было огород городить?
- Ты хочешь сказать, что все имена здесь настоящие?
- Самые что ни есть настоящие. И должности тоже. И еще я тебе могу сказать, что эти люди ничего подобного никогда не делали. Это все вранье и клевета. Кто тебе эту липу подсунул?
- Я тебе потом скажу. Ты абсолютно уверен, что это липа?
- Андрей, я эту шарашку под названием МВД знаю, как собственную семью. Она у меня не один год под микроскопом. Все люди, которые поименованы в твоих материалах, являются людьми, принадлежащими к одной и той же группировке. Основных группировок в министерстве всего две, и они воюют друг с другом не на жизнь, а на смерть.
- То есть получается, что люди, принадлежащие к другой группировке, хотят их оклеветать?
- Да ничего не получается! Господи, что ж ты такой бестолковый-то, Корин! - Василий начал сердиться. - Они же не полные идиоты сливать тебе дезу, которая при первой же минимальной проверке будет опротестована. Тут игра более тонкая.
- Я поняла, - внезапно подала голос Елена, которая до этого как-то совершенно незаметно успела не только расставить на столе приборы, но и принести все приготовленные закуски. - Я рада, что Василий подтвердил мои предположения, и теперь могу сказать, что на самом деле происходит.
Злотник опешил от неожиданности, вероятно, привык, что красивые женщины умеют только быть женщинами, а не мыслящими субъектами. Я перехватил его полный недоумения взгляд и пояснил:
- Елена - бывший следователь, так что ей материя знакома. Недоумение на лице Василия сменилось уважением и вниманием.
- Все названные в материалах люди имеют за душой сто пятьдесят тысяч разных грешков, но только не тех, которые там описаны. Теперь смотрите, какова последовательность ходов. Материалы предаются огласке либо в виде книги, либо попадают в прессу, либо в ФСБ. Причем источником огласки должен быть именно писатель или любое другое нейтральное лицо. Либо ты даешь интервью - и эта деза попадает в прессу без проверки, либо информируешь ФСБ о ставших тебе известными преступлениях. Либо, на худой конец, ты пишешь книгу, в которой что ни имя - то реальный человек. Лучше всего, конечно, действовать через ФСБ, потому что следователь сразу же начнет информацию проверять. Но если деза окажется в книге или в интервью - тоже неплохо, потому что можно поднять скандал, обвинить автора в клевете, после начнется все та же проверка. В результате проверки выясняется, что указанных чиновников нагло оговорили и оклеветали. Но кто мог это сделать? Кому это выгодно? Да ясно кому, противоборствующей группировке, члены которой давно сидят на своих должностях, погрязли в коррупционных связях и преступном обогащении и не хотят терпеть рядом с собой честных и принципиальных людей, приведенных на должности в последние годы. Что происходит дальше?
