Джадсона терзала уверенность, что Пендергаст доберется до Испанского острова. К тому же, несмотря на определенную напряженность в отношениях Эстерхази с обитателем острова, трудно было оставлять Слэйда без зашиты — гораздо труднее, чем предполагал Джадсон.
Где-то в глубине души он догадывался, чем все кончится; знал, когда Пендергаст еще только появился в Саванне со своим открытием. Не человек, а дьявол какой-то: за две недели ухитрился распутать то, что заняло двенадцать лет тщательной конспирации. И все из-за проклятой винтовки, которую забыли почистить. Надо же, небольшое упущение — а привело к столь чудовищным последствиям!
«Во всяком случае, — думал Эстерхази, — нельзя сказать, что я недооценил Пендергаста… как многие другие, которые за то и поплатились». Пендергаст понятия не имел ни о роли Джадсона, ни о припрятанном им козыре. Эстерхази не сомневался: все тайны Слэйд унесет с собой в могилу — или куда там еще.
Лодку обдувал ночной ветерок, в небе светили звезды, темнели в лунном свете деревья. Канал сузился, началось мелководье. Джадсон понемногу успокаивался. Есть ведь еще и возможность — вполне реальная, — что Пендергаст и женщина погибнут на болотах, не доберутся до лагеря. Женщину-то он, уж во всяком случае, ранил, она умрет от потери крови. Даже если сразу не сдохнет, чертовски непростая работенка — тащить ее остаток пути по болотам, в которых кишат аллигаторы, ядовитые змеи, в воде полно пиявок, а в воздухе — москитов.
Подойдя к заиленному концу канала, Эстерхази заглушил мотор, поднял его из воды и стал отталкиваться шестом. Москиты, которых он только что вспоминал, налетели тучами, лезли в лицо, облепляли шею и уши. Он хлопал по ним и чертыхался.
Канал раздвоился, и Эстерхази повернул налево; болота он знал хорошо. Он то и дело посматривал на эхолот — следил за глубиной. Луна стояла высоко, было светло почти как днем. Полночь, до рассвета шесть часов. Эстерхази попытался представить, что происходит на Испанском острове — если Пендергаст туда добрался, разумеется, — но картина выходила неприятная и тоскливая. Джадсон сплюнул и выбросил все из головы. Больше его это не волнует. Вентура, чертов дурак, дал Хейворд себя застукать, но сказать ничего не успел: пуля Джадсона продырявила ему башку. Блэклеттер мертв; мертвы все, кто знал о связи Джадсона с проектом «Птицы». Джинн вылетел из бутылки, и обратно его не загнать. Если Пендергаст не умрет, все выйдет наружу, и тут ничего не поделаешь. Теперь Джадсону в первую очередь нужно уничтожить следы своего собственного участия.
События последней недели полностью прояснили одно: Пендергаст раскопает все. Это лишь вопрос времени. А значит, тщательно скрываемая роль Джадсона выйдет наружу. И потому Пендергаст должен умереть — в тот самый момент, когда он почувствует себя в безопасности; именно так и тогда, когда этого пожелает Эстерхази. У Эстерхази есть одно принципиальное преимущество: неожиданность. Уязвимое место Пендергаста Джадсону известно, и глупо этим знанием не воспользоваться. В голове начал складываться план — простой, ясный, эффективный.
Канал сделался глубже, можно было идти на моторе. Эстерхази опустил его в воду, завел и медленно пошел по каналам на запад, все время следя за глубиной. В Миссисипи он войдет задолго до рассвета. Лодку можно затопить, и из болот выйдет совсем другой человек. В голове у Джадсона вдруг всплыла непрошеная строка из «Искусства войны» Сунь Цзы: «Опереди противника — захвати то, что ему дорого, нанеси удар, а время и место выбери сам».
Очень актуально.
Хейворд во все глаза смотрела на стоящий в дверях призрак: высокий, тощий, худое лицо со впалыми щеками, огромные темные глаза блестят из-под густых бровей. На плохо выбритой шее и подбородке — кустики щетины. Зачесанные назад длинные седые пряди ниспадали на темно-серый пиджак, надетый поверх больничной пижамы. В одной руке Слэйд сжимал короткий кнут, а другой опирался на штатив капельницы. Он появился так тихо и незаметно, словно материализовался из ниоткуда. В налитых кровью, побагровевших глазах не светилось безумие; напротив, Слэйд медленно оглядел всех присутствующих, словно видел каждого насквозь. Он остановил взор на Хейворд, вздрогнул и закрыл глаза.
— Нет… — прошептал он, словно ветер прошелестел в листве.
Джун достала запасной халат и набросила на перепачканную рубашку тощего Ларри.
— Он не выносит яркие цвета, — еле слышно сказала она Лоре. — Ни в коем случае не делайте резких движений.
Слэйд потихоньку раскрыл глаза. Боль его, казалось, немного ослабла. Отпустив стойку капельницы, он медленно, с почти библейской торжественностью поднял руку с выступающими венами и расправил ладонь. Пальцы у него слегка дрожали; указательный он уставил на Пендергаста и не сводил с агента огромных темных глаз.
— Это вы ищете того, кто убил вашу жену? — Как ни странно, в слабом, дребезжащем голосе чувствовалась уверенность и даже заносчивость.
Пендергаст словно оцепенел; с его изодранного костюма все еще стекала болотная жижа, светлые волосы промокли и слиплись.
Слэйд уронил руку.
— Вашу жену убил я.
Агент поднял пистолет.
— Рассказывайте.
— Нет, подождите… — начала было Джун.
— Тихо! — угрожающе бросил Пендергаст.
— Точно, — выдохнул Слэйд. — Тихо… Я велел избавиться от Хелен Эстерхази-Пендергаст.
— Чарльз, — негромко, настойчиво начала Джун. — У него оружие. Он тебя убьет.
— Чепуха. — Слэйд покрутил в воздухе пальцем. — Все мы кого-то потеряли. Он — жену, я — сына. Бывает. — И с неожиданной силой, все тем же слабым голосом он повторил: — Я потерял сына!
— Не заставляйте его рассказывать о сыне, — вполголоса заметила Джун Броди, повернувшись к Пендергасту. — Это все испортит, а ведь мы достигли таких успехов в лечении! — Она с трудом подавила рвущееся из груди рыдание.
— Ее пришлось убрать, иначе она бы нас выдала. Нам всем грозила страшная опасность. — Глаза Слэйда уставились в пустоту, куда-то на стену, расширились, словно от ужаса. — Зачем ты пришел? — пробормотал он вдруг. — Теперь не время!
Медленно подняв кнут, Слэйд изо всех сил хлестнул себя по спине — раз, другой, третий, с каждым ударом наклоняясь вперед. От разодранного пиджака полетели лоскуты.
Боль, казалось, вернула Слэйда к реальности. Он выпрямился, взгляд его стал осмысленным.
В комнате стояла тишина.
— Видите, — сказала Джун Пендергасту. — Не провоцируйте его, ради Бога. Он себя истязает.
— Не провоцировать? Мои планы идут гораздо дальше.
От его угрожающего тона Хейворд бросило в дрожь. Она чувствовала себя словно в капкане — беспомощная, слабая, прикованная к постели. Схватившись за трубки капельницы, она прижала их к коже и выдернула. Соскочила с кровати, и у нее тут же закружилась голова.
— Я сам разберусь! — сказал ей Пендергаст.
— Вспомните — вы обещали
