офисе и разговаривал сухо, Марина обиделась и бросила трубку.
Вскоре пришел Морпех и вызвал его на улицу. Они шли по тщательно подогнанному булыжнику между небольших, но аккуратных домиков.
— Короче, связь со стукачом держал лично Мадьяр, а потом Циркуль, — сообщил Морпех. — Но никто, кроме них, его не видел…
— А что вообще о нем известно? Давно у нас работает, или нет? Чем увлекается: выпивка, бабы? Судим, не судим? Привычки, интересы?
— Да хрен знает… Вроде тихий, незаметный, ничего о нем неизвестно…
— На «стрелке» он был?
— О! — оживился Морпех. — Как раз одна деталь проскочила: он когда-то порезал палец и от вида крови упал в обморок! Поэтому для серьезных дел не годился… Какая тут «стрелка»!
Теперь оживился Ворон.
— Так у нас только один такой! — И хлопнул себя ладонью по лбу. — Кстати, это он взял трубку, когда я звонил! И позвал Корягу! Может, тот сболтнул, когда я приезжаю, а может, сам из разговора понял!
Они смотрели друг на друга и не могли поверить в тот ответ, который напрашивался сам собой.
— Думаешь, он? — напряженно спросил Морпех.
— Где Сява? Они кентовались, даже долго жили в одной квартире… Найди его и расспроси про случай с пальцем!
— Сейчас сделаю!
Через час Морпех вернулся.
— Точно! Полгода назад он действительно порезал палец и хлопнулся в обморок! Так что, проследить за ним? Или и так все ясно?
— Проследи. Один раз уже было все ясно!
— Но, он же не ходит на встречи каждый день…
— Давай объявим пацанам, что мы получили команду принять московскую бригаду и расширять зону влияния, вытесняя херсонских, — на ходу придумал Ворон. — Такую новость он передаст немедленно! А ты не спускай с него глаз…
* * *
На анпакуровском рынке народу поубавилось — многие туристы теперь сдавали товар на центральном, туда же перебралась часть продавцов. Но работы хватало. Менщик валюты почти всегда был окружен толпой клиентов. Впрочем, как раз сейчас у него выдалась свободная минута.
— Как дела, Стасик? — спросил Ворон, подойдя сзади и приобняв его за плечи. — Как курс выдерживаешь?
— Н-н-нормально, — заикаясь ответил Товаровед. Глаза его бегали, как у схваченного с поличным карманника. — Мне бы помощника… А то и автобусы, и менка… Тяжеловато!
— Поможем, Стасик, поможем! — Ворон похлопал его по плечу. — Ты действительно перерабатываешь. Поехали на природу — отдохнем, шашлычка покушаем…
— Так у Керима можно… Да я и не голоден…
Товаровед все понял. Лицо его изменилось, поплыло, будто к парафиновой маске поднесли свечу. Казалось, сейчас он потеряет сознание.
— Поехали, Стасик! — Подошедший Морпех железной хваткой взял его за руку. — Это ненадолго — переговорить надо про Корягу. А тут лишних ушей много.
— Ну, хорошо. — Под влиянием лучика надежды лицо Стасика приняло прежние формы. Даже умного человека легко обмануть ожиданием лучшего, даже если оно заведомо иллюзорно. Потому что ум играет тут меньшую роль, чем воля и характер.
Бригадная «Волга» выехала за город. Морпех сидел за рулем, Ворон — рядом, Стасик с Джузеппе на заднем сиденье. В салоне было тихо, только Товаровед что-то шепотом спрашивал у Джузеппе, а тот успокаивающим тоном отвечал. Ворон погрузился в тяжелые раздумья. На этот раз все было ясно: Товаровед расколется до самой задницы. И что с ним делать? Мочить? Но уже замочили одного невиновного! За что валить второго? Всё-таки предатель один, а убийств получится два… Это уже не око за око, это перебор!
Душа бригадира разрывалась на две части: с одной стороны, на себя тянул опыт, приобретённый в течение бандитской жизни, с другой — те новые силы, которые бурлили в нём последнее время и заставляли думать о том, о чем он никогда не думал. По существу, между собой боролись должное и сущее, возвышенное и земное.
«Волга» остановилась недалеко от места крайней «стрелки», только не на поляне, а в кустарнике между деревьями. Наружу вышли четыре человека. Точнее, три человека и пока еще живой мертвец. В душе Ворона победила прагматическая, обычная в их кругах схема: предатель подлежит ликвидации! И не важно, что там было раньше и скольких завалили по ошибке…
— Зачем ты это сделал? — спросил Ворон, хотя это не имело практического значения.
Товаровед опустился на землю — ноги не держали. Он схватился двумя руками за голову и принялся раскачиваться из стороны в сторону.
— Ну! — Джузеппе пнул его ногой. — Слышал, что шеф спрашивает?
— Они заставили… Запугали… Как в книгах: или деньги, или смерть. Я не думал, что они на шефа засаду устроят, что убить хотят… Думал — просто интересуются, чтобы свою работу планировать…
Он заплакал, тело сотрясала крупная дрожь.
— А потом они меня убить хотели, пистолет в рот засовывали… Говорили, что я нарочно соврал…
— Кто ездил в засаду с Циркулем? — спросил Ворон.
— Не знаю. Циркуль обычно с Крутяком работает.
— Где они живут?
— Не знаю. Обычно отвисают в кафешке «Синие волны». Как мы в «Луне»…
— И чем тебе «Синие волны» больше «Луны» понравились? — зло спросил Джузеппе, отвешивая увесистый подзатыльник. Голова Товароведа дернулась.
— Не знаю, ничего не знаю… Меня запутали, я вообще ни при чем. — Стасик трясся, изо рта текла слюна.
Все было ясно, оставалось поставить последнюю точку. Ворон кивнул Морпеху.
— Догоните меня, — сказал он и, продираясь сквозь кустарник, направился напрямик к дороге.
Вскоре его догнала «Волга», в которой стало на одного пассажира меньше. Выстрела он не слышал, но спрашивать ничего не стал.
* * *
Кафе «Голубая волна» располагалось в старом районе Карны, в небольшом каменном домике, покрытом красной черепицей. До настоящих морских волн отсюда было далековато, зато работало оно круглый год, предлагало широкий ассортимент недорогих самодельных вин и ракии, простые дешевые блюда, и имело три выхода на разные улицы, чем и привлекало постоянных клиентов. Дело в том, что кроме пищи мирской, кафе было местом встреч любителей пищи духовной, причем такого рода, которая в обществе не очень приветствуется. Сюда заходили всякие темные личности: некоторые хотели продать или купить «дурь»
