бесполезно, то ли недооценивал опасности.
— Говори, с кем держал контакт у херсонских? — спросил Ворон.
— Да какой контакт? Какие херсонские?! Ты мне давно Мадьяром в нос тычешь, только он уже давно в тюрьме!
— Так ты с Циркулем меня встречал? А третий кто?
— Я знаю, что у них есть Циркуль, но не говорил с ним ни разу!
Шхуна ушла далеко, берег превратился в узкую полоску с крохотными квадратиками домов. Вокруг море было пустынным. Морпех заглушил мотор и подошел поближе.
— Значит, не хочешь покаяться?
— Перед кем каяться, Ворон! — Коряга рванулся, но Погранец упер ствол ему в бок, а Джузеппе щелкнул своим любимым ножом. Тот все понял и обмяк. Но голос остался твердым.
— Кем ты себя возомнил? Богом? Так ты не бог, и не святой, чтоб я перед тобой каялся! Если хочешь из честного пацана суку слепить — попробуй! Правда всегда на свет вылезет, как ее ни прячь!
— Какой ты, оказывается, правдолюб! — Ворон кивнул. Морпех схватил Корягу за шиворот и резким рывком опрокинул спиной на борт. Голова того зависла над водой. Он вырывался, пытался освободиться и кричал что-то бессвязное, но было поздно: Ворон направил пистолет под запрокинутый подбородок и нажал на спуск.
Бах! — Звук выстрела растворился в зловещем шуме моря. Морпех приподнял еще подергивающиеся ноги убитого, и тяжелое тело сползло за борт.
Плюх! — по воде разошлись круги.
Плюх, плюх, — эхом отозвались бьющиеся о борт волны. Розовое пятно отнесло в сторону, оно быстро рассеялось, как будто тут ничего не происходило.
— Надо было гирю привязать, — деловито сказал Джузеппе.
— До берега далеко, рыбы съедят быстро, кости растворятся, — равнодушно ответил Морпех. — В любом случае останки никто не опознает.
— Ну что, выпьем? — спросил Погранец. — Вроде поминок…
В каюте был накрыт стол, точнее, имитация стола. Грубо нарезанные куски колбасы, сыра, хлеба, бутылка водки. Быстро выпили и закусили.
Больше поминок по Коряге не справляли. Братве сказали, что его отправили в Союз, где он должен будет затаиться и скрываться из-за старых грехов. Родственники у Коряги если и были, то отношений с ним давно не поддерживали, друзей среди братвы тоже не имелось… Ну, уехал и уехал — это его дело. А если кому-то и приходили в голову дурные мысли, то их не высказывали. И правильно делали. А заместителем Ворона стал Морпех. И это тоже всех устраивало.
* * *
Дела шли неплохо. В Карну прибыли еще десять бойцов, поступило и оружие, и партия «дури», и очередная часть общаковой казны. Пацаны «приподнялись» — накупили одежды, почти все приобрели машины, некоторые передали свои деньги родственникам в Тиходонск. Лисица звонил и выказывал свое удовольствие.
Словом, все были довольны, кроме Ворона. Нет, он тоже был доволен, но в глубине души червоточиной завелся страх. Ведь если Пит узнает, что номера его счетов и каждый шаг известны Круму, Ворона постигнет судьба еще более ужасная, чем Корягу… А как предотвратить эту возможность? Да никак! Крум и его контора рано или поздно реализуют полученную информацию, и тайная роль Ворона обязательно станет явной! Страх разрастался, как растущий в яблоке червячок, только выедал он не яблочную плоть, а душу…
Однажды Морпех приехал к Ворону непривычно рано. Во флигеле теперь жил Джузеппе, выполнявший обязанности и охранника и секретаря — телефонных звонков из Тиходонска в последнее время стало гораздо больше, и ему приходилось быстро передавать информацию, порой срочно разыскивая Ворона по всей Карне. Он открыл ворота и доложил Ворону о посетителе.
По утрам уже было прохладно, и Ворон накинул на плечи кожанку.
— Что-то случилось? — спросил он, здороваясь с заместителем за руку.
— Пока не уверен, — ответил тот. — Но… Тут такое дело… В общем, непонятки появились!
— Что за непонятки?
— У меня среди херсонских человечек свой имеется…
— Ну да, я помню, ты говорил. Только толку от него немного. И что?
— Вчера вечером я с ним встретился, так он мне рассказал кое-что.
— Ну, говори уже! — заинтересовался Ворон. — Опять какую-то пакость против нас замышляют?
— Да нет, они в растерянности. Ждут, как с Мадьяром дело повернется. Подкрепления ждут из Херсона. Только там, у их старших, заминка какая-то. Слухи расползлись, что мы воровская бригада, а не барыги. И командиры в раздумьях. А «мясу» что? Дадут отмашку — будут воевать. Прикажут — уйдут в другой город…
— Так чего ж ты в такую рань заявился?
Морпех вздохнул.
— Да я не из-за этого. Херсонские очень удивлены, что Коряга пропал. Слухи-то, что мы его кончили, ходят, только они в них не верят…
— Верят, не верят… Нам какая разница?!
— Дело в том, что они его сами опасались — он им как кость в горле был! Говорили, что это твой цепной пес. И боятся, что мы на них подумаем и мстить будем!
— Стоп, стоп! — вскинулся Ворон. — Получается, что стукач не Коряга?!
— Я не знаю, — пожал плечами Морпех. — Я только докладываю то, что узнал.
Ворон уставился в выложенную плиткой площадку под ногами. Было видно, что информация выбила его из колеи.
— Если не Коряга, значит, был другой? Кто?
Морпех пожал плечами.
— Я дал человечку бабла и поставил задачу — через три дня встретимся, может, узнаю. А пока нужно поостеречься…
— Почему?
— Когда ситуация непонятна, всегда усиливают охрану. Поставлю у ворот машину с тремя пацанами и сам переселюсь к Джузеппе, места хватит…
Ворон не ответил. В задумчивости он пошёл к дому. Морпех смотрел ему вслед. Похоже, думали они об одном и том же.
— Получается, Корягу мы зазря заколбасили? — обернулся Ворон перед тем, как подняться по ступенькам.
— Не исключено…
— Пацаны, может, выпьем коньячку? — высунулся из флигеля Джузеппе. Но, против обыкновения, кореша не проявили к его предложению интереса.
* * *
Херсонские никаких действий не предпринимали, жизнь вошла в свою колею. Позвонила Марина, рассказала, что на работе возникают сложности, спрашивала, когда муж приедет в Тиходонск, требуется посоветоваться.
— Через неделю попробую вырваться, — сказал Ворон. Он находился в
