я окончательно умертвил этого человека в своей жизни.
Тотчас же со стороны лестницы послышался ожидаемый грохот и, спрыгивая с нескольких ступеней подряд, в коридор явилась Фелиция. Первое время мы стояли с ней оцепенело: мне приходилось тратить все усилия, чтобы отдышаться, побороть ярость и придать искаженному лицу более приемлемый вид, а она, представляя пропущенную сцену, испуганно смотрела в мои глаза.
— Питер, что ты наделал!.. Он же твой…
— Не лезь не в свое дело, Фелиция! Вот именно, что он мой отец… был таковым… и мы сами в состоянии разобраться в наших отношениях!..
Минувший день — его ураган событий и буря гнева — дочиста опустошил все мое существо, превратив в пустую, подобно вырванной обложке книги, оболочку человека. Одно лишь мимолетное воспоминание о случившемся подкашивало ноги, словно имело настоящий вес. Я направился на второй этаж, но позади вновь проскрипела дверь, за которой, к счастью, оказался Виктим с какой-то девочкой. Мое разгоряченное, словно каленое железо, лицо и красные выпученные глаза заставили их попятиться, хотя вид гостьи был воплощением невинности и добродушия, и окатившая разум пелена мгновенно растворилась. Фелиция бросилась к ним, бранясь, что те без предупреждения сами пришли (вернее, приехали на такси, как они быстро оправдались) домой, а Виктим спросил у нас обоих разрешение переночевать этой девочке.
Несмотря на изнеможение, несколько часов кряду я не мог заснуть и, завернувшись в одеяльный кокон, вслушивался в звуки на первом этаже. Дважды я скидывал одеяло в решительном желании спуститься к ним, познакомиться с девочкой, то есть узнать сына поближе, в конце концов, — попытаться не стать тем, кем стал мой отец. Но именно этого сближения я и боялся: если это передается на генетическом уровне, пусть так ему будет легче возненавидеть меня когда-нибудь. И дважды я возвращался в постель, остро чувствуя, что всем хорошо и без меня, а мое присутствие не требовалась и даже было неуместным. Мне оставалось лишь представлять себя с ними во время ужина на кухне и забав перед сном.
Ближе к полуночи я почувствовал сквозь дрему, как Фелиция вошла в спальню, заняла свою часть кровати и прижалась к моей спине, нежно положив руку на плечо. Рядом с ней вмиг стало спокойно, и мы уснули вместе спустя несколько минут.
28.09.199 X г., 05:26 PM
Спальная комната Алека Рея
Вспомнился случай, произошедший 1,5 года назад. Пятничный вечер в баре. Мы с Роучем разговариваем о бытовых проблемах. Я не разделял яд в стакане, но бросить его в одиночестве было бы своего рода преступлением в нашей дружбе. Он выпивал за каждое грубое слово сына его адрес. Их было слишком много. Трудно сказать, у кого пубертатный период проходит тяжелее: у детей или у их родителей. Он долго молчал, перемещая монету между пальцами, взгляд казался пространным. И вот выдал фразу: «Любовь и злость — две стороны монеты. И та, что упала лицевой стороной, полностью скрывает обратную». Не знаю точного источника, да и сам Роуч вряд ли помнит это, но в моей памяти слова остались навсегда.
Я сидел на кровати в спальне, подбрасывал монету большим пальцем и ловил ее ладонью. Условно я назначил злость на аверс, а любовь на реверс. Алисии нет в гостиной. Аверс! Ее нет на кухне. Аверс! И в своей комнате тоже. Аверс! Но на кровати лежала записка, в которой она просит меня не волноваться за нее. Реверс! Срочное дело в школе? Важнее собственной безопасности? И моей просьбы оставаться дома. Аверс! Может, я неправильно делаю движение? Отправил сообщение на телефон, она ответила: «Это самый унылый день в моей жизни. О спасибо тебе, папочка! Жду тебя, если успею, даже ужин приготовлю». Ложь. Аверс! Но она в порядке. Реверс! Самое малое осталось: дорога домой по ночному городу, по которому бродит маньяк. Аверс!
Результат: 6 аверсов и 2 реверса. Я действительно злился на нее.
Я и мои подчиненные подъехали к высокой кирпичной ограде в 16:00. Сцена с Пятым способствовала тому, что никто не возмутился, даже не вздохнул при объявлении ночного дежурства вне очереди. Все боялись увольнения или, что хуже, моего гнева. Я приказал разделиться по всей длине улицы, высматривать Алисию и сообщать по рации о любом движении, звуке или запахе. 5 дозорных, включая меня, лучше одного.
Ранний подъем, похищение Владиславы, побег Мэда Кэптива… День уничтожил остатки и физических, и душевных сил. Могу только представлять, каково Роучу. Не хотелось, чтобы он справлялся со всем в одиночку, особенно после потери сына, но с моим уходом шанс остаться непричастным к катастрофе повышался. Обмануть остальных не трудно, но капитан полиции отличается умом. А еще он мой друг и знает меня больше, чем кто-либо другой. Я верю, что он героически выстоит это и не лишится рассудка.
Прости, друг, но у меня свой ребенок, которому еще можно помочь. Мне нужно защитить дочь. Любой ценой.
Я замер в дверном проеме, прислушался. Вакуум, мертвая тишина. Окна открыты на проветривание, свежий воздух вытеснял все запахи. Не слышно ни искусственных, ни живых звуков. Только тихий шелест гардин и настенного календаря наверху.
Конечно, я знал, что дом пустовал с утра. И все-таки надежда питается отчаянием до последнего: проверил все комнаты, вплоть до кладовой, душевой и уборной. Вдруг Пятый предупредил ее и она успела приехать за несколько минут до нас. Это лотерея: 6 дверей, за каждой ждешь удачу. Трясешься, когда открываешь ручку, в зубах тянет от волнения. Но каждый раз — отрицательный результат.
Что делать? Поехать за ней? Школа скоро закроется. Может случиться так, что она вернется домой во время моего отсутствия. Оставить подчиненных? Нет, я не могу положиться на них, даже если они окружат ее с 4-х сторон. Отследить телефон Пятого из офиса полиции? Долго. Зато действенно. Этот идиот, скорее всего, встретился с ней после увольнения. Ничего, последний раз, пусть попрощается…
Черт! Начинает темнеть. Я был уверен, что она уже в пути, чтобы вернуться до 17:00. Потому что я обычно приезжаю в 18:00. Но он тоже бродит по городу! Полиция сосредоточилась в центре, но эффективно ли? Что, если он выследит ее? И заберет, чтобы отомстить. А потом…
Телефон завибрировал, загудел сбоку от меня. Наверное, я не сразу почувствовал передачу колебаний от покрывала кровати, не сразу отличил их от собственной дрожи. Звук тоже: давление крови повысилось на 10–15 делений, и пульсация в висках заглушала посторонние звуки. Рука рефлекторно вытянулась
