Роман с Арчилом, завязавшийся ещё в сентябре, Лара воспринимала как выгодную и опасную сделку, держа свои отношения с шефом в строгом секрете. Сегодня он сам нарушил запрет и дал понять, что намерен официально продолжить эти отношения. Лара ликовала и вовсе не собиралась сейчас рассказывать о своей связи с Юлием. Более того, она теперь ясно осознавала, что мальчика придется как можно скорее убрать. Он знал слишком много из того, что не должно было всплыть наружу. «Милый красавчик, я сочиню для тебя достойный конец. Ведь и железные женщины знают толк в романтической страсти», — подумала она, перебирая на запястье алмазно-сапфировую змейку.
…Беседа продолжалась до тех пор, пока гости не были приглашены к обеденному столу, а уж вечером, провожая гостей к ждущему автомобилю, Арчил попросил Анатолия:
— Извини, дорогой, Лара забыла в гостиной пиджак. Поднимись к дому, не хочу беспокоить людей Эда.
Сразу же за дверьми виллы Анатолия скрутили двое здоровенных верзил. Из дома донесся приглушенный крик.
— Поезжайте, поезжайте без него, вам ещё предстоит хорошо поработать, прежде чем услышать финальное крещендо. — Улыбнулся гостям Эд.
— А что будет с этим иудой? Вы же догадываетесь… — Начал Афанасий, обращаясь к шефам.
— О Господи, что за наивный вопрос, «муженек»! Естественно, все давно догадываются, что Толенька был «двойником». Ничего страшного с ним не случится, — Арчил пообещал. Кастрируют и выпустят — хоть от заботы таскаться по девочкам он будет избавлен.
Ларе только что удалось убедить любовника в том, что Анатолий Кравцун продолжал работать на Баташова. Это была, скорее, догадка. Но поведение толстяка взбесило её. Если он и не предавал Арчила и Эда, то её он готов продать в любой момент, это точно.
У поджидавшего гостей автомобиля все чинно распрощались. Эдди попытался задержать руку Афанасия, но тот простился очень официально. Лара до поворота махала в окно рукой и посылала воздушные поцелуи.
Машина укатила, и они вновь остались вдвоем, неспешно направляясь к дому по цветущим аллеям парка.
— Ты сегодня заигрался, Арчи. Этот браслет и намеки… Может, вы решили пожениться? — Эд сделал удивленные глаза.
— Возможно. — Парировал Арчил. — Брак — понятие неуместное для совладельцев мира… Лара нравится мне и это чувство, по крайней мере, естественно. А вот твое заигрывание с Афанасием переходит всякие границы. Он совсем не из той породы.
— Из той. — Хмыкнул Эд. — Правда, у нас была лишь одна встреча… Я успел посулить ему горы. Ну, реальные горы в Латинской Америке. Пусть занимается альпинизмом на личных камушках… Но этот Юл, кажется, перебежал мне дорогу… Ах, я не знаю, в чем дело… Как ты думаешь, Арчи, заявление о духовной семинарии было серьезным? — Погрустнел Эд, быстро терявший интерес к легкодоступным партнерам.
— Для тебя — да. Ты весь позеленел и потерял дар речи на целый час… А для него… — Арчил задумался. — Боюсь, такие горячие головы долго на плечах не держатся. Хотя, если ты подаришь ему горы, он сможет основать на них монастырь.
— Ты, вообще, хоть и знаток человеческих душ, многого не понимаешь. Афанасий — настоящий маньяк. — В колосе Эда прозвучал восторг. — Он алчет крови и пытается натянуть на себя смирительную рубашку в виде рясы и креста. Но лишь для того, чтобы грех стал слаще, а кровь — горячее.
Перед тем как расстаться, участники встречи заключили пари. Всем было очевидно, что затеянный спектакль двигался к заключительному акту: курки взведены, противники двинулись к барьеру, целя друг другу в лоб.
— Не сомневаюсь, Баташов расправится с Тайцевым и непременно — с любовником своей жены. — Сказала Лара. — Спорю на гору Медведь (она указала на знаменитый островок, лежащий в море) жить мальчонке осталось совсем недолго. Заодно можете готовить венки и господину Тайцеву… Арчил, ведь ты отдашь мне этого «зверька»?
— Вот уж не ожидал от тебя, родная. — По-супружески обнял Лару Афанасий. — Тебе-то лучше всех понятно, что Баташов не любит мочиловку. Юлия он не тронет, жену с позором выгонит, а бывшему дружку устроит такую горячую «баню», предав огласке его «подвиги», что тот сам застрелится.
— Но ведь Тайцев не виновен в убийствах и следствие признает обвинения Баташова ложными. — С нарочитой наивностью возразила Лара.
— Какое следствие, детка? О чем ты говоришь?! — Возмутился Эд. Главные судьи и палачи — мы сами. А мы-то устроим так, чтобы Бык и Заяц перегрызли друг другу глотки, так сказать, в интимной, дружеской обстановке… Я ставлю на «двойной капкан»! Мне было бы приятно знать, что нам удалось избавиться сразу от двоих. Причем, их же собственными руками.
— Я все же хочу думать, что эта долгая игра будет иметь более полезный для дела результат. Нам не нужны трупы, не нужны скандалы, загубленные репутации. Мы — гуманисты, виртуозы интриги, и просто-напросто добиваемся того, чтобы эти люди стали нашими союзниками. — Возразил благодушно настроенный в присутствии Лары Арчил. — Они нужны нашему театру, а следовательно, станут очаровательными марионетками… Для этого всего лишь и надо — (пропуск). Кстати, Эдди, ты веришь в бессмертье души?
Этот вопрос, заданный стройным брюнетом рыжеволосому коротышке, прозвучал в пустынной аллее благоухающего ночными ароматами парка в тот момент, когда в подвале виллы, оборудованном под медицинскую лабораторию, человек в белой маске склонился над связанным, обезумевшим от ужаса человеком.
Мне не терпелось рассказать о встрече с ясновидцем Юлу, но предупреждение о молчании прозвучало сурово. Если, конечно, доверять всему, что наговорил здесь Саша. Я могла бы объяснить свое внезапное доверие к его «пророчествам» гипнозом. Он заставил меня поверить в чудеса, напустив туману с Гумилевым, шарфиком, фотографией. Но как бы ни относиться к подобным явлениям, нельзя не признать — многое Саше удалось угадать. В правоту его заверений хотелось верить потому, что невозможно было представить мертвую Аську.
Юл застал меня в раздумьях. На столе, рядом с чайными чашками и вазочкой с рафинадом лежала фотография и леопардовый шарф.
— Приятельница заходила. — Объяснила я. Что нового?
Он сел и, взяв фото, молча крутил его в руке, словно собирался разглядеть что-то на первый взгляд незамеченное. Недельная щетина придавала лицу Юла выражение лихости и каторжной обреченности одновременно. Он избегал смотреть мне в глаза, что было плохим знаком.
— У тебя неприятности? Не тяни, прошу тебя… Что стряслось?
Юл поднял на меня грустные глаза и поморщился.
— Извини, Слава, ты все равно узнаешь, — Ася погибла.
Я села, поставив поднос с посудой, который собиралась отнести на кухню.
— Когда? Где это произошло?
— Три дня назад. Но данные поступили к нам только сегодня… Это случилось в Африке…
— Что?!
— Бедняга, она решила сбежать — купила индивидуальный тур «Африканское сафари» и через Дакар чартерным рейсом отбыла в Республику Чад. Там семерых человек, прибывших за экзотическими впечатлениями из разных стран, усадили в местный вертолет, чтобы отвезти в саванну. Вертолет взорвался в воздухе. Никому не удалось спастись. Личности погибших установили по документам в туристической фирме «Жираф». Там остались анкеты с фотографиями и подписью клиентов о том, что «Жираф» не несет ответственность за их жизнь во время путешествия по диким местам.
— Но почему её понесло туда? Аська терпеть не может бытовые лишения и палаточную экзотику… А уж в смысле охоты на диких животных… Уфф! Ассоль это могло бы заинтересовать в последнюю очередь. — Я все ещё не хотела верить услышанному, записать Ассоль в списки мертвых. Ведь всего пару часов назад Саша Чекмарев разглядел на её фото «живую» ауру.
— Ты уверен, что ничего не перепутал?
— Я видел её фото, полученное по электронной почте… И, знаешь, что особенно интересно? Одним из пассажиров рейса Москва-Дакар был Геннадий Раменков, тот самый, что студеной февральской ночью «прикрывал» тебя от бандитов, а потом собирал грибы у домика Юры.
— Ты полагаешь, что некий Геннадий не «прикрывал» меня, а «подставлял»? Ты думаешь, это он был с теми, кто пытал Юру и похитил Ассоль?
Юл пожал плечами.
— Факты, только факты. И ещё информация к размышлению: по нашим данным, Г. С. Раменков, бывший капитан ГБ, бывший сотрудник ФСБ, а ныне коллега и оперативный сотрудник фирмы Баташова, — имеет отличный послужной список. За ним числится одно очень ответственное дело в Афганистане, пара операций за кордоном в наши дни и с дюжину «подвигов» на Родине.
— Что ты хочешь сказать?
— Убийства, взрывы, диверсии. Высокий уровень мастерства…
На мгновение мое сознание, переполненное противоречивой информацией, словно омыло родниковой водой, унося паническую неразбериху. Стало совершенно ясно, что есть только этот июньский вечер с лохматыми пионами, жужжанием комаров, с визгом электропил на соседнем участке и криками ребят, перебрасывающихся в волейбол среди сосен. А мрачные криминальные разборки навязчивая чепуха, которую надо забыть и отбросить подальше, как надоевший детектив. Потом, одев мягкие тапочки и купальник, пробежаться до ближайшего леска, полежать на поляне или песчаном откосе, спускающемся к карьеру. И если нельзя окунуться в обмелевший, затянутый ряской пруд, то лучше окатиться водой прямо среди кустов смородины, а потом пить чай с прошлогодним вареньем, сумерничать в прозрачной белизне июньской ночи и говорить о пустяках. О таких вот дачных вечерах, о дворянских усадьбах, влюбленных студентах, скрипящих над озером уключинах и Незнакомках в траурных перьях — о всем том, загадочном, вечном, что разлито в томной печали летнего сада, в соловьиных пересвистах и яблоневой метели…
