сердцебиение девушки. — Или ты притворяешься глупенькой, или действительно забываешь, с кем связалась.
— Лучше иди к своему приятелю и вместе с ним подумай, как вам сделать так, чтобы мы ничего не узнали о подружке еще одного вашего дружка.
— Не ревнуй, детка, у тебя нет на то причин, — тихо мурлыкает Терренс и разомкнутыми губами проводит по изгибу шеи Ракель, полной грудью вдыхая изумительный запах ее кожи и цветочных духов. — Не забывай, что никто, кроме тебя, мне не нужен. Есть лишь одна сексапильная чертовка, которая сможет запросто свести меня с ума.
— Ох, пожалуйста, Терренс, отпусти меня, — с прикрытыми глазами медленно выдыхает Ракель. — Отпусти, я говорю. А иначе я опять потеряю над собой контроль.
— Теряй контроль. Теряй! — Терренс оставляет парочку поцелуев сначала на месте за ухом Ракель, а потом уже на изгибе ее шеи, чувствуя, как она начинает дрожать и довольно глубоко дышать. — Мне это только на руку.
— Ну ты и мразь… Наглая мразь, которую… Я ненавижу…
— Неужели? А если вот так… — Терренс целует Ракель в переднюю часть шеи и одной рукой нежно сжимает ей грудь, а другую опускает до низа ее живота, пока женское тело сильно напрягается, а она сама тихо стонет с закрытыми глазами.
— А-а-а, ненавижу… — тихо стонет Ракель. — Просто ненавижу… Ты — гаденыш…
— Это звучит так сексуально из твоих прекрасных уст, — с широкой довольной улыбкой низким голосом говорит Терренс и нежно гладит живот Ракель после того, как запускает ее под красную шелковую блузку. — Черт возьми, какая же ты у меня привлекательная… Чувствую себя невероятно гордым от того, что стал единственным счастливчиком, которому достался такой шикарный трофей.
— Уймись, красавчик, тебе это не… — Ракель томно вздыхает, будучи не в силах унять дрожь после того, как Терренс нежно целует ее в горловую впадину. — Черт, прекрати это сейчас же… Хватит, я говорю!
— Я перестану, обещаю. Только скажи мне то, что я хочу услышать.
— Прости, но любовью мы сможем заняться лишь вечером.
— Я не об этом, малышка. — Терренс мягко берет Ракель за горло и слегка откидывает ее голову назад. — Ты прекрасно знаешь, что я хочу услышать.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Ладно… — хитро улыбается Терренс, немного поворачивает голову Ракель в сторону и начинает покрывать нежными, медленными поцелуями весь изгиб ее шеи. — Может, это немного освежит тебе память… И пока ты не вспомнишь, я так и буду мучить тебя.
— Ты и так знаешь, что я считаю тебя неотразимым красавчиком и схожу по тебе с ума.
— Ответ очень хороший, но неверный. — Терренс переходит уже к другому изгибу шеи Ракель, убирает копну темных волос в сторону, снова начинает нежно сжимать ей грудь одной рукой и наглаживает оголенный живот девушки другой, пока она с тихим стоном напрягает свои бедра. — Продолжай, детка, я никуда не спешу. Могу хоть до вечера подвергать тебя такому наказанию.
— Ох, боже, ну хорошо-хорошо, — устало стонет Ракель. — Не ревную я тебя, дурачок. Не ревную. Успокойся ты уже. Все, ты своего добился. В очередной раз.
— А ты смела во мне сомневаться? — ухмыляется Терренс и возвращается к задней части шеи Ракель, которую он тоже не оставляет без поцелуев. — Когда же ты поймешь, что со мной бесполезно бороться? Я все равно добьюсь своего.
— Вряд ли бы ты сделал это, если бы у тебя были связаны руки и ноги. Не было шанса облапать меня — ты бы ничего не добился.
— Даже в этом случае ты все равно мне подчинилась. Я умею соблазнять одним лишь взглядом.
— А если тебе глаза завязать? И рот скотчем заклеить?
— В таком случае ты будешь покорена благодаря взгляду на мое шикарное тело. Если я был раздетым, ты бы точно не смогла сопротивляться… Ибо стоит тебе посмотреть на него, как тобой овладевает желание заласкать и зацеловать его.
— Имею на это полное право. Потому что ты мой и принадлежишь только лишь мне. Очень скоро будешь принадлежать и документально, и духовно.
— Вот это мне нравится, — более низким голосом отвечает Терренс и мило целует Ракель в щеку. — Хорошая девочка.
— Ну теперь-то отпустишь меня, наконец? Или в очередной раз докажешь, что ты очень наглый?
— Отпустить тебя? Ну даже не знаю… — Терренс проводит губами по ушной раковине Ракель и плавно перемещается от места за ухом до изгиба шеи. — Отпускать такую шикарную и сексуальную красотку…
— Ты же обещал, что отпустишь!
— Тише-тише, детка, тише, не нервничай так, — шепчет Терренс, пока его руки скользят по животу Ракель или массируют ее грудь, а губы снова покрывают ее шею поцелуями. — Тс-с-с… Тс-с-с… Все хорошо…
— Чертов козел! Я забираю свои слова обратно! И про то, что ты уникален и неотразим, и про то, что я не ревную тебя! Все это было…
Терренс с хитрой улыбкой заставляет Ракель замолчать, крепко взяв ее за горло и одарив напористым, жарким и продолжительным поцелуем в губы. Он не обращает внимание на все ее попытки сопротивляться и на корню пресекает каждую, резко одергивая девушку и еще крепче начинает держать ее свободной рукой. Несколько секунд брюнетка брыкается и с тихими стонами бьет мужчину по рукам, но затем постепенно расслабляется и буквально начинает таять в руках МакКлайфа-старшего. Который самодовольно улыбается и продолжает с удовольствием ласкать нежные, слегка пухлые женские губы.
Когда Терренс подошел к Ракель, Даниэль догнал Анну и обнял ее со спины, обвив руками ее талию и прижавшись щекой к ее виску. А поскольку они сейчас стоят за перегородкой между кухней и гостиной, то никто не видит, что происходит в гостиной.
— М-м-м, а что это такое? — с широкой улыбкой нежно мурлыкает Даниэль. — Кто это у нас тут поревновать решил?
— Ты сам даешь повод… — мягко отвечает Анна.
— Я даю? Ну ты что, красавица! — Даниэль мило целует Анну в щеку, обняв ее еще крепче. — Как ты могла такое подумать?
— Так, милый, я в твоих играх не участвую. Что бы ты там ни надумал сделать, я не собираюсь идти у тебя на поводу.
— Да ладно? — Даниэль убирает с глаз Анны небольшую прядь волос другой, придерживая девушку за талию одной рукой, — А вот я так не думаю! И уверен, что ты бы осталась в восторге от того, что я хочу сделать.
— Мечтать не вредно.
— Не будь врединой, принцесса. Ты ведь прекрасно знаешь, что я все равно получу желаемое.
— Только не в этот раз.
Только Анна собирается мягко отстраниться
