– Или вы будете уважать Анну, или моей ноги больше здесь не будет!
Так и заявил! А Юрочка если что сказал, – обязательно сделает!
– Арсений! – рыдала она. – Что ты молчишь? У тебя что, десять сыновей? Юрочка у нас один! Единственный! И ты позволишь ему испортить себе жизнь? Зачем ему эта женщина? Она старше его, и еще не была замужем! Это неспроста! Никто не позарился на такую красавицу, кроме нашего Юрочки! Скажи ему! Поговори с ним, как мужчина с мужчиной! Если бы был жив Платон Иванович, он бы такого не допустил!
– Прекрати! – не выдержал Арсений Платонович, отрываясь от своих бумаг. – Ты же еще не видела этой Анны!
– Я и не хочу ее видеть! Не желаю видеть, как она губит моего мальчика!
– Да отчего же обязательно «губит»? По-моему, Юра полюбил ее, и мы должны уважать выбор нашего сына.
– Ты так говоришь, потому что тебе на все начихать, кроме твоих дурацких формул! Тебя всегда интересовала только твоя физика! Эта женщина окрутила его, она…
– Хватит! – возмутился Юрий, которому надоело слушать причитания матери. – Довольно! Я пришел сюда не затем, чтобы спрашивать у вас разрешения. Я сообщил вам о том, где и когда состоится наше с Анной бракосочетание. Если вы захотите прийти, мы будем рады вас видеть! Не захотите – дело ваше!
Теперь, разговаривая с матерью по телефону, он вспоминал эту отвратительную сцену.
– Как здоровье? – сухо поинтересовался он. – Лучше?
– Как мне может быть лучше? Ты, наверное, смерти моей хочешь! Оставь эту женщину, Юра! Умоляю тебя…
– Лекарства привезти? – перебил ее Юрий. – Я уже у вашего дома.
Он не стал выходить из машины и ждал, когда вернется охранник, который относил лекарства и сумку с продуктами. Было уже начало двенадцатого.
– Поехали! – махнул он рукой, когда охранник сел в машину. – Еще за цветами надо успеть!
К дому Анны они подъехали без пяти двенадцать. Первым вышел личный телохранитель Юрия, – Андрей – за ним второй. Водитель оставался в машине.
Анна из окна видела, какой огромный букет белых лилий держал в руках господин Салахов. Все трое направились к подъезду. В тот момент, когда они поравнялись с кустом сирени у окон первого этажа, Анна Наумовна отошла в глубину комнаты…
От взрыва все дрогнуло, посыпались стекла, раздались крики перепуганных людей.
– Вот оно! – подумал Юрий, падая на снег. – То, о чем меня предупреждали в письмах…
Андрея бросило на господина Салахова, и он невольно закрыл его своим телом. Никто не понял, что произошло. От ударной волны вылетели двери подъезда, со свистом сыпались осколки стекол, щепки, железки, какие-то тряпки… Тело Андрея разорвало на куски. Второй охранник чудом уцелел, бросившись в подъезд. Юрий, весь залитый кровью Андрея, почти не пострадал. Исполняя обещание, данное Анне, он вернулся в главный офис и надел под пиджак бронежилет. Множество неглубоких ранений на руках, лице и шее не представляли угрозы для жизни.
Он взглянул на подъезд и догадался, что пластиковая взрывчатка, скорее всего, была заложена в водосточную трубу. Киллер был поблизости и нажал на кнопку пульта, когда они подошли на нужное расстояние. Машина тоже представляла жалкое зрелище, но водитель остался жив. Лилии смело взрывной волной, и Юрий обнаружил, что судорожно сжимает в руке остатки букета. Он разжал ладонь…и ощутил неестественную тишину. Все тело было как чужое, плохо его слушалось.
– Господи! Анна! Она могла подойти к окну…
Юрий на непослушных ногах побрел по лестнице вверх. Перепуганные жильцы что-то кричали ему, но он, оглушенный взрывом, ничего не слышал, – только смотрел на мелькание лиц, рук, на усыпанные мусором и облетевшей штукатуркой ступени…они казались ему бесконечными. Он не поверил своим глазам, увидев Анну, стоявшую в дверном проеме, бледную и красивую. Ее лицо исказилось гримасой боли и сожаления.
– Ты плачешь? – Юрий обнял ее, пачкая кровью светлый костюм Анны, ее волосы и щеки. – Все хорошо…
Он даже не знал, слышит она его слова, или нет. В голове было гулко, как внутри огромного колокола. Анна что-то говорила, но он не понимал, что, – и только смотрел на ее губы, которые беззвучно шевелились. Юрий силился угадать, что она говорит ему, но не мог.
Приехала скорая помощь и милиция, еще несколько охранников с его фирмы. Андрею уже помочь было нельзя. Второго охранника и водителя забрали в больницу. Господин Салахов отмыл кровь, и поднявшийся в квартиру Анны врач обработал его порезы. Очень кстати пришелся коньяк, который они с Анной в прошлый раз не допили.
– Я знаю, кто это сделал… – слабо донеслось до Юрия, и он осознал, что к нему возвращается слух.
– Я знаю, кто это сделал! – повторила Анна.
В театральном доме начался настоящий переполох по поводу гибели Изабеллы Юрьевны. Милиционеры по нескольку раз обходили квартиры, расспрашивая жильцов. Но никто не мог сказать ничего существенного.
По предварительному заключению эксперта, госпожа Буланина была убита около семи часов утра, когда все жильцы еще спали. Дверь, как и в двух предыдущих случаях, она открыла убийце сама. В общем, картина преступления была почти такая же, за исключением нескольких деталей. Вероника Лебедева и Аврора Городецкая расстались с жизнью поздно вечером, а Изабелла Буланина – рано утром. Следовательно, маньяк не мог ворваться в квартиру вслед за ней, подкараулив момент, когда женщина откроет ключами дверь. Изабелла Юрьевна находилась дома и, предположительно, спала. Второе отличие заключалось в том, что на трупе убитой блондинки вместо лирического стихотворного сочинения лежала карта Таро Пятерка Мечей. Все остальное совпадало – и способ убийства и то, что у маньяка был половой контакт с уже мертвой женщиной.
– Что символизирует Пятерка Мечей? – спросил Артем, когда Динара пришла в себя.
– Пышные похороны, – ответила цыганка.
Господин Пономарев видел, как она испугана, и не только убийством подруги. Дина Лазаревна никак не могла решиться сказать Артему, что Пятерка Мечей – та самая карта, которая пропала у нее из квартиры. Она ее узнала! Но как карта попала в руки убийце? Тут было несколько вариантов. Первое – убийца побывал у Динары и взял карту. Второе – ее взял господин Вольф и передал убийце с целью доставить Динаре крупные неприятности. Третье – сама Изабелла Юрьевна взяла карту по неизвестным причинам, а убийца случайно ее нашел и положил на труп. Могли быть еще и четвертый, и пятый варианты, которые просто не приходили в голову Динаре, охваченной паникой.
Поколебавшись, она все же решилась признаться.
– Это… моя карта, – сказала она. – Я думала, что она потерялась…
– Ваша карта? – удивился Артем. – Но как она попала сюда?
– Не знаю… Я действительно не знаю! Я обыскала всю квартиру, но Пятерка Мечей как сквозь землю провалилась! Вы что, считаете, это я убила Изу?
Господин Пономарев так считать, конечно же, не мог. Хотя бы потому, что совершить половой акт с убитой мог только мужчина. Но присутствие на трупе Пятерки Мечей, этого опознавательного знака, недвусмысленно указывающего на Динару, наводило на размышления. Что, если это Вольф? Однако, сам Карл Фридрихович уехал на пару дней в Москву, – у него было алиби. Разве что приехал, убил и снова уехал? Нет! Слишком сложно… Да и Буланина его не знала, чего бы она стала впускать Вольфа в квартиру? Хотя…он маг, в конце концов: мог воздействовать гипнозом или еще как-то принудить ее открыть.
Артем совсем запутался. Он вспомнил черных гусениц, которые ползали у него по квартире, и окончательно растерялся. Стройная логика его мышления давала трещину за трещиной. Какая-то была во всем этом закономерность, – карты, носовые платки, предсказания, как бы естественная смерть людей, ворона за окном, гусеницы… Черт знает, что творится! Да еще на фоне сей зловещей клоунады происходят серийные убийства. Тут у кого угодно мозги закипят!
Надо сказать, что жильцы театрального дома, которые до сих пор вели себя относительно спокойно, страшно взбудоражились из-за смерти Изабеллы Юрьевны. Женщины были напуганы, а мужчины раздражены повышенным интересом к своим персонам. По опыту Артем знал, что серийный убийца старается находить жертв подальше от того места, где проживает. Но проверить, кто где был во время убийства, все же следовало. Правда, ничего интересного не обнаружилось, как он и ожидал.
Студенты-арабы еще спали, что, впрочем, нельзя было считать достоверным на сто процентов, потому как они, все трое, обеспечивали алиби друг друга. Следовательно, арабы могли договориться между собой.
Сын старой актрисы Николай Эдер очень рано ушел на работу, что подтвердили его мать и Анна Григорьевна. Из-за бессонницы женщины не спали, и видели в окно, как Николай вышел из подъезда и отправился к остановке троллейбуса. Впрочем, он мог только сделать вид, что уходит, переждать где-нибудь минут десять, вернуться, расправиться с Буланиной и после этого действительно пойти на работу. Транспорт по утрам ходит не часто, и установить точно время, проведенное Николаем в пути, проблематично. На работу, по его собственным словам, он пришел в начале девятого. Этого никто не мог ни подтвердить, ни опровергнуть с точностью до минуты. Многие сотрудники видели Эдера примерно в это время в театре, но на часы специально никто не смотрел.
