Сильвию.
И хотя, с одной стороны, это успокаивало, с другой стороны, это в некоторой степени уязвило Йону. Сильвия была вместе с Керстин в Мюнхене, вероятно, обе как раз вернулись домой… как себя сейчас чувствует Керстин?
Что за вопрос. Конечно, ей сейчас очень плохо.
Йона подавил в себе угрызения совести. Он столько натворил за последние недели, но в этом действительно был виноват не он.
До того как вернулась Марлен, Йона хотел прояснить еще один момент:
– Скажи, а где Эланус? Он потерялся?
Паскаль посмотрел на Йону, как будто тот только что смертельно его обидел:
– Как такое могло прийти тебе в голову? Как только оба комика прекратили свое преследование, я направил его в надежное место и приземлил его там. Я тут же отправился за ним и забрал его в самом лучшем состоянии. Ни один из винтов даже не поцарапался.
Йона взял его руку и пожал ее:
– Спасибо и за это тоже.
– Да-а-а-а, ты должен мне много всего, – радостно сказал Паскаль. – Не переживай, я с тебя еще спрошу свое.
Дверь распахнулась, и Марлен вошла с подносом, на котором балансировали три пластиковых стаканчика.
– Коля очнулся, – объявила она. – Четыре часа назад. Я только что встретила Сергея в коридоре, он прыгает от радости.
Это была хорошая новость.
– А что с Беатой Лихтенбергер?
– Взяли под стражу. Это было предсказуемо. Я не думаю, что Земан, Рогински и остальные стали покрывать своих сообщников, после того как их самих схватила полиция. Кажется, Сергей уже многое знал. Но до сих пор неясно, на чьей же совести Шраттер. Может, они все замешаны в этом.
Йона в задумчивости перебирал в руках покрывало. Он размышлял: не предоставить ли полиции снимки, которые он сделал с помощью Элануса? И не доставит ли это ему самому большие неприятности? И не будет ли ему в итоге все равно?
Он предположил, что вскоре обязательно появятся родители, тем более что Кожаная Куртка обмолвился, что их уже проинформировали. Эта мысль утешала Йону, но тем не менее навевала грусть. Он не будет рассказывать им всей правды.
После того как Марлен и Паскаль ушли, предупредив, что завтра придут снова, Йона выбрался из кровати, преодолевая боль. Кто-то принес ему его тапочки и банный халат, пока он лежал без сознания.
Он надел и то и другое, ухватился за стойку с капельницей и отправился в путь.
Комната, где лежала Линда, выглядела без изменений, только женщина, делившая с ней палату, вероятно, уже выписалась. Они были одни, и это была удача, на которую Йона даже не надеялся.
Она сразу же отвернулась, как только увидела, кто пришел навестить ее, но это совсем не смутило Йону. Он присел к ней на кровать и подождал. Наконец она вздохнула и все же посмотрела на него.
– Я рада, что ты еще жив, – тихо сказала она.
– Я тоже. – Йона попытался улыбнуться, но Линда не отреагировала на это. – Полиция уже была у тебя?
Она покачала головой:
– Я целый день жду, когда они придут ко мне, а их все нет. Похоже, что на допросах никто не назвал моего имени.
Йона внимательно смотрел на нее:
– А есть что-то, почему они должны это сделать?
Сначала она кивнула, потом пожала плечами:
– В общем, это не я убила Шраттера. Но я могла бы сказать, кто это сделал. И почему.
Йона почувствовал легкое покалывание под кожей головы. Он не был номером один в списке доверенных людей Линды, они даже не были друзьями. Неужели она все же расскажет ему то, что знала?
– И тело Шраттера ты тоже не прятала. – Может, если он расскажет ей что-то новое, то и она отблагодарит его. – Это сделали Хельмрайхи. Я почти три недели провел с мертвецом под одной крышей, не зная этого.
Он видел по выражению лица Линды, что она владела этой информацией уже давно.
– Я знаю. Сначала это планировалось только на одну ночь или на две, но… – Линда замолчала. – Но все пошло не так, – прошептала она.
Йона видел, как дрожали руки Линды на одеяле, и сопротивлялся желанию прикоснуться к ним. Без особого умысла, по-дружески, чтобы успокоить ее.
– Ты сказала в прошлый раз, что Шраттер виновен во всем. Это как раз понятно.
Может быть, дело было в том, что она уже настроилась на то, что вынуждена будет рассказать все полиции. А может быть, ей просто хотелось высказаться и Йона показался ей достаточно безобидным человеком для этого.
– Он действительно был виноват, – прошептала Линда. – Все было прекрасно, а он взял и разрушил это своим преувеличенным чувством долга и своей слишком правильной натурой. Он же не так давно находился здесь, всего полгода. И за это время он везде копался, перепроверял все документы и вмешивался в дела, которые его совершенно не касались.
Йона догадывался, что имела в виду Линда.
– Технологический центр, да?
Она кивнула:
– Послушай, спонсоры, которые все финансировали, купаются в деньгах. Ты себе не представляешь, сколько миллиардов евро лежат на счетах отца Коли по всему миру. Для него пара миллионов пустяк. Это как кому-то сходить хорошо поесть в ресторан.
Ага. В голове Йоны начала вырисовываться история.
– В общем, университет просит у Треплова финансовую помощь, гораздо бóльшую, чем нужно в действительности. А Земан и его сообщники делят между собой по-братски все, что остается свыше.
– Правильно. – Она всхлипнула. – Ты знал, что фирма Мартина Хельмрайха должна была выполнять все монтажные работы для технологического центра? Одна только предоплата, которую он запросил, была в три раза больше той, которая предполагалась изначально.
Значит, Шраттер представлял реальную опасность для всех, кто имел неплохую прибыль от строительства центра. Правильный, сознательный Шраттер.
И не только потому, что он вскоре мог бы натравить на них экономическую полицию, но еще и потому, что семья Коли – вероятно, так же как и семья Сергея, – была похожа на… – как это назвала Марлен? – на мафиозный клан. По крайней мере, это были очень влиятельные люди, которые не позволили бы обвести себя вокруг пальца.
– Ротенхайм – это маленький город, – пробормотала Линда. – Не бедный, конечно, но и не с нефтяной скважиной под боком. Прежнему ректору было ясно, что можно доить университет, и прежде всего богатых родителей иностранных студентов, как стадо дойных коров, и все ему помогали в этом.
Йона пару секунд обдумывал то, что он только что услышал.
– Я предполагаю, Коля каким-то образом выяснил, что его отца обманули?
– Ну да. – Линда
