знаю, как их назвать. Мне кажется, ваша дочь попала как раз случайно к ним…
– Не рой яму другому?
– Примерно. Во всяком случае, он знал, где искать Аню.
– А Вероника? – вскинула на него глаза Тамара. – Как она попала к ним? Я не ошиблась, это была Вероника.
– Этого я не могу знать. Тамара, где он может быть сейчас?
– Я дам вам ключи от квартиры, посмотрите там.
Павел вызвал группу, но на квартире Ролана не оказалось, пришлось снова беспокоить Тамару и звонить ей.
– Думаю, он в загородном доме, – ответила она. – Это у лесного массива, на берегу реки в десяти километрах от города, там есть поворот с трассы и указатель, на котором написано «Орехово». Дорога после указателя ведет к нашей даче. Дом не достроен, но жить в некоторых комнатах можно, он отапливается, Ролан наверняка там. Я уже еду туда.
– Вы… вы с ума сошли! – не удержался Павел. – Поймите, он сейчас неадекватен! Быть над всеми и скатиться сразу в яму… Он способен на все.
– Мне это надо, мне.
Она отключилась от связи, а ему что делать? Нет, Павел, конечно, поедет и команду отдал загружаться, но ругал себя, что был недостаточно убедителен и не смог отговорить Тамару от глупого, совершенно ненужного поступка.
Дом выглядел пустым, как обычная стройка
Но стройка практически закончена, внутри шли отделочные работы, приостановленные из-за холодов. К этому часу рассвело, и было сложно угадать, там ли Ролан, в какой части дома. Если б стояла ночь, мужа выдал бы свет в окнах. Тамара вошла в дом – двери оказались открыты, следовательно, муж здесь, она позвала его:
– Ролан!.. Где ты?..
Не ответил. Она прошла в гостиную, обошла первый этаж, по всем приметам Ролан где-то в доме, и Тамара стала подниматься по лестнице.
– Тамара! – вдруг окликнул он снизу.
Она сбежала вниз и остановилась, Ролан стоял в дверях будущей библиотеки. Тамара и там побывала – значит, пока жена искала его на первом этаже, муж перебежками менял место и прятался от нее – смешно, но не очень. Теперь стоят друг напротив друга люди, прожившие почти пятнадцать лет вместе, но чужие. Как быстро превращается человек в загнанного зверька: глаза блуждают, лицо искажено страхом, дерганый…
Тамара не испытывала к мужу отрицательных эмоций, она просто отказалась от него и смотрела как на постороннего человека, с которым связывают некоторые не совсем приятные моменты. Она бесстрашно прошла в «библиотеку», прошла мимо мужа, не боясь его, ее догнал вопрос:
– Зачем приехала? Следака своего привезла?
– Ты видел, как я приехала, не мог не видеть, что я одна. А приехала, потому что хочу знать, что вкололи нашей дочери? Может, как-то можно нейтрализовать действие…
– Понятия не имею, – резко бросил он.
– Как так? – старалась держаться хладнокровно Тамара. – Ты же поставлял девчонок этим… Я все знаю, мне рассказали сегодня ночью, как два негодяя приставали к девушкам, а ты якобы их спасал.
– Замолчи, – бросил он и словно от мухи отмахнулся. – Я не по своей воле. Меня заставили. Но я в оргиях не участвовал.
– От этого твоя вина меньше не станет.
Довольно быстро она поняла, что избрала правильный тон – никаких обличительно-презрительных интонаций, а только те, с которыми он хорошо знаком в быту. Это трудно. Ролан, находясь в состоянии паники и краха, или обманулся, или не чувствовал в жене недруга, или, раз ему нужна помощь, он по привычке, умея убалтывать людей, надеялся, что и с ней пройдет тот же номер.
– Вина, вина… – произнес он с отчаянием. – Я хотел, чтобы моя семья жила в царских условиях, все для вас… А у этих людей реальная власть. Тот, кто стоит выше, ошибается, думая, что правит он. Нет. Им управляют. Ему подсовывают нужных людей, уговаривают кого-то принять, что-то подписать, приносят благодарность. Без них птички не чирикают. Только приняв меня в свой клан, мне открыли доступ к власти и деньгам.
– Клан? И вы друг друга отметили знаком, что на твоей машине.
– Знак силы. Это для всех знак, что меня нельзя штрафовать, останавливать, везде надо пропускать и так далее. Заманчиво, правда?
– Так далеко зашло? Столько народу знали про вашу группу?
– Знали, что мы всегда решим их проблемы.
– За деньги, конечно. А девчонки? Зачем вы их… так жестоко… Они же ничего вам не сделали.
Не встретив враждебности со стороны жены, которую очень обидел изменой, Ролан немного расслабился, заходил по комнате. Сейчас главное, чтобы и лишнего не наговорить, и вызвать жалость к себе, вынудив жену помогать ему.
– Я сразу сказал, что в ритуалах участвовать не буду…
– В ритуалах? – изумилась Тамара.
– Ну, да. Кто-то из них прочел в магических книгах, что есть способ забрать жизненную силу юности, если совокупиться с молодой девой на жертвенном ложе. Так делали в древности цари в Вавилоне или Месопотамии, не помню. Но я не участвовал! У меня своей жизненной силы хватает.
– Боже, какой бред… – тихо вымолвила Тамара.
– Что? – не разобрал ее слов Ролан.
– Я слушаю. А зачем убивали девочек?
– Чтобы не рассказали никому, не опознали… думаю, этот фактор главный. Но и по ритуалу положено – чтобы жизненная сила перешла в слабеющие тела.
– А как наша Аня попала к ним?
Аня – трудная тема, ему нелегко говорить о дочери, которая сейчас инвалид по его вине тоже. Он, конечно, любит дочь, очень любит, Тамара в этом не сомневалась, но отцы погибших девушек любили дочерей не меньше – почему это не бралось в расчет? Ах, да, Тамара чуть не забыла: жизненная сила, необходимая дряхлеющим живодерам.
– Случайно попала, – через длинную паузу ответил Ролан.
– Ты знал, где искать ее, да? (Он ни слова.) А Вероника? – И вдруг до нее дошло, что случилось. – Ты отдал им Веронику?! Отдал, да?
– Обменял, – огрызнулся Ролан. – Да, я обменял любовницу на нашу с тобой дочь. Думаешь, мне не больно за нее? Но таково было условие: в ту же ночь привезти молодую девушку. Они уже не могли остановиться, им нравилось жертвоприношение. А где мне было брать девчонку, где? Да чтоб никаких следов насилия на теле? Она должна добровольно сесть в машину, а кто сядет? Ночью! Вероника поехала со мной, думала, везу ее в дом отдыха… Мне самому тошно… но наша дочь!
– А когда она поняла, что ты не туда ее привез?
– Да ничего она не поняла, к тому времени спала. Девчонкам, которых как будто спасал, я предлагал взять платок из пачки в бардачке и вытереть нос – они же плакали. Они
