будет новая политика Министерства внутренних дел? Какие указания спустятся сверху? Какие структуры и должности упразднят, какие оставят, какие создадут? «Нет ничего хуже неопределенности, — думал Виктор. — Не знаешь, к чему готовиться, не можешь ничего планировать. Создается ощущение, что ты больше не владеешь собственной жизнью».
***
Запрос в Министерство высшего и среднего специального образования удалось выбить у начальства, и незадолго до Нового года подполковник Череменин держал в руках справку, в которой были перечислены все Школы молодых ученых, проводившиеся в СССР за последние пять лет. Первый же беглый взгляд на документ показал: в списке, содержащем около четырех десятков позиций, есть все интересующие Череменина города. При более внимательном прочтении выяснилось, что Школы в этих городах проводились именно в те даты, когда совершались убийства мальчиков-подростков. А вот кураторов от Минвуза, сопровождавших этих восемь мероприятий, оказалось двое. Некие Апалин и Корнейчук. Никаких данных об этих людях, кроме инициалов, в справке, естественно, не было. И даже непонятно, какого пола Корнейчук, мужчина это или женщина.
Но все равно! Вот они, два человека, которые были в определенных городах в строго определенное время! Выбрать одного из двух — дело техники, тут даже удача не требуется, обычная рутинная работа, с которой справится любой оперативник. Кстати, почему нужно выбирать одного из двух? Вполне возможно, они подельники, совершали убийства вдвоем. Конечно, это уж как-то слишком надуманно: в союзном министерстве, в одном и том же подразделении, в Управлении подготовки и повышения квалификации научно-педагогических кадров, одновременно собрались двое сумасшедших убийц… Нет, такого не покажут даже в плохом кино. Значит, кто-то один.
— А если это не они? — задал вполне резонный вопрос начальник, которому Леонид Петрович доложил свои соображения. — Да, они там были, и были в нужное время, но… А вдруг совпадение? Ты сам подумай: в министерство люди не с улицы приходят, их рекомендуют, за них поручаются, у них биографии и репутация… В общем, скажу тебе честно, Леонид: твоя версия вызывает большие сомнения. На таком уровне даже обыкновенные секретарши-машинистки проходят ого-го какую проверку. И если окажется, что Комитет кого-то просмотрел, упустил, недоглядел, они же первые нам руки выкрутят. Тебе известен хоть один случай, когда они признавали свои промахи и ошибки? Вот и мне неизвестен. Да они костьми лягут, но не признают, что некачественно провели проверку и плохо осуществляют текущий контроль. Тем более министр у нас… Он своих будет поддерживать и защищать до последнего. Сейчас такая ситуация, сам понимаешь: идут кадровые перестановки, никто не захочет рисковать.
— И что вы предлагаете? Пустить все на самотек? Ждать очередной детский труп, а потом через полгода приостановить дело «за неустановлением»? Из восьми дел семь уже приостановлены, восьмое вот-вот последует за ними, там сроки истекают. И девятое будет, и десятое. Вы этого хотите?
— Слушай, Леонид, не морочь мне голову, — рассердился начальник. — Никаких бумаг я тебе сейчас не подпишу. Хочешь действовать на свой страх и риск — вперед, разрабатывай сам этих двоих в рамках дела оперативной разработки, ты ж не зря его завел, оно вон сколько месяцев у тебя в сейфе корки пролеживает. Но тихо, аккуратно и осторожно. Никого не привлекай себе в помощь, чтобы не протекло.
— Даже из нашего отдела? — удивленно уточнил Череменин.
— А что, у нас какие-то особенные люди служат? Точно такие же, как всюду. В тех же роддомах рождались, в те же школы ходили, — горько усмехнулся начальник. — Все кажутся хорошими, пока вокруг благость и стабильность, а как чуть заштормит — сразу гадость вылезает на поверхность. В общем, ты меня услышал. Все делаешь сам и молча.
Понятно. Собрать первичную информацию на двоих сотрудников Минвуза. Если по первичной информации не удастся с уверенностью выделить кого-то одного, продолжить более углубленно. Выяснить, где и когда запланирована следующая Школа, куратором которой будет фигурант-подозреваемый. Организовать плотное оперативное сопровождение. Попытаться взять убийцу с поличным, потому что тут уж никто не отвертится. Прямых доказательств нет, только косвенные улики, а на косвенных далеко не уедешь, если подозреваемый «прикрыт» со всех сторон.
План, прямо скажем, так себе… В нем дыр больше, чем пунктов. Но надо работать, не сидеть же сложа руки.
Череменин вернулся к себе и снова уткнулся в справку.
На каждую Школу Минвуз направлял двух кураторов. За последние пять лет человек по фамилии Корнейчук выезжал четырнадцать раз, Апалин — двенадцать раз. При этом в восьми командировках эти двое работали вместе, в остальных случаях их напарниками были другие сотрудники. И именно эти восемь поездок совпадают по месту и времени с убийствами подростков. Неужели все-таки они орудуют вдвоем? Да нет же! Не бывает такого. Значит, причина в другом. Если, конечно, вдруг не выяснится, что не в меру осторожный начальник Череменина прав и это действительно чистейшей воды совпадение.
***
Миновал Новый год, отчетный период закончился, и подполковник Череменин потихонечку приступил к выполнению намеченного плана. Пару дней пришлось потратить на то, чтобы раздобыть список сотрудников отдела, где трудились Апалин и Корнейчук, еще неделя ушла на проработку возможных кандидатов для беседы. Выбор Леонида Петровича пал на даму по имени Римма Михайловна: судя по записям в трудовой книжке, она больше десяти лет работала в одной и той же должности, самой низовой в отделе. Ее не повышали, не продвигали, значит, есть вероятность, что она недовольна, не любит своих коллег и завидует им.
Официальной версией, при помощи которой Череменин проник в отдел кадров, была проверка информации о фальшивых трудовых книжках с внесенными в них фальшивыми же записями, при помощи которых какие-то не установленные пока люди устраивались на работу в государственные учреждения на должности вахтеров, кладовщиков, буфетчиц, завхозов, уборщиц и так далее. Все это было с уверенным видом рассказано начальнику отдела кадров и воспринято безо всякой критики, ибо подкреплялось удостоверением подполковника милиции из Главного управления уголовного розыска МВД СССР. Кто же усомнится в обладателе такой уважаемой и весомой ксивы! Начальник дал указание своей «самой опытной» сотруднице оказывать всемерное содействие «товарищу из МВД», а там уж Леонид Петрович пустил в ход и обаяние, и красноречие, и комплименты, и откровенную ложь, ведь ему нужны были не буфетчицы и кладовщики, а чиновники, пусть и не самого высокого пошиба.
Очень быстро выяснилось, что Корнейчук — женщина пятидесяти двух лет, ранее работала в Министерстве просвещения РСФСР, имеет мужа и троих детей, двое из которых уже совершеннолетние, самый младший учится в выпускном классе. С фотографии на Череменина смотрела дама с суровым и властным лицом и поджатыми губами, которые, казалось, ни разу в жизни не растягивались в улыбке. На роль одержимого убийцы она никак не подходила.
А вот Вячеслав Апалин вполне подходил. Младший инспектор отдела, двадцать девять лет, в браке не состоял и не состоит, имеет мать и сестру. Родом из Орловской области, окончил педагогический институт в Москве с красным дипломом, был оставлен на кафедре ассистентом, но через очень короткое время, уже в следующем учебном году перешел на работу в Московский городской комитет комсомола, а еще через год — в Министерство высшего и среднего специального образования. Ничего себе карьера! Чтобы в двадцать девять лет оказаться в союзном министерстве, пусть и на самой низенькой и маленькой должности, нужно было или очень постараться, или иметь мощную административную поддержку. Если поддержка шла по
