ухмыльнулся, сделал глоток из бутылки и подошел ближе.
У него что, пистолет?
Твою мать.
Фредрик прикрылся руками и шагнул назад.
– Карл, прости меня. Мне очень стыдно. Я не знал, кто она. Это произошло совершенно случайно, я думал…
– Ой, да заткнись ты.
Фредрик четче увидел Уксена. В его темных глазах сверкали молнии. Уксен был так пьян, что едва стоял на ногах.
Он опять стал размахивать пистолетом.
– Карл, я серьезно. Я не хотел. Просто…
Фредрик не успел среагировать. Здоровенный бык встал в боксерскую стойку, сквозь тусклый свет сверкнула бутылка, и нога Уксена молниеносно просвистела перед глазами Фредрика.
– Господи, Карл…
Вкус крови во рту. Колени рухнули на цемент.
– Понравилась она тебе? А? Молокосос сраный. Хорошо тебе было?
Еще удар, на этот раз по голове.
В шее что-то хрустнуло.
Еще удар.
И еще.
Казалось, что потолок вот-вот рухнет.
Какой-то запах.
Алкоголя.
Из горлышка на него лилось.
И Уксен занес ногу снова.
80
Кап. Миа не почувствовала капли на своем лице. Она провалилась в бездну забытья. Золотые капли срывались с водопада, осыпаясь дождем с неба невиданного цвета. Еще одна. Со лба, склонившегося к каменной стене, потекла вниз. На нос, уловивший запах плесени и гнили. На неоткрывающийся рот с шатающимися зубами. Наконец, холодная капля проникла между губ, и только тогда Миа открыла глаза.
Слабый луч света пробивался из маленького окошка. Ее рука в гипсе лежала на бедре. Вторая в чем-то застряла. Миа попыталась повернуть голову и посмотреть, что там, но тут же пожалела об этом. Ее молнией пронзила боль от виска к челюсти и вниз по позвоночнику.
Твою же…
Не делай так. Сиди спокойно. Осторожно открой глаза, так, один не открывается, а второй?
Аккуратно.
– Ты пришла в себя?
Она увидела Патрика, сидевшего под окном слева от нее, обеими руками прикованного к трубе.
– Где мы?
– В преддверии ада.
Миа закрыла глаза – держать их открытыми сил не было.
Его голос туманом стелился над земляным полом.
– И мы тут не одни. В соседней комнате два ребенка. Они сначала кричали, но сейчас затихли. Надеюсь, он просто заклеил им рты. Он ведь сначала убьет нас? Такой у него ритуал, да?
Миа снова на мгновение отключилась, паря по прекрасному бескрайнему небу, раскрашенному невероятными красками. Снова золотая капля.
В глаз – который открывался – светил слабый свет. Голос Патрика эхом отражался от холодных каменных стен.
– Я не тот, кто ты думаешь, Миа. Я не участвовал в расследовании. Я отец Оливера. И я уже раньше видел этого подонка у нас в Швеции. Мы тогда попали в аварию. Он вытаскивал нас на эвакуаторе. Тогда он был намного моложе, но это он. Теперь я могу умирать Миа, я обрел покой, теперь я знаю…
Он что-то говорит?
Какие-то слова?
Они разлетались в стороны.
Это были не звуки.
Лишь их отражения.
Из трещин в земляном полу и от пахнущих гнилью стен, из коридора вниз по лестнице, от топочущих ног и от ключа в замочной скважине в двери в мрачную каморку.
Слава богу.
Теперь ей больше нечего бояться.
81
Солнце низко стояло над могучим лесом, когда Мунк подъехал к белой складской постройке и вышел из машины. Катья поспешила за ним, указав на черную «Ауди» за домом.
– Она была здесь.
– Миа. Мы нашли ее телефон на полу. И швед с ней.
– Что? Но как она?..
Мунк вытащил сигарету из пачки, но не стал зажигать.
Катья покачала головой.
– Я не знаю.
Из постройки вышел местный полицейский и поздоровался с Мунком.
– Насколько могу судить, тут никого. Его шкаф открыт, и если обычно он полный, то сейчас в нем не хватает одного.
– Одного чего?
– Сорри, одного ружья. Ключи торчат в дверце, видимо, он торопился.
– А вы кто?
– Мартинссен. Ленсманн Грана. Приехал, как только получил сообщение. Нас четверо, двое на дороге по пути к домам в нескольких километрах отсюда, будут опрашивать людей, знает ли его кто-то и куда он мог подеваться.
– Вы его знаете? У вас уже было что-то на него?
Мартинссен покачал головой.
– Тут, конечно, все всех знают, но все же. Если человек хочет, чтобы его оставили в покое, уединиться не составляет труда. В архивах пусто. А у вас?
– Мы еще не успели проверить, – пробормотал Мунк, закуривая.
Он обвел взглядом окрестности. Глухая непроходимая чащоба – чем дальше полицейские углублялись в лес, тем сильнее Мунк беспокоился. Здесь же никого не найти. Тут можно прятаться месяцами.
– Обе машины холодные, – сказала Катья, кивнув на красно-желтую машину НАФ, припаркованную у ворот мастерской. – Скорее всего, здесь никого нет уже несколько часов. А значит, они могут быть где угодно.
– Квадроцикл там есть?
Мартинссен крикнул коллеге, который все еще был в постройке.
– Ты видел там какой-нибудь квадроцикл?
Служащий высунул голову из окна.
– Нет, но здесь стоят канистры с бензином. И коплект маленьких колес, так что очень вероятно, что он тут был.
– Если, конечно, их не продают здесь, – сухо сказала Катья, кивнув на покосившуюся табличку на двери.
Черт.
Мунк не на шутку забеспокоился.
Что она тут делала?
Как, черт возьми, нашла его?
И почему ничего не сообщила?
Вглядываясь в темный лес, Мунк попытался побороть в себе чувство полной беспомощности, мгновенно охватившее его.
Как же, черт возьми?..
– Что будем делать? – спросила Катья, будто прочитав его мысли. – Если они у него. И мальчики. Он должен их где-то держать.
– Тут все прочесали?
– Тут больше ничего нет. Два здания. Ни подвалов, ни пристроек. Только они.
– Значит, он тут не живет?
– Судя по всему, нет.
– Черт. И другого адреса у нас нет?
– Сейчас перепроверю у Людвига.
Катья подошла к машине Мунка и вызвала офис по рации.
Вернувшись, она покачала головой.
– Ничего. Он зарегистрирован тут.
– А семья? Еще кто-то?
– Людвиг никого не нашел. Только кучу выписок с какого-то сайта. Очевидно, он много что продавал онлайн. Шины, диски.
– И больше ничего, никаких?..
Мунк забыл про сигарету, она истлела почти до пальцев, и он выбросил ее на землю.
Сложив руки на груди, Катья взволнованно посмотрела на начальника.
– С чего начать поиск?
– Я не знаю, Катья.
За поворотом послышался тихий гул мотора, и молодой парень на мопеде «Сузуки» свернул с дороги к ним. Сняв шлем, он в недоумении огляделся вокруг.
– Ну и ну… что тут случилось?
– Мы можем помочь вам? – спросил Мунк, подойдя ближе.
– Я просто хотел… А Ульф на месте?
– Что вы хотели? – спросила Катья.
– У него моя
