Ознакомительная версия.
Опять что-то загремело, на этот раз выстрелы. Из дома ответили на огонь. Послышался крик. Один из силуэтов упал. Скорее всего, кто-то из нападавших. Видимо, его убил либо Зине, либо его сын.
Две оставшиеся тени зигзагами бежали к дому, беспрерывно стреляя. Вспышки освещали их лица.
Это были белокожие европейцы.
Потом упал еще один человек, находившийся ближе к дому. Анника видела, как он упал на спину практически под ее окном.
Оставшийся невредимым нападавший остановился, выпрямившись во весь рост, и стал чего-то выжидать.
Потом он, не прячась, направился к дому и пропал из поля зрения Анники. Она не отходила от окна, и через некоторое время тот человек вернулся во двор.
Он вернулся не один, а с каким-то человеком или ребенком, которого тащил за собой за волосы. Вытащив его на середину двора, человек швырнул свою жертву на землю. Второй человек, кажется, был ранен и, извиваясь, корчился на земле.
Анника сумела различить его искаженное болью и криком лицо. Это был Ахмед, сын надсмотрщика Зине. Одетый в черное мужчина наклонился к нему. Приставил к его голове дуло винтовки и спустил курок. Винтовка дернулась от отдачи. Ахмед вытянулся и неподвижно застыл на земле. Анника почувствовала, что ее сейчас вырвет.
Перестрелка закончилась. Наверное, Зине тоже был обезврежен или убит.
Мужчина остался стоять на месте. Он поднял голову и внимательно осмотрел дом. Анника отпрянула, чтобы он не заметил ее в окне.
Прошла целая минута, прежде чем она отважилась снова приникнуть к окну.
Человека во дворе не было.
Потом внизу прогремел выстрел и раздался чей-то крик.
Сюзетта, подумала она, мальчики, Амира. Боже, теперь он пойдет по комнатам и будет всех убивать.
Сердце забилось так сильно, что Аннике показалось, будто она сейчас умрет.
Как только он обойдет первый этаж, поднимется на второй, а потом и на третий.
Она огляделась, стараясь не впадать в панику.
Будет полным идиотизмом кричать и стучать в дверь, хотя это было первое, что она хотела сделать.
Отсюда надо выбраться.
О том, чтобы разбить стекла, не могло быть и речи. В каждой двери было по сорок стеклянных пластин, выдавить их она не сможет чисто физически.
Надо как-то открыть дверь и спуститься с балкона на землю.
Когда-то она использовала простыни и выжила. По крайней мере, этот дом хотя бы не горит.
Анника попробовала выбить оконную раму, но ей не хватило пространства для разбега, и удар получился слабым.
Она посмотрела на массивный письменный стол и сообразила, как ей поступить.
Пододвинула стол к окну, уселась на него так, чтобы выпрямленные ноги упирались в замок, подтянула колени к животу и резко выпрямила ноги. Прогремел гром. Оконная рама дрогнула, стол немного сдвинулся с места. Анника снова уселась в исходной позиции и нанесла еще четыре удара. Потом ей пришлось встать и снова подвинуть стол к окну.
После седьмого удара балконная дверь с грохотом открылась. С неба ответил гром. Дождь ворвался в комнату, и через мгновение Анника промокла до нитки.
Двумя резкими движениями она сорвала шторы. Подбежала к кровати, откинула одеяло и с облегчением обнаружила под ним тонкие льняные простыни. Дрожащими руками она связала шторы и простыню морским узлом, благодаря судьбу за то, что была в свое время скаутом. Один конец получившейся веревки Анника привязала к балконным перилам, а другой сбросила вниз.
Нижний конец почти достал до земли и тяжелыми толчками закачался под буйными струями дождя.
Кончится когда-нибудь этот дождь?
Вероятно, да.
Она поколебалась.
Может быть, лучше остаться в комнате. Может быть, тот человек сюда не дойдет?
В этот момент на первом этаже раздался еще один выстрел.
Анника сделала три глубоких вдоха, вышла на крошечный балкон и перелезла через перила.
До земли было страшно далеко.
Она встала с наружной стороны балконных перил, ухватилась за штору и попробовала импровизированную веревку на прочность. Штора выдержала, но нагрузка на нее будет расти по мере того, как Анника станет спускаться вниз. Струи дождя хлестали в лицо, мешая смотреть.
Собственно, ей не надо было никуда смотреть, во всяком случае вниз, ей надо просто спускаться вдоль стены, пока она не коснется земли. Надо всего лишь подавить страх высоты.
Она отпустила перила и сразу начала падать. Дыхание сделалось таким шумным, что заглушало удары грома. Она ухватилась за гладкую штору и поняла, как будет спускаться. Анника немного ослабила хватку и заскользила вниз. Ткань обожгла ладони. Ногами она упиралась в стену, спускаясь по ней, как по ступенькам. Первый шаг, второй. Он оказался слишком длинным, и руки обожгло, как огнем. Она прошла первый узел, миновала второй этаж. Руки начали сильно болеть. Она прошла второй узел. Наверное, уже преодолела половину пути. Не обращая внимания на жжение в ладонях, прошла третий узел и в этот момент отпустила мокрую ткань. Она упала на землю, подвернув ногу. Гравий в кровь ободрал ей локти. Некоторое время Анника лежала неподвижно и прислушивалась. Дождь продолжал лить как из ведра, она промокла до нитки. Вывернутая ступня сильно болела.
Она услышала голоса.
Они доносились из дома.
Анника села. Здесь, на земле, было светлее, чем ей казалось из окна. Конюшня высилась перед ней, как темный колосс высотой тридцать, а может быть, и сорок метров. На ветру за ее спиной скрипели взорванные ворота. Прямо перед ней был вход в дом с торца.
С вывернутой ногой далеко она не убежит. Можно выйти за ворота и спрятаться в густой растительности, пока это выход. Конюшня, правда, была намного ближе, но для того, чтобы до нее добраться, надо было пересечь открытый двор, и не было никаких гарантий, что она не окажется запертой.
В доме раздался душераздирающий детский крик. Анника посмотрела на открытую дверь.
С верхнего этажа лился слабый свет.
Анника, пошатываясь, встала. В паре метров от нее лежал один из убитых. Он лежал лицом вверх, и дождь заливал его широко раскрытые, уставленные в небо, невидящие глаза.
Она, хромая, отошла от трупа. Мокрый гравий громко хрустел под ногами. Анника узнала эти глаза. Светлые, почти бесцветные. Они, смеясь, смотрели на нее, когда ей в подворотне резали палец.
Рядом с человеком лежало оружие, автоматическая винтовка, такая же, какие Анника видела в американских боевиках. Она подняла винтовку, та оказалась очень тяжелой.
В десяти метрах лежал Ахмед. Половина черепа была снесена выстрелом. Анника отвернулась.
В свете молнии Анника разглядела, что возле ворот что-то шевелится. Анника прищурилась и пригляделась, стараясь хоть что-нибудь рассмотреть сквозь дождь в проеме ворот.
Она снова уловила движение. Теперь она была вполне уверена – это был человек, пробежавший сквозь взорванные ворота.
У Анники подкосились ноги, и она выронила винтовку. Господи, хоть бы только они ее не застрелили!
На четвереньках она поползла к стене, потом встала и бегом ринулась в дверь дома.
В проеме двери она остановилась, всмотрелась в холл, ничего не увидела и бросилась в темноту дома. Потом снова остановилась и прижалась спиной к стене. Анника опустилась на корточки. Она дышала так громко, что дыхание, казалось, эхом отдается по всему дому. Она закрыла рот руками, чтобы ее не услышали. Гремел гром. Плакал ребенок. Она заглянула в дверь, но ничего не увидела.
Сидеть здесь было нельзя.
Она встала и попыталась опереться на подвернутую ногу. Ступня болела, но такую боль можно было терпеть.
Анника, как могла, тихо прокралась к следующей двери на лестницу. Ухватившись за перила, решила передохнуть и заодно осмотреться.
Голоса доносились сверху, из какой-то комнаты на втором этаже. Были слышны два голоса – мужской и женский.
Различить слова было невозможно, но, судя по интонациям, говорили по-английски.
Анника поднялась на несколько ступенек вверх.
– Вы очистили счета в Гибралтаре. Где деньги? – спрашивал мужчина. Он почти кричал.
– Да, я очистила все счета в Гибралтаре, – ответила ему Фатима севшим от страха голосом. – Я предупреждала о полицейской облаве в Альхесирасе, но Астрид меня не слушала. Я понимала, что должно что-то случиться, и решила спасти то, что можно было спасти.
Анника сделала еще несколько шагов по лестнице.
– Вы продали нас, – сказал мужчина. – Вы хотели принудить нас пользоваться вашей цепочкой по сумасшедшим ценам, а когда Астрид стала возражать, решили нас обезвредить.
Анника узнала голос.
Это был Филипп Андерссон.
Ухватившись за перила, Анника поднялась на последние ступеньки. Каменный холл жилого этажа был погружен в темноту. Голоса доносились из комнаты, примыкавшей к библиотеке, в которой она завтракала. Анника посмотрела на ковер под ногами и пошла через холл.
– Вы находитесь под наблюдением полиции, – сказала Фатима. – Я предупреждала Астрид, но она не желала меня слушать. Она говорила, что у нее нет иного выбора.
Ознакомительная версия.
