Налаживался их быт, крепла их любовь, но Аркадий вдруг стал чувствовать, что всевозможные сомнения начинают все сильнее одолевать его. Что же все-таки было тогда, той ночью, с 8-го на 9-е октября прошлого года между Машей и тем, кто был с ней? Аркадий безумно любил её, он чувствовал, что и она любит его, видел, какая она преданная жена, какая она пылкая и страстная любовница, какой она верный друг. Эта вера позволяла ему быть вполне счастливым, потом он сам удивлялся себе, как это он умудрялся тогда быть таким счастливым, несмотря ни на что, несмотря на эту тайну, как черная кошка, пробежавшую между ними в самый пик их интимных отношений. Он боялся задать ей вопрос хотя бы полунамеком, потому что не хотел ответного вопроса. Ведь на этот вопрос он ответить не мог. Не только ей, но и самому себе. И единственным средством было не только об этом не говорить, но и не думать. СОВСЕМ НЕ ДУМАТЬ...
Как-то весной Полина Ивановна на даче сообщила, что в их поселке появился следователь. Как раз тогда Быстров из пропавшего без вести превратился в погибшего. Следователь расспрашивал обитателей поселка, показывал им фотографии Быстрова, не знает ли кто-нибудь этого человека.
- Наверное, и к нам зайдут, - сказала она. Маша вздрогнула, глядя на мертвенно-бледное лицо Аркадия, на его искривившийся рот, на расширившиеся зрачки. Правда, он быстро взял себя в руки. Когда они остались одни, он, глядя куда-то в сторону странным блуждающим взглядом, сказал ей:
- Машенька, если к нам придет следователь, тебе не надо говорить, что ты была знакома с Быстровым.
- Да? - переспросила она.
- Да, - подтвердил он таким голосом, что ей почему-то стало очень страшно. У неё мурашки пошли по телу. Голос Аркадия был какой-то тонкий, монотонный. - Да, не надо, - повторил он, продолжая глядеть в сторону.
Ей снова что-то вспомнилось, какой-то силуэт за окном, когда она глядела из окна дачи в предутренний темный сад. Мгновение, встреча взглядами, и словно молния сверкнула сквозь тонкие занавески...
- Хлопот будет меньше, - тихо добавил Аркадий уже своим голосом. Ведь не наше все это дело. - И вышел. А вернулся к ней через минут двадцать опять самим собой, бодрым и веселым.
На следующий день, в воскресенье, небольшого роста невзрачный человечек действительно зашел к ним. Это и был следователь. Поспрошал, показал фотографии.
- Первый раз вижу, - сказала Маша.
- Так..., - нахмурил брови Аркадий, держа в руках фотографию. Господи, да это же кажется Олег Быстров, - бодро произнес Аркадий. - Да, я его немного знал. Да, его вся Москва знала... Ну надо же...
И все.
Некоторое время после этого Аркадию и Маше стало как-то трудно находиться наедине друг с другом. Маша боялась глядеть в бессмысленные, какие-то пустые глаза Аркадия. Раньше такого выражения лица у него не было. Он словно очки надевал на глаза это выражения пустоты, чтобы люди, а самое главное, она не увидели в этих глазах нечто иное. Как же ей порой хотелось подойти к нему, обнять, рассказать ему обо всем, что тогда произошло, но она боялась. Ей совсем не хотелось, чтобы и он в свою очередь ей в с е рассказал. Даже эта неясность, эта неопределенность казались ей лучше, чем короткий и страшный ответ, как приговор, который обжалованию не подлежит. Ведь то, что было, вернуть невозможно. Ошибалась Маша, как же она ошибалась, что тогда, сразу же не рассказала Аркадию все, как бы она облегчила жизнь и себе и ему...
Сколько раз в её мозгу прокручивались события тех роковых дней...
... Когда Аркадий и Маша покидали кафе "Метелица", Аркадий зашел в туалет, а она в вестибюле охорашивалась перед зеркалом. Вдруг сзади она увидела подходившего к ней Олега. Он сунул ей в ладошку клочок бумаги. "Там мой телефон, позвони, коли скучно станет. Поговорим", - шепнул он ей и мгновенно исчез. Маша же подошла к урне и, не читая, бросила туда клочок бумаги...
... За день до отъезда родителей в Гагру, Маша сидела дома одна. Раздался телефонный звонок. Она взяла трубку.
- Добрый день, прекрасная незнакомка, - приветствовал её незнакомый мужской голос на том конце провода.
- Здравствуйте. А это кто?
- А вы угадайте.
- Не томите, мне некогда...
- Придется раскалываться. Вас беспокоит ваш несчастный должник, пленник злачного кафе "Метелица". Вы мне так и не позвонили, в чем я, кстати, ничуть и не сомневался, но, если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе.
- А откуда же вы узнали мой телефон? - удивилась Маша.
- Вы полагаете, это так сложно?
- Мне было бы сложно.
- Ну, вам-то ничего не сложно. Любой нормальный человек и сам бы вам дал свой номер телефона. Что я, кстати, и сделал.
- Но вы же сами говорите, что были уверены в бесполезности этого действия.
- Надежда умирает последней. Пришлось, однако, проявлять инициативу и вести следствие. Поспрошал общих знакомых, узнал вашу звучную фамилию, остальное, как говорится, дело техники.
- Это-то и впрямь проще пареной репы, а вот жить на свете, зная, что красивейшая девушка Москвы и области принадлежит не тебе, это совсем непросто. Вы меня-то поймите, - перешел он с баритона на интимный шепот. Как жить-то с таким грузом?
- Ну вы даете! - рассмеялась она. Поначалу его манера говорить забавляла её.
- Да шучу я. Просто я бы хотел встретиться с вами и вернуть долг. Я нынче платежеспособен. Грузил ночью вагоны с репчатым луком и гнилой капустой, и вот - я сказочно богат. И первым делом хочу рассчитаться с вами.
- Я же вам сказала - отдайте Аркадию.
- Но разве же вы не понимаете, - тяжело вздохнул Олег, - что это же только повод, чтобы ещё хоть раз в жизни поглядеть в ваши потрясающие карие глаза. Вы верите в любовь с первого взгляда? Так вот, это именно она...
- Я верю в любовь с первого взгляда. Но вот вас я с первого взгляда не полюбила. Так что вы позвоните кому-нибудь другому, где вас ждет взаимность.
- Не могу, - зашептал Олег. - Честное слово, не могу. Вы поглядите прямо сейчас на себя в зеркало, я уверен, оно где-то поблизости и честно скажите, может ли настоящий мужчина, увидев ваши глаза, ваши волосы, ваши... другие прелести, позвонить после этого кому-нибудь другому, например, своему двоюродному дедушке, рассчитывая там на какую-то взаимность? Ну? Посмотрите... А... Вот так-то...
Маша расхохоталась.
- Да шучу я все. Просто решил вас немного повеселить. Давайте, я просто подъеду и верну долг. Вы через полчасика дома будете? Я ведь и адрес ваш знаю и нахожусь не так уж далеко от вас.
- Нет, меня не будет дома, - опять нахмурилась Маша, раздражаясь его назойливостью. - Я через час уезжаю в...
... Как же она потом проклинала, стократ проклинала себя за то, чтобы в эту минуту вместо того, чтобы просто сказать "на дачу", произнесла название места. Человеку порой так дорого обходится глупость, что он и предположить бы такого не смог даже в самых мрачных прогнозах. На то она и глупость, чтобы совершать её, ни о чем не думая...
- А, знаю, - совершенно спокойно сказал всеведущий Олег. - Это по Киевской дороге. Да я там бывал неоднократно у своего приятеля. У вас там река, такой клев. Я там, помнится, щуку поймал, вот такую... Хороши места, сосновый бор, воздух... Вы там от моста справа или слева?
- Слева, - как завороженная, произнесла Маша. Да разве могла она подумать о том, что он и в самом деле приедет к ней на дачу?
- Ну а раз слева, то Эдика-то Заславского, должно быть, знаете?
Эту фамилию она не могла не слышать. Их дача была почти рядом с домиком Заславских. Правда, самого Эдика уже почти год как не было на свете, почила в бозе эта, не дожившая до тридцати полулегендарная личность, автомобилист, мотоциклист и драчун, наводивший ужас на весь поселок своим экзотическим образом жизни и обилием самых одиознейших знакомых. И после того, как Эдик умер от последствий очередной пьянки, в поселке стало гораздо спокойнее, лишь тринадцатилетний младший братишка Эдика лазал на их дачу воровать яблоки...
- А как же? Конечно, наслышана о нем. Только ведь он умер.
- Знаю, слышал, - голос Олега на том конце провода зазвучал серьезно. - Какой был парень! Только вот меры не знал! Мы ведь с ним как братья были. Так вы, что, рядом с ним живете? - равнодушным голосом спросил Олег.
- Через два дома, - сказала Маша, и это стало её окончательным промахом. На том конце провода воцарилось молчание. Абонент понял, что все, что нужно, он узнал. Поняла и Маша, что сказала лишнее. Но было поздно, слово не воробей, и тот, кто надо, поймает его на лету...
- Ладно, извините за звонок, Машенька, - спешил ретироваться Олег. Действительно, вы правы, отдам-ка я деньги господину Корнилову, раз уж вы решительно не желаете со мной встречаться. До свидания, прекрасная незнакомка. Может быть, когда-нибудь и свидимся.
- До свидания, - промямлила Маша, не подозревая, что свидание это скоро наступит, однако раздосадованная своей наивностью и болтливостью и раздраженная то ли самоуверенным тоном Олега, то ли ещё чем-то, какими-то неприятными предчувствиями...
