Я пока молча пила, стараясь переварить услышанное. Дядя Витя тем временем говорил Коле, как рад меня видеть, рассказывал, какая я хорошая, какая у меня мама хорошая и бабушка хорошая.
А если я на самом деле умерла?! Что будет с мамой и бабушкой?!
Внезапно мне ударила в голову мысль.
– А где Петр? – спросила я у дяди Вити.
– Какой Петр? – удивленно посмотрел на меня бывший сосед.
– Тот, который с ключами. От Царства Небесного. Вроде как он встречать должен. Я, конечно, не сильна в таких делах, хотя и крещеная. Но про Петра-то вроде все слышали.
– Точно, – сказал Коля и спросил, где я проснулась.
Я рассказала. Коля пришел в себя под ближайшими к этой площадке деревьями и увидел дядю Витю в рубахе. Дядя Витя тут же сказал, что «у них» все ходят в таких рубахах и целая стопка лежит в доме. Мы с Колей тоже можем облачиться.
– Нет, спасибо, – сказали мы хором. Насколько я помнила, Коля садился в самолет в летнем деловом костюме.
Теперь костюм висел на ветке. Я сразу не заметила. Кроме костюма, у Коли были трусы и ботинки, которые он снял и сейчас сидел босиком. Никакой сумки с ноутбуком при Коле не оказалось. В карманах костюма остались документы, кредитки и деньги, вроде бы совершенно ненужные на этом острове. Хотя как сказать. Мобильный исчез. Мой ноутбук Колю страшно заинтересовал, но его пыл быстро остыл. Мой компьютер предназначался для, так сказать, путевых заметок в Ницце. Не от руки же мне писать? Связи со спутником у меня, естественно, не было. Ну не подчиненным же мне через спутник указания передавать, право слово? Тем более раз я планировала отсутствовать всего три дня. И роуминг был включен. Если бы я еще археологией занималась, в какой-нибудь пустыне копалась или по джунглям бегала, исследуя фауну и флору…
Коля сказал, что если бы остался его собственный ноутбук или ноутбуки двух его коллег, мы бы немедленно связались с миром.
– Вы бы не связались, – вставил дядя Витя. – Отсюда нет связи с земным миром.
Я подумала, что успею написать одну статью, пока не сядет батарея, но не представляла, на сколько вообще хватит заряда. Я ведь уже работала на ноутбуке без включения в сеть.
– Так, вернемся к Петру, – резко повернулся к дяде Вите молодой деловой мужчина Николай. – Я всегда представлял рай…
– Но ты же в нем никогда не был. Ты радоваться должен, что сюда попал, а не на сковородке жаришься! И не варишься в казане в кипящей смоле. Ты в прекрасном месте, будешь жить в единении с природой…
– Я никогда не хотел стать дикарем, – заявил Коля. – Меня никогда не привлекало выживание в первобытных условиях и экстрим. Я всегда ездил отдыхать в цивилизованные места, в спокойную обстановку. Я не знаю, как добывать пищу в этом… месте. Я не умею удить рыбу. Я никогда не был вегетарианцем и не могу жить без мяса. На одних фруктах и овощах я не выживу! Кстати, а хлеб откуда сюда поставляют?
– Я не знаю, – сказал дядя Витя, глядя честными глазами на Колю и меня. – Здесь все само появляется.
– То есть как само? – спросили мы опять почти хором.
– Я выхожу утром – стол накрыт, днем хожу погулять, искупаться, прихожу – опять пища. И вечером тоже.
Коля спросил про меню.
– Выпить не дают, – вздохнул дядя Витя, который в прошлой жизни очень уважал это дело. – Птицу дают, рыбу. Овощи и фрукты всегда есть. И хлеб всегда, только не наш, черный, а вот такие лепешки.
– Яблоки где? – спросила я.
– Здесь нет яблонь.
– То есть как нет?! – воскликнули мы с Колей хором.
– Нет, – пожал плечами дядя Витя.
– А змей? – Коля подпер щеку рукой.
– Змей нет. Спокойно можете гулять.
– Он про одного-единственного спрашивал, – пояснила я, сразу же уловив Колину мысль. – Который должен быть под яблоней.
– Ах вот вы о чем! – рассмеялся дядя Витя. Дошло наконец? – Так это сколько веков назад было? Все течет, все изменяется не только на земле.
– Петра вы видели или нет? – Я решила все-таки прояснить эту тему.
– Нет. Есть старец Евлампий.
– А он кто такой? – спросил Коля, вероятно, знакомый с Библией и прочими священными и теологическими текстами не лучше меня.
– Старец, – пожал плечами дядя Витя. – Книги все время читает.
– Тут и книги есть?
– Есть, – кивнул дядя Витя, который, если не ошибаюсь, ничего не читал в прошлой жизни. Теологические тексты-то уж точно. Ввиду отсутствия таковых в нашем родном городе.
Дядя Витя тем временем пояснил, что в этом месте в специальной пещере в скале лежит много старинных книг и здешние обитатели занимаются их просушкой.
– Вас здесь много?! – поразился Коля.
– Не очень. Понимаете, ребята, это – одно из многих мест. То есть рай – это не сад за забором, у врат которого стоит Петр с ключами, а множество различных маленьких мирков. Все почему-то думают про сад. Я сам думал. Ну, может, изначально после сотворения мира и был один сад. Но души-то все прибывают! Пришлось расширяться.
– Остальные места в пределах досягаемости? – спросил Коля. – На лодке доплывем? Или мы на материковой части? И море только с одной стороны?
– Я отсюда никуда не уходил, – вздохнул дядя Витя. – Но те, кто тут жил с самого моего появления, так и живут дальше. Вы – первые гости. То есть постояльцы, то есть… я не знаю, как правильно сказать. Но я точно знаю, что это навсегда. Как мне объяснили, в каждом месте живет столько людей, сколько нужно, и оно этим людям идеально подходит.
– Кому нужно? – посмотрела я на дядю Витю. Я, конечно, люблю пляжные курорты, но не хотела навсегда остаться в этом месте! Тем более место мало походило на курорт…
– Месту. Вечности, – тем временем философски говорил дядя Витя.
– А чем вы тут занимаетесь? – насел на него Коля, украдкой наступая мне под столом на ногу. – Землю возделываете? Что-то строите?
Дядя Витя покачал головой.
– Но что вы делаете целыми днями?!
– Книги сушим, читаем. Иногда Евлампий вслух читает и разъясняет содержание текстов. Очень интересно. Пищу насущную тут не нужно добывать. Я же уже говорил! Все само появляется. Еще мы гуляем, медитируем, слушаем пение птиц…
– Лучше б я в психушку попал, – сказал Коля. – От такой жизни я точно свихнусь.
Еще год назад я сама вела праздный образ жизни – в некотором роде. Я не работала в традиционном смысле, но я вела хозяйство у Владимира Станиславовича. Никакой прислуги не было. Была пятикомнатная квартира и трехэтажный замок. Вы когда-нибудь убирали такие площади? Но я после жизни в маленьком провинциальном городке и закалке на грядках и в окрестных лесах, которые у нас обирали до последней ягодки и последнего грибочка, справлялась довольно легко. Также я готовила, но готовка не отнимала много времени. По утрам Владимир Станиславович только пил кофе, днем обедал в городе, вечером мы часто куда-то ходили. Еще я организовывала вечеринки, как я уже говорила. Ну и массаж, маникюр… В общем, я была занята. Про последние месяцы молчу. Я вкалывала каждую минуту бодрствования.
Я не хочу праздной жизни в этом тропическом раю! И меня дома дела ждут!
– Катя, пойдем искупаемся, – предложил Коля.
Дядя Витя пытался отправиться вместе с нами, но мы вежливо отказались от сопровождения. Я прекрасно помнила дорогу. Сумку я оставила в доме. Потом подумала и сняла джинсы. Было очень жарко, а Коля не увидит ничего нового. Тем более футболка у меня длинная, попу закрывает. И джинсы как раз посушатся. Я развесила их и джинсовую куртку на ветках.
Зайдя в дом, я увидела, что на земляном полу лежат толстые плетеные матрасы и тоненькие одеяльца непонятного происхождения. Стены изнутри выглядели точно так же, как снаружи. На грубо сколоченном табурете в углу на самом деле лежали сложенные белые рубахи. Я на них не позарилась. Мне только показалось, что рубахи пахнут «Тайдом». Откуда в раю «Тайд»?
Потом мы с Колей отправились к морю. Он – босиком и в трусах. Я – в кроссовках на босу ногу, трусах, лифчике и майке. Коля и дядя Витя очень оценивающе оглядели мои ноги. Вообще-то мне пора уже делать эпиляцию… Хотя в этом месте, наверное, следовало думать о другом.
Сергей Семенович пришел в себя, но пока не открывал глаз. Следовало сориентироваться, где он. Он чувствовал невероятную слабость. А до нее была боль…
Неужели опять тропическая малярия? Он помнил, как подхватил ее в Африке, когда они помогали чернокожим революционерам сместить царька-диктатора. Потом оказалось, что главный пламенный революционер и друг Советского Союза не только диктатор, но и многоженец и вроде бы даже каннибал. Последнее не было доказано, но связи с американцами были. Сергея Семеновича это мало волновало. Тогда его волновало, как выжить.
Температура зашкаливала за сорок, болело все тело. Раздулась печень, а с ней и весь живот.
На этот раз симптомы были похожими. Но не мог он в цивилизованной Франции подхватить тропическую малярию. Или мог? Но почему он один?
