Думы Захарова, по всей видимости, были ненамного веселее моих. Он тяжело вздыхал, удрученно качал головой, пальцем собирал остатки крема с тарелок и машинально отправлял их в рот. Осознав, чем занимается, Захаров покосился в мою сторону, чтобы определить, видела ли я его позорное поведение. Сделав вывод, что за раздумьями я ничего не заметила, осторожно вытер палец о салфетку и, успокоившись, спросил:
– Ну, что скажете, Татьяна? Дело совсем безнадежное?
– Признаюсь честно, шансы на то, что удастся найти воришку, невелики. Но это еще полбеды. Гораздо сложнее будет доказать ваше авторство. И это уже серьезная проблема, – откровенно заявила я.
– Пусть вас это не беспокоит, – ответил Захаров. – Мне бы только узнать, кто решился на подобный шаг.
– Да что вы будете делать с этим знанием?
– Вы, главное, вычислите негодника, а как с ним поступить, решим позже, – ответил Захаров.
– Ну, хорошо. Допустим, я согласилась. Тогда мне необходимо встретиться с каждым членом вашей семьи. Посетить ваш дом и лабораторию. Пообщаться с вашими коллегами и начальством. И еще одно самое важное условие. При отсутствии безоговорочного согласия между мной и клиентом по этому вопросу я за дело не берусь. Вы должны знать: я веду расследование независимо от того, какие результаты нас в конце ожидают. Вполне может случиться так, что виновником преступления окажется человек, который вам дорог. В вашем случае это актуально, как никогда. Вы готовы идти до конца, каким бы он ни оказался? Готовы ли вы получить правду любой ценой? Даже если это в корне изменит вашу жизнь?
Я намеренно нагнетала обстановку. Мне хотелось, чтобы Захаров с самого начала знал, что предателем может оказаться кто угодно из его окружения. И жена, и дочь, и коллеги. Или же может статься, что злоумышленник воспользовался доверчивостью его близких, и они, сами того не ведая, помогли совершиться черному делу. Короче, я должна была добиться того, чтобы Захаров принял такое решение, о котором он не пожалеет впоследствии.
– А вы бы как поступили? – с отчаянием в голосе произнес Захаров.
– Простите, Вячеслав, но это решение вы должны принять самостоятельно.
Захаров молчал, обдумывая мои последние слова. Я не торопила его. Прошло не меньше пяти минут, прежде чем он снова заговорил. Я видела, что решение далось ему с трудом, но теперь оно было осознанным и бесповоротным. В этом я не сомневалась.
– Неизвестность гораздо хуже самого страшного знания, – проговорил он. – По крайней мере, я буду точно знать, кому могу доверять, а кому – нет. Я согласен. Приступайте к расследованию, и будь, что будет.
После этого мы просидели в кафе еще часа два. За это время я постаралась собрать максимум информации о последних месяцах жизни Захарова. Он оказался толковым рассказчиком. На вопросы отвечал подробно, без излишней эмоциональности и пустых заверений в том, что тот или иной вопрос никак не может относиться к делу. Когда вопросы иссякли, Захаров выглядел выжатым, как лимон. У меня же голова распухла от обилия информации. Нам обоим настоятельно требовалась передышка. Об этом я и заявила Захарову.
– Для первого раза достаточно. Сейчас вы можете вернуться к текущим делам. Я же постараюсь систематизировать полученные сведения. В котором часу вы обычно бываете дома?
– Если нет срочной работы, то возвращаюсь к шести, – ответил химик.
– Прекрасно. Тогда к шести ждите с визитом, – пообещала я.
Подозвав официанта, я расплатилась за свой кофе под бурные возражения Захарова. Он настаивал на прерогативе мужчины платить за женщину, но я была тверда. Попрощавшись, я вышла на улицу. Поймала такси и отправилась домой.
Дома я первым делом составила список тех, кто имел доступ к разработкам Захарова. Он сообщил, что все материалы хранились в двух местах. На флешке, которую он постоянно носил с собой, повесив ее на шею, как амулет. И в домашнем компьютере в виде закодированных файлов. Имелись также печатные материалы. Их Захаров хранил в нижнем ящике стола в своем кабинете. Ящик запирался на кодовый замок. В этом же ящике Захаров держал опытный образец готового продукта.
В кабинет имели доступ все домашние. Хотя всех домашних и было-то два человека: жена и дочь. Круг подозреваемых был катастрофически узок. Но мой профессиональный опыт подсказывал, что в подобных делах всегда найдется место кому-то третьему. А может, и четвертому, и пятому.
Итак, что мы имеем? Кто знал о разработках Захарова? Жена, дочь, ассистент Сагателян. Как ни прискорбно это сознавать, их придется проверять в первую очередь. Еще несколько коллег. Была ли у них возможность попасть в дом Захарова, предстоит выяснить.
Еще один вопрос: кто тот незнакомец, который отнял кейс у Захарова несколько недель назад? Жена Захарова склонна думать, что нападение было не случайным. Я думала так же. Этот факт нельзя игнорировать. Выяснить личность нападавшего не представляется возможным. Зато можно предположить, что ограбление было инсценировано с целью отвести подозрение от кого-то из знакомых химика. А что? Вполне вероятно. Если Захаров будет думать, что кража формул – дело рук того же человека, что напал на него ночью, он автоматически исключит из числа подозреваемых своих близких. Уж их-то он мог бы узнать даже в темноте. Или же истинный виновник просто запутывал следы. Чем больше непонятных событий, тем сложнее выяснить истину. Так считают все дилетанты.
Следующий факт. Человек, воспользовавшийся плодами трудов химика, пожелал остаться неизвестным. Если разработка действительно его, зачем ему скрывать свое имя? Глупо, не так ли? Сам факт разработки фирменного аромата дает широкие возможности тому, кто добился в этом вопросе успеха. А как ты этим успехом воспользуешься, если не раскроешь своего имени? Да никак! Спрашивается: почему ни членов жюри, ни его председателя, ни администрацию завода это не насторожило? Непонятно. Это такая новая политика компании, использовать разработки, авторами которых являются «Мистеры Икс»? В чем в этом случае выгода для компании? Этот вопрос тоже предстоит выяснить. А также попытаться выйти на след «химика-невидимки».
Пока в наличии у меня сплошные вопросы. И ответы на них за семью печатями. С чего же лучше начать? Как подступиться к запутанному клубку, чтобы не промахнуться по-крупному, а потянуть за нужный конец? И стоило ли вообще обнадеживать Захарова, обещая ему положительный результат? Да, тут без гадания явно не обойтись. Только вот что же я хочу узнать? С чего начать расследование? Причастны ли к краже родные химика? А может, попытаться выяснить, не является ли «химик-невидимка» одним из коллег Захарова? Или будет ли вообще толк от моего вмешательства? Пожалуй, последний вопрос на данный момент самый актуальный для меня. Действительно, будет ли толк?
С этим вопросом я и обратилась к своим неизменным помощникам – магическим костям. Открыв верхний ящик письменного стола, я вынула замшевый мешочек и высыпала гадальные кости на ладонь. Кожа ощутила привычную прохладу многогранников. Накрыв их сверху свободной ладонью, я с силой сжала кисти, стараясь передать каждой грани силу своего желания получить ответ на вопрос, от которого зависела уверенность в необходимости моего вмешательства. Мгновение, и кости покатились по гладкой поверхности стола. Стук от удара магических костей о столешницу прозвучал в тишине квартиры гулко, внушительно, но почему-то жизнеутверждающе.
Когда я увидела результат, то поняла, почему звук показался мне жизнеутверждающим. «7+36+17 – Пока Вы медлите, будущие удачи могут пострадать, а тайные замыслы врагов возмужают». Ну вот! Вопрос решен. Раз уж гадальные кости говорят, что медлить не стоит, то сомнения в том, нужно ли мне вообще ввязываться в расследование, рассеиваются без следа. Прекрасно. Одним вопросом меньше, это уже победа.
К Захарову я обещала приехать к шести часам вечера. Сейчас только начало четвертого. У меня достаточно времени, чтобы сгонять в «Экобытхим» и пообщаться с администрацией. Пусть объяснят, каким образом получилось так, что автор лучшего проекта решил остаться за кадром, а администрацию это нисколько не смутило. Особенно в свете заявления Захарова о присвоении его трудов этим самым, никому не известным химиком. Только бы раньше времени не нарваться на господина Ковалевски, ведь, по словам Захарова, он является председателем жюри, и общения с ним мне не избежать. Но я бы предпочла, чтобы это произошло тогда, когда я посчитаю нужным, а не тогда, когда этого пожелает он.
В административном корпусе «Экобытхима» царила суматоха. Охранник на вахте сначала никак не хотел пускать меня, но, когда нужно, я могу быть очень настойчивой. После длительных уговоров он согласился позвонить секретарше «главного заводского начальника», чтобы та, в свою очередь, испросила разрешение на аудиенцию у самого начальника. Когда формальности были соблюдены, охранник выписал временный пропуск, и я попала наконец на территорию завода. Пока я поднималась на третий этаж, где, по словам охранника, находился кабинет генерального директора завода, мимо меня пробежало не меньше десяти-пятнадцати работников. Было непонятно, куда могли спешить все эти люди? Действительно, чего они разбегались? Казалось бы, современные технологии должны были на восемьдесят процентов избавить человечество от необходимости куда-то спешить с бумагами. Ведь есть же факс, сканер, мгновенная электронная почта и прочие блага цивилизации, позволяющие передавать содержание важных документов, не вставая с места? Почему бы не воспользоваться этой возможностью?
