Дверь приемной неожиданно распахнулась, и на пороге появилась длинноногая блондинка с мертвенно-бледным перепуганным и прекрасным лицом. Оседая на ходу, пробежала несколько шагов к столу и рухнула мне на руки, как подарок небес.
У голубоглазой секретарши изумленно округлились глаза, а у меня едва челюсть не отвисла: я сидел посреди приемной на стуле и держал на руках длинноногую красавицу-блондинку, которая только и успела проговорить тухнущим голоском, прежде чем отключилась:
– Трупы… В красном уголке.
Опущу подробности чисто бытового плана: как хлопал свой подарочек по щекам, пытаясь привести в чувство, как под охи и ахи секретарши укладывал ее на диванчике у стены, после чего, оставив тело на совесть оной секретарши, ринулся в коридор и распахнул дверь с надписью «Красный уголок».
Первое впечатление от представшей передо мной картины действительно было неслабым: в самом центре комнаты лежало тело весьма полной дамочки с раскинутыми в стороны ручками, а рядом с ней на полу прозаически стоял электрический чайник.
Кокетливые кудряшки дамочки закрывали все ее лицо, так что гарантировать на сто процентов, что передо мной был реальный труп, я не мог. Между тем в реплике красавицы у меня на руках явно присутствовало множественное число: трупы!
Я огляделся. По левой стене комнаты стояли стулья, с правой стороны – длинный стол, за которым, судя по всему, весь дружный коллектив «Зари Глухова» угощался чаем и справлял праздники. Тут же красовались старенький буфет с посудой и маленький холодильник. Я перевел взгляд прямо и увидел то, что вполне можно было бы назвать трупом номер два.
Под самым окном стоял просторный письменный стол, на котором были в ряд разложены подшивки газеты очевидно, архив местной «Зари Глухова»; за этим самым столом, перед раскрытой объемистой подшивкой, сидел, ткнувшись лицом в пожелтевшие газетные страницы, некий мужичок.
Мужичок сидел ко мне спиной, потому первое, что бросилось в глаза, – его широкая спина в новеньком черном ватнике – признаться, в наше время великого китайского завала всевозможной супермодной продукцией от пижам до дубленок, я уже и подзабыл, как выглядят эти самые ватники.
Я шагнул вперед, оглянулся, осторожно прикрыл за собой дверь и взглянул на часы. Время приближалось к полудню: одиннадцать-сорок; судя по всему, большая часть редакции благополучно разбежалась на обеденный перерыв. Этим, видимо, и объяснялась тишина, несмотря на явное наличие как минимум двух тел в красном уголке.
Я подошел к лежащей даме и взял одну из ее ручек. Ручка была теплой, и на запястье медленно, но бился пульс. Слава те Господи, жива! Рука у меня была уже набита (в буквальном смысле) так, что я слегка пошлепал пострадавшую по щечкам, и когда она тихонько застонала-зашевелилась, помог ей подняться, пройти и усесться на ближайший стул.
– Бедная моя голова, – проговорила дамочка и с удивлением взглянула на меня. – Что со мной было? Кто вы?
Эти вопросы, равно как и ответы на них, в данный момент интересовали меня меньше всего. Потому я лишь вежливо улыбнулся дамочке, сделал успокаивающий жест и подошел к трупу номер два.
Что ж, вот этот парень реально оказался трупом: его голова была слегка развернута в профиль, так что я сразу же увидел остановившийся взгляд широко распахнутых глаз, а на шее – темные полосы, очевидно, следы удара. Все ясно: кто-то подошел к читателю «Зари Глухова» со спины, вот как сейчас подошел я, и неслабой ручкой быстро да умело тюкнул несчастного по шее.
– О, боже мой, значит, это правда, мне не показалось! – раздался женский всхлип за моей спиной.
Я оглянулся.
Приведенная мною в чувство дамочка вполне пришла в себя, она слегка порозовела и в данный момент, испуганно поджав губки, смотрела в спину мертвого мужичка, взволнованно прижав обе ручки к груди.
Признаться, за несколько минут нахождения в редакции я уже устал общаться с интересными дамами и каждую из них называть дамочкой либо девицей – пора было наконец-то познакомиться чуть ближе.
Я развернулся и любезно склонил голову к плечу.
– Предлагаю для начала представиться друг другу. Меня зовут Ален, можно без отчества. Я – заурядный посетитель, пришел дать объявление о продаже дома. Позвольте поинтересоваться, а как зовут вас?
Дамочка отвела испуганный взгляд от трупа, осмотрела меня целиком и, видимо, только тут до нее дошло, что перед ней – вполне симпатичный малый, который так мило привел ее в чувство.
Она благодарно улыбнулась, поправила свои кудряшки на лбу и произнесла:
– Очень приятно, Ален. Меня зовут Юлия Александровна, и я работаю здесь корректором. Спасибо, что привели меня в чувство. Слушайте, а почему мне показалось, что вы – из полиции?
Что ж, нынешние полицейские благодаря современным сериалам – это тоже люди, а потому я не обиделся на данное предположение Юлии Александровны.
– Увы, Юлия Александровна, я не полицейский, я – простой смертный. Повторюсь: пришел в вашу газету, чтобы дать объявление о продаже дома. И вот представьте себе, в самый ответственный момент сочинения текста объявления в приемную вдруг вбежала эффектная блондинка с криком «Трупы в красном уголке!» и рухнула прямо мне на руки. Это было грандиозно. Признаться, я сам едва не лишился чувств.
Юлия Александровна негромко рассмеялась.
– Забавная сценка! А по вашему яркому описанию без труда узнаю ее главную героиню: наша красавица Ляля, сумасшедшая журналистка, готовая писать свои статьи день и ночь, в перерывах совращая сильную половину человечества, потому как ее супруг большую часть времени проводит в поездках в Сургут.
– Браво! – я даже похлопал в ладоши. – В нескольких фразах вы дали абсолютно исчерпывающую характеристику. А теперь вспомните, пожалуйста, как вы оказались в роли временного трупа номер два?
Юлия Александровна поднялась, поправила прическу и, вернувшись к месту своего падения, подняла с пола электрочайник, что так и стоял там до сих пор.
– Все было просто. Я решила не ходить на обед – дома у меня никого нет, а квартира моя аж на пятом этаже. Вот я и надумала попить чайку здесь. Отправилась ставить чайник. Зашла сюда, а тут – этот парень…
Она на мгновенье слегка побледнела, но сразу же взяла себя в руки.
– Дело в том, что он пришел сегодня с утра пораньше, часиков в девять, и попросил посмотреть подшивку пятилетней давности – хотел найти там какую-то заметку. Спросил меня, кто сейчас работает в редакции, и был потрясен, что у нас тут все новенькие – ту газету пятилетней давности создавали совсем другие люди, так что помочь ему в его поисках никто бы не смог. Я выложила ему сюда нужную подшивку и оставила трудиться. Пару раз заглядывала, чтобы убедиться, что все в порядке – каждый раз он так вздрагивал и разворачивался ко мне всем телом, что я оставила его в покое, да и, честно говоря, совершенно забыла о нем. И вот, – тут Юлия Александровна сделала жест рукой, словно демонстрируя мне готовый труп, – и вот все разбегаются на обед, я перечитываю в сотый раз четвертую полосу и решаю немного передохнуть под чаек. Захожу и… вижу не парня, а уже его труп за столом!
Она снова завздыхала, закачала головой, точно заново переживая тот волнующий момент.
– Сначала мне показалось, бедняга заснул за чтением нашей районки. Подошла… Ну, вы сами видели то, что увидела я. Эти жуткие следы на шее! Господи, такое впечатление, что кто-то ударил его тесаком!
Очередное покачивание головой и всплескивание руками.
Между тем пора было подводить логический итог всему.
Я хрустнул пальцами и ободряюще улыбнулся милой Юлии Александровне.
– Все ясно. Вы увидели все это и, покачиваясь, сделали несколько шагов назад, после чего потеряли сознание, легко и грациозно опустившись на пол. Вы настолько дисциплинированны по натуре, что, даже теряя сознание, попытались чайник не уронить, но поставить на пол. И вот несколько минут вы здесь лежали, пока ваша коллега Ляля также захотела испить чаю. Зашла, увидела всю эту картину в духе вестернов…
Я, совсем как Юлия Александровна, всплеснул ручками.
– Разумеется, у всех дам реакция примерно одинакова: увидев труп, надобно немедленно потерять сознание. Разница лишь в том, что Ляля подсуетилась и рванула вон, дабы подыскать себе более интересное место для приземления. Ей повезло: она упала мне на руки.
Едва я произнес последнюю реплику, как дверь красного уголка распахнулась, и перед нами предстала та самая Ляля, о дивном падении которой я только что поведал корректору. Вполне пришедшая в себя, с безупречным макияжем и безупречно рассыпанными по плечам кудряшками, первый взгляд она бросила в сторону трупа у стола, затем перевела его на Юлию Александровну, с нее на меня, тут же внутренне подтянувшись и улыбнувшись персонально мне очень мило.
