– Прошу! – сказал Миллер, распахивая калитку и пропуская вперед Апраксину.
В глубь сада к дому вела аккуратная дорожка, выложенная желтым кирпичом наподобие старинного паркета – «елочкой». Вправо и влево от нее отходили такие же кирпичные дорожки, только более узкие. Апраксина по пути внимательно оглядывала растения по бокам дорожки и в глубине сада.
– Здесь живут состоятельные люди, – негромко сказала она инспектору.
– Естественно: такой дом и обширный участок!
– Да нет, дело даже не в доме, хотя он действительно большой и красивый. Но вот сад! Его можно демонстрировать как образец садово-парковой архитектуры. Я сужу по подбору растений, по уходу за ними, по состоянию газонов.
– У вас тоже очень красивый и ухоженный сад, графиня, – галантно заметил инспектор.
– Ну что вы! Здесь поместится двадцать моих садиков, а такие розы, как вон там, в розарии с перголами, мне просто не по карману! Для поддержания в порядке такого сада требуется как минимум работа двух-трех садовников, причем хотя бы один из них должен обладать высокой квалификацией и работать каждый день.
– Любопытное наблюдение, – довольно равнодушно заметил Миллер.
– Очень! – согласилась с ним Апраксина. – Немногие люди могут содержать даже одного постоянного садовника.
– Скажите, графиня, должен ли я вас сразу представить как русскую графиню?
– Ни в коем случае! Возможно, не зная об этом, хозяева начнут между собой переговариваться по-русски или по-грузински. Махарадзе – грузинская фамилия.
– А вы и грузинский знаете?
– Я знаю много такого, что и сама не упомню, – уклончиво ответила Апраксина, но Миллер ее ответ принял как положительный и уважительно кивнул. – Но нас уже встречают! – предупредила его Апраксина.
В дверях дома стояла молодая девушка в синем платье, белом передничке и белой же кружевной наколке на темных кудрявых волосах.
– Горничная, – почтительно заметил Миллер. Впрочем, почтение относилось не к горничной. Ей он сказал довольно строго: – Мы из криминальной полиции Мюнхена. Могу я видеть господина Вахтанга Махарадзе?
– Вахтанга Махарадзе? Но он же… Пройдите и обождите в гостиной, я спрошу княгиню.
Через просторную прихожую с двумя большими зеркалами она провела их в гостиную, темную из-за дубовой обшивки стен и потолка, указала на кресла в проеме окон и попросила обождать, а затем простучала каблучками в глубь дома.
– Она спросит княгиню! – уважительно повторил Миллер, глядя вслед горничной. Апраксина слегка улыбнулась, зная его благоговение перед всякими титулами: никто с таким удовольствием не именовал ее «графиней» через каждые три слова. Особенно при посторонних.
Через минуту-другую горничная вернулась и объявила, что княгиня примет их и сама все объяснит. Что именно должна объяснить княгиня, оставалось пока непонятным.
В ожидании хозяйки Апраксина обратила внимание на паркетный пол в гостиной: он был натерт воском, а не покрыт легко моющимся лаком. Старинная мебель была также в прекрасном состоянии и явно тоже регулярно натиралась воском и полировалась. Через высокое окно была видна все та же парадная часть сада, через которую они только что прошли.
Раздалось легкое поскрипывание, и в гостиную въехала инвалидная коляска, а в ней Апраксина и Миллер увидели редкой красоты старую женщину: у нее были белоснежные волосы, уложенные в пышную прическу, высокие и тонкие темные брови и под ними такие большие черные глаза, которых хватило бы на двух итальянских красавиц, – блестящие, нежные и в длиннейших ресницах.
– Здравствуйте, господа. Не вставайте, не вставайте! – Она помахала Миллеру сухой смуглой рукой, унизанной перстнями. – Скажу вам сразу, что если вас интересует доктор Вахтанг Махарадзе, то вы решительно опоздали: профессор скончался семь лет тому назад. И, признаться, я удивлена: полиции должен был бы быть известен этот факт, ведь мой муж был не последним человеком в этом городе.
– Видите ли, княгиня, мы не из местной полиции. Мы из криминального отдела мюнхенской полиции. И дело у нас в таком случае к вам, а не к вашему мужу, профессору Махарадзе.
– Я слушаю вас.
– Известно ли вам о преступлении, случившемся в вашем городке в прошлую субботу? Об этом наверняка писали в местных газетах.
– Понятия не имею, о чем вообще пишут в местных газетах. У меня, слава богу, сохранилась моя библиотека и мне есть что читать, кроме газет.
– В таком случае я расскажу вам об этом, княгиня.
– Большое вам спасибо, но я не уверена, что вам стоит трудиться: если даже в городе совершено какое-то преступление, то я навряд ли могу иметь к этому отношение, так почему это должно меня волновать? Я уже много лет практически не покидаю свой дом и веду весьма замкнутый образ жизни.
– Ваше имя Кето Махарадзе?
– Да.
– Выходит, что это преступление имеет к вам некоторое отношение. Возможно, совершенно незначительное, косвенное, но выяснить эту связь мы просто обязаны по долгу службы.
– Присутствующая здесь дама – ваша коллега?
– Да. Переводчица. Но я вижу, она нам не понадобится – вы говорите на прекрасном немецком языке.
– Благодарю за комплимент. Так я слушаю вас, господин инспектор!
Миллер поднял с полу портфель, уложил его на колени и начал:
– В прошлую субботу в садовом магазине «Парадиз» был обнаружен в пруду труп молодой женщины. Ее утопили. Взгляните, пожалуйста, на эту фотографию! – Миллер вынул из портфеля и протянул фотографию хозяйке. Та подъехала к нему чуть ближе и с явной неохотой ее взяла, посмотрела, покачала головой и вернула обратно.
– Как жаль, такая молоденькая! Но я этой девушки никогда не видела.
– Понятно. Тогда следующий вопрос. Вы когда-нибудь давали объявление в газету «Русская мысль»?
– Я? Какое объявление? – И без того высокие, выщипанные снизу, брови хозяйки поднялись еще выше.
– Вот это. – Миллер протянул ей полную копию текста объявления.
Княгиня внимательно и неспешно прочитала текст и задумалась, склонив свою красивую благородную голову.
– Да, если мне не изменяет память, именно такой текст я посылала в «Русскую мысль» года два тому назад.
– Совершенно верно, оно была напечатано именно два года тому назад. Вы не помните, кто-нибудь на него тогда откликнулся?
– О, довольно много женщин из разных стран! Я выбрала одну, и она до сих пор работает у нас в доме, ухаживает за моей свекровью.
– За вашей свекровью? – удивился Миллер.
– А что в этом странного? Мы, грузины, известные долгожители, у нас редко кто до ста лет не доживает. Но, к сожалению, свекровь моя очень хворает, больше даже, чем я: я не выхожу за пределы нашего сада, а она и вовсе никогда не спускается из своих комнат наверху. Впрочем, мы можем подняться к ней, если вы хотите с ней познакомиться… По долгу службы, я имею в виду.
– Да нет, знакомство со свекровью можно пока отложить. А вот с сиделкой, которая за нею ухаживает, я бы поговорил.
– К сожалению, вот это как раз невозможно: она в отпуске. Ее временно замещает сиделка из местной больницы.
– Понятно. В таком случае я хотел бы узнать ее имя.
– Постоянной сиделки или больничной?
– Постоянной. Той, что явилась к вам по объявлению.
– Ее зовут Авива Коган по паспорту, но представилась она как Анна, так мы ее и зовем.
– А где она проводит свой отпуск?
– У себя на исторической родине, в Израиле.
– И когда она вернется на работу?
– Я жду ее первого июля. Если ничего не случится непредвиденного.
– А что может с нею случиться?
– Не только с нею, с любой молодой девушкой, когда она надолго покидает место службы. Она может, например, выйти замуж, найти более подходящую работу или пойти учиться в университет. Мало ли что им взбредет на ум, этим молодым!
– А у вас есть ее адрес в Израиле?
– Конечно, нет. Зачем он мне? Я не веду дружеской переписки с моей прислугой.
– Так у вас еще кто-то работает?
– Простите, но вас, кажется, интересовало мое объявление о найме сиделки? Про сиделку я вам все рассказала. Можете поговорить о ней с моей горничной, вы ее видели. – Она взяла с круглого столика серебряный колокольчик с фарфоровой ручкой и позвонила.
Вошла горничная.
– Вот это, господа, моя горничная Лия Хенкина. Лия, вот эти господа из полиции хотят с тобой поговорить. Правда, я не успела их предупредить, что ты работаешь у меня недолго и еще проходишь испытательный срок, а потому мало что знаешь о нашем доме. Но их главным образом интересует Анна.
– Анна? Но она же в Израиле!
– А вы не знаете адреса, по которому ее можно там найти?
Девушка почему-то замешкалась.
– Ты же знаешь адрес ее родных, Лия! – напомнила княгиня.
– Конечно, знаю, ведь мы двоюродные сестры.
– Так что же ты стоишь как истукан? Пойди в свою комнату, найди адрес и принеси сюда.
Горничная слегка пожала плечами и ответила:
