Швейцар клуба «Диоген» провел нас в комнату для гостей, единственную во всем помещении комнату, где разрешено разговаривать, и мы застыли у окна, выходящего на Пэл-Мэл, в ожидании Майкрофта. Наконец дверь распахнулась и на пороге возникла высокая и плотная фигура. Несмотря на комплекцию, лицо его сохраняло некую резкость и тонкость черт младшего брата, но глаза были тусклыми, водянисто-серыми, совершенно лишенными силы и глубины глаз моего Друга.
– Добрый день, Шерлок, доктор Ватсон. Это всего лишь светский визит, или же ваше появление следует расценивать как «готовность к бою»?
– Уволь нас от своих шуточек, брат, – сказал Холмс, в то время как мы с Майкрофтом обменялись рукопожатием. – Ты прекрасно знаешь, что нас сюда привело.
– Догадываюсь, – откликнулся Майкрофт, доставая из кармана табакерку из черепахового панциря, – что после первой попытки отказаться ты не выдержал натиска моего друга Борроукли и согласился расследовать это дело с ночными экспрессами, которое так беспокоит его и все руководство компаний. Я прав?
– Конечно, – подтвердил Холмс.
– И каковы же твои успехи в разгадывании этой маленькой тайны? – поинтересовался Майкрофт, вдыхая аромат табака.
– Если ты подразумеваешь причины катастрофы плимутского экспресса, то я могу кое-что поведать. Однако, что касается личности преступника и мотивов его действий, я пока пребываю в полном неведении. Именно поэтому я и хочу с тобой проконсультироваться.
– Со мной?! – изумился Майкрофт, прикрыв нос большим красным платком. – С чего ты взял, что я могу быть тебе полезен?
– Сие препирательство недостойно нас обоих, – отрезал Холмс. – Мы слишком похожи по типу мышления, чтобы продолжать в том же духе. Именно ты послал ко мне Борроукли и его коллег. Более того, могу добавить, зная, что я вряд ли соглашусь принять участие, ты снабдил Борроукли своей запиской, тщательно составленной таким образом, чтобы она ни о чем не говорила Борроукли и в то же время ясно давала мне понять, что твое ведомство заинтересовано в этом деле. Разве это не так?
– И все-таки, Шерлок, – продолжил Майкрофт, пряча и табакерку, и носовой платок, – как ни прискорбны аварии на железной дороге, они не являются прерогативой моего ведомства. Я бы предположил, что это больше касается департамента торговли или, например, почтово-телеграфного управления.
Холмс схватил свою шляпу и сделал шаг к двери.
– В таком случае, ты не возражаешь, если я разрешу Юго-западной железнодорожной компании огласить мое заключение относительно плимутского экспресса?
Майкрофт шагнул ему навстречу:
– Не стоит так горячиться, брат! Посмотрим, возможно, я и помогу, но сначала поведай мне, что же ты обнаружил.
Мы сели, и Холмс изложил свою версию относительно крушения поезда. Правда, не упомянул о двух пропавших пассажирах. Майкрофт на протяжении всего рассказа не проронил ни слова.
– Итак, ты убедился, что катастрофа подстроена, и налицо состав преступления. Чем же я все-таки могу помочь? – спросил он наконец.
– В первую очередь раскрой взаимосвязь между правительством Его Величества и этим делом, не забыв упомянуть о себе.
– Вряд ли я вправе сделать это, – задумчиво ответил Майкрофт. – Не секрет, что по не зависящим от меня обстоятельствам мне стало известно нечто важное. Но эта тайна не только моя.
– Что ж, – обронил Холмс, – в прошлом ты был готов доверять Ватсону и мне свои собственные и чужие секреты. О какой же тайне идет речь, что теперь ты нам не доверяешь?
Майкрофт поднес руки к лицу и стал их разглядывать. После некоторой паузы он сказал:
– Речь идет о весьма деликатных международных переговорах, причем столь важных, что об этом знают всего несколько человек. Не будет преувеличением сказать, что от результата переговоров зависит мир в Европе, а может быть, и во всем мире.
Холмс вознамерился что-то сказать, но Майкрофт предостерегающе поднял руку:
– Впрочем, причина моего молчания в другом. Я никогда ни в малейшей степени не сомневался в вашем благоразумии и доброй воле, но я весьма озабочен вашей безопасностью. Вы видели, как легко и небрежно наши враги убирают десятки людей. Почему бы им столь же бестрепетно не расправиться с единицами, которые станут у них на пути? Хуже того, неизвестно, что они предпримут в отношении вас, полагая, что вы относитесь к числу посвященных?
– Ладно, Майкрофт, ты достаточно меня знаешь, чтобы понять, что, взявшись за расследование, я всегда довожу его до конца. Опасность никогда не отпугивала меня от продолжения поисков. Не вдаваясь в подробности переговоров, о которых шла речь, дай мне по крайней мере знать, кто наш враг!
Майкрофт рассмеялся:
– Имя маньяка, который уничтожил плимутский экспресс, мне неизвестно, но у меня нет ни малейших сомнений насчет его хозяев. Они обосновались совсем неподалеку – в Карлтон-Хаус-террас, если быть точным.
Я замер от удивления:
– Германское посольство? Вероятно…
– Именно так, Ватсон. Теперь у меня нет сомнений, что плимутский экспресс был пущен под откос по распоряжению разведывательной службы Его Императорского Величества кайзера Вильгельма II, или, как называют его приближенные, «Всевышнего».
– Но ведь мы не воюем и не собираемся воевать с Германией! – воскликнул я.
– Наш мир с Германией, – пояснил Майкрофт Холмс, – поддерживается лишь посредством целого комплекса весьма деликатных маневров, которые не позволяют кайзеру начать войну.
– Да ведь он – племянник короля Эдуарда, его мать британской королевской крови! – возразил я.
– Верно, доктор, верно, и пока его бабка была жива, он не представлял никакой угрозы. Возможно, если бы его матушка не скончалась вслед за королевой, с ним бы и до сих пор не было особых проблем. Однако в последние пять лет он с огромным энтузиазмом взялся за строительство военных кораблей. Его раздражают могущество нашей империи и сила нашего флота. Разве не сказано Рейли: «Кто господствует на море, тот господствует в торговле; кто господствует в мировой торговле, тот распоряжается богатством мира…»?
– «…и в конечном итоге самим миром», – закончил Холмс. – Надеюсь, однако, его амбиции не столь велики?
– Как знать, – ответил Майкрофт. – Он рассказывает королю Эдуарду, как он горд, что в нем течет кровь нашей королевской семьи, а дома всячески поносит короля и обвиняет в том, что тот строит планы окружения и уничтожения Германии. Ему нужен флот, превосходящий наш, империя, могущественнее нашей, и господство на рынках. Вместе со своими генералами он без конца строит планы, замышляя то, что они называют «Der Tag», то есть День. День, когда Германия начнет борьбу за свои интересы, за все, что, как там считают, принадлежит ей по праву.
– Означает ли наш союз с французами, что его мечты неосуществимы? – спросил я.
– Еще два года назад кайзер не сомневался, что между Британией и Францией такая давняя вражда, что если он нападет на Францию или ее союзника Россию, Британия не станет вмешиваться. Именно поэтому король приложил столько усилий к заключению «Entente Cordiale». Этот союз вывел из себя Его Императорское Величество. В прошлом году в Танжере он бросил вызов Франции, в результате мы уже были на грани войны. Упомянутые мной переговоры являются попыткой достигнуть ряда соглашений, которые даже «Всевышнему» дадут понять, что его амбиции непомерны и попытка развязать войну в Европе приведет к уничтожению Германии.
– Союз с Россией, как это ни странно, был бы весьма логичным для нас, – заметил Холмс, – но твой эмиссар следовал из Соединенных Штатов, а не из России.
– Мой эмиссар! – воскликнул Майкрофт. – Поистине, мой дорогой брат, я тебя недооценивал! Откуда ты знаешь?
Холмс лукаво улыбнулся:
– Поскольку к происшествию с плимутским поездом ты считал причастной германскую разведку, тебе пришлось использовать Борроукли и Джессона, чтобы привлечь меня. Видимо, таким образом ты пытался подтвердить свою версию и спасти себя и свое ведомство от прямого вмешательства. Плимутский поезд пострадал, насколько тебе известно, потому что якобы вез эмиссара из Соединенных Штатов, который спешил на встречу с тобой. Вряд ли переговоры с царем велись на другом берегу Атлантики. Уж не собираешься ли ты случайно спасать мир в Европе, уговорив американских кузенов отказаться от своей исторической позиции невмешательства в европейские дела?
Водянистые глаза Майкрофта надолго задержались на лице брата.
– Я вижу, ты с головой ушел в это дело, Шерлок. Не знаю, как ты обнаружил присутствие моего эмиссара в том поезде, но эти сведения не должны предаваться огласке, иначе все усилия Его Величества окажутся тщетны. Надеюсь, ты никому не сообщал о своих открытиях?
– Я объяснил, не раскрыв причин, Рэдли из Юго-западной железнодорожной компании, как произошла катастрофа, и наложил запрет на любое разглашение тайны, даже его партнерам по компании до специального на то моего разрешения.
