— Тогда во французский давай. Согласна?
— Один момент…
Девушка задумалась, рассматривая Верину прическу и заботливо выкладывая отдельные пряди. Наконец она сочла произведение завершенным и закрепила его лаком. Сняла с клиентки нейлоновую накидку и сказала:
— В общем, так, Прудников! Я согласна на уютный французский ресторан со свечами. Смена у меня заканчивается в восемь вечера. Встречай меня у выхода из салона не позднее десяти минут девятого. Пока. Вы довольны? — обратилась она к своей клиентке, закончив разговор.
— Полностью, — поднявшись из глубин кресла и с удовольствием рассматривая новую себя, ответила Вера.
Ей захотелось как-то отблагодарить девушку помимо оплаты и чаевых. Она посмотрела на ее руки и сказала:
— Слава! Если хотите, я вам кое-что расскажу по рукам.
— Вы гадалка?
— Разве я похожа на цыганку?
— Экстрасенс? — не унималась мастерица.
— Я доктор, психотерапевт. И мне хочется вас отблагодарить по-своему.
— Так это ж страшно интересно. Я готова! Какую руку вам давать? Правую, левую?
— Обе. Что ж, начнем. — Вера чуть склонила голову набок, будто прислушиваясь. — Вы переученная левша, но одинаково хорошо владеете обеими руками. Вы — амбидекстер. Это редкое качество. Леонардо да Винчи был амбидекстером. Еще вам нравятся мужчины мужественных профессий: кадровые военные, или работающие в милиции, или во всяких таких органах, типа безопасности. Моряки отпадают, вы не любите оставаться подолгу одна…
— Боже мой! Все правильно, но откуда?! Это что, по рукам видно?
— Видно. Ваша мама сердечница. Поэтому вам нужно уже сейчас задуматься о предрасположенности к сердечно-сосудистым заболеваниям, поменьше курить, скорректировать питание. Обязательно много плавать. Вы ведь любите воду?
— Обожаю!
— Вот и хорошо. Скоро начнется пляжный сезон, плавайте в Днепре или озерах. Для вас это очень важно. И вот что. Не нужно ругать себя за то, что из вас не получилась скрипачка. Не всем же становится Спиваковыми. Вы в своем деле — как он в музыке.
— Мамочки мои! — села на стул Слава. — Да что ж это за чудо такое?! Признайтесь, вы откуда-то знаете нас, нашу семью, да?
— Нет. Вашей семьи я не знаю, и никаких фокусов тут нет.
— Но так не бывает. Вот я смотрю на свои руки, но не вижу ничего необычного. Руки как руки, а пальцы как пальцы. Как же вы можете вот так, первый раз в жизни, просто глядя на мои руки, все про меня знать?
— Если я пущусь в длинные научные объяснения, вы, Слава, тем более ничего не поймете.
— А еще? — попросила Слава.
— А я уже почти все сказала. На закуску: вам не нужно бояться артрита, этой болезни суставов, от которой люди вашей профессии часто страдают. Но после того, как вам стукнет тридцать пять, покажитесь эндокринологу. Так, на всякий случай. Все.
— Как все? А про личную жизнь? — Как всех девушек, вопросы здоровья Славу интересовали намного меньше, чем личная жизнь.
— Ну вот. Все-таки хотите, чтоб я поработала гадалкой… Хорошо. Учитывая ваш цирюльный талант, скажу. У вас сейчас какой-то серьезный роман. Это уже не руки мне сказали, а ваш телефонный разговор. Ваш друг оттягивает вопрос с женитьбой, чтоб лучше стоять на ногах, заработать денег, получить очередное звание. Он сейчас кто?
— Капитан, — с замиранием сердца ответила Слава.
— Значит, хочет стать майором. Не мешайте ему. Не торопите, не показывайте, как вам сильно хочется за него замуж. Если сдержитесь и перестанете без конца его дергать, он сделает вам предложение сам, причем в ближайшее время. Спасибо за прическу!
— Как вас зовут? — Славе не хотелось терять удивительную докторшу.
— Меня зовут Вера Алексеевна. Вот, возьмите мою карточку. Я очень рада нашему знакомству, вы чудный мастер.
— Вы тоже мастер. Еще какой! — прошептала парикмахерша вслед уходящей клиентке.
Вскоре все произошло именно так, как предрекала Вера. Капитан Прудников встревожился: что это его Славочка перестала напоминать о женитьбе? Предположение, что он в одночасье может потерять свою Славочку, выбивало почву из-под ног. Глупость какая! Капитану не в чем было себя упрекнуть. Ну, почти не в чем. Он был щедр, водил Славу по ресторанам, покупать старался недешевые подарки, всегда с интересом слушал ее щебетанье про парикмахерские дела. Практически не изменял. Так, по случаю… Но она никогда не смогла бы догадаться — значит, не считается. Ну и кому ты нужен, Прудников, если Слава тебя бросит? Где ты еще такую отыщешь?
Спрашивается, почему ты так долго тянул с женитьбой? Тебе почти тридцатник. У тебя есть небольшая однокомнатная квартирка, иномарка. Живешь не на милицейскую копеечную зарплату, а на то, что удается заработать, разруливая разные бизнесовые ситуации. Значит, Славку и прокормишь, и оденешь. Тогда чего же ты ждешь, кретин? Чтобы она выскочила за любого случайного хмыря, который сделает ей предложение раньше тебя?! Ей уже двадцать четыре, для женщины это критический возраст. Боится, что пересидит в девках. И детей хочет. У Славы были абсолютно патриархальные взгляды на замужество. И ей казалось, что подружки, которые выходили замуж в тридцать, а рожали в тридцать пять, поступали неправильно.
Фирменная голубая рубашка прилипла к спине. Прудников нервничал. Дооттягивал женитьбу, кретин! Капитан набрал знакомый номер и услышал в трубке нежный девичий голосок: «Алло!»
— Это я, — мрачно сообщил Прудников.
— Валюша! Привет! А я как раз думала: что-то мой любимый не звонит? Какая у нас сегодня программа? — радостно защебетала девушка.
— Программа тебе понравится. — У Валентина отлегло от сердца. Похоже, его поезд еще не ушел. — Ты после работы… это… давай домой. Я тоже приеду.
— Чего я дома не видела? — закапризничали в трубке.
— Слава! Я сказал «домой» — значит, домой. Без разговоров! — нарочито приказным тоном объявил жених.
— Что случилось, Валик?
— Ничего особенного. Буду делать предложение. Тебе. Просить у родителей твою руку и сердце.
— Ой, как ты меня напугал! — облегченно вздохнула Слава.
— А что, я такой страшный? — внутренне холодея, спросил влюбленный капитан. — Или ты передумала за меня выходить?
— Не дождетесь! — захихикала Слава. И добавила что-то совершенно непонятное: — Спасибочки, Вера Алексевна, все в точности как вы говорили.
— Ты о чем, Славка? — удивился Прудников.
— Да так, ни о чем.
Вот как получилось, что Лученко помогла созданию семьи Прудниковых. Но ее глава не хотел этого признавать. И все же сейчас он, сидя в комнате, тоже невольно предался воспоминаниям. Их знакомство с Лученко обычным никак нельзя было назвать. Они встретились несколько лет назад, когда Валентин занимался убийствами в одном холдинге, а Вера проводила в коллективе тренинги. Она оказалась намного моложе, чем он себе представлял. Вся такая стильная, приятно пахнущая, модно подстриженная (Славка все-таки молодец!), одета очень элегантно, что-то серебристо-серое и туфельки на шпильке, сумка и шарфик вишневые. Н-да! Не простая вы девушка, доктор Вера Алексеевна. Что ж мне с вами делать?
— Напрасно вы, Валентин Викторович, ломаете себе голову! Ничего со мной делать не нужно, — сказала Лученко.
— Читаете мысли? — Капитан криво осклабился. — Скажите лучше, почему вы выбрали именно это «тихое» местечко для нашей встречи, бар «У Густава». Тут же всегда полно народу!
— Потому что разговор у нас будет серьезный, и мне не хотелось бы, чтобы кто-нибудь нас подслушивал. А здесь стоит такой рев… Даже при большом желании ничего не услышишь, если не сидеть рядом. Поэтому садитесь сюда. — Она похлопала ладонью по стулу рядом с собой.
Валентин пересел.
— Я по вашим глазам вижу: не верите, что какой-то доктор с помощью каких-то способностей может вычислить преступников. Я так и предполагала.
Прудников неопределенно пожал плечами. Пусть сама выкручивается.
— И для упрощения нашей с вами задачи, — продолжила его собеседница, — я попросила вас принести карточки. Вы уже наверняка догадались: дескать, докторша неспроста велела привезти фотки бандитов. Небось, собирается демонстрировать свои фокусы. Так вот, пусть ее задачка будет посложнее, решили вы… Доставайте. Я сейчас вам кое-что покажу, и вам станет намного проще со мной.
Он действительно так и думал, слово в слово. Начинаются фокусы? Кровь прилила к щекам Прудникова, он покашлял и достал семь приготовленных фотографий, разложил их перед психотерапевтом. Из этих семи две он взял в отделе кадров.
— Эти двое — ваши коллеги по работе, — сказала Вера, сразу отложив фотографии сотрудников милиции. Глядя на окаменевшее лицо Прудникова, она улыбнулась уголками рта. На ее щеках появились симпатичные ямочки. — А остальные… — Она смотрела на каждый снимок не дольше пяти секунд. — Вот и вот — убийцы. Этот и эта — воры. А этого уже нет на свете, он умер. Правильно?
