— Не успел. Только привез, а тут звонок из городка с интересным предложением. Вот возвращаюсь. Не зря съездил.
Деликатные попутчики вопросов не задавали, и Дмитрий решил тоже пока не раскрываться.
— Интересно было бы взглянуть на ваше приобретение в Малокозельске, — обронила Лариса Владимировна.
— Действительно. А как называется картина? — поинтересовался Вадим Борисович.
— Самое интересное, что названия нет. Просто в углу холста обычный росчерк Серова.
— А что же изображено?
— Вид в сад из окна террасы. Ясный солнечный день. Или, точнее, полдень. Тени от деревьев ложатся именно так, как бывает в полдень.
Войцеховский одобрительно посмотрел на Дмитрия.
— Ценю наблюдательных людей. Не напрасно коллекция картин вашего дедушки перешла по наследству к вам. Я думаю, вы тонкий ценитель живописи.
— Не хотелось бы показаться нескромным, но живопись стала моей профессией.
— Попробую угадать, — лукаво улыбнулась Лариса Владимировна. — Вы не художник, слишком элегантно выглядите. Да и взгляд у вас скорее как у человека, который привык оценивать материальное… Думаю, вы занимаетесь продажей картин.
— Вы угадали. Но скажу вам честно — если я вижу полотно, которое трогает мою душу, мне очень трудно с ним расстаться. Поэтому моя коллекция пополняется в ущерб моим доходам.
— Раз уж мы заговорили о финансовой стороне, — уже другим, деловым тоном произнес Войцеховский, — у меня к вам есть серьезное предложение. Думаю, пора раскрыть карты, поскольку у нас общие интересы, касающиеся искусства. Дело в том, что мы с Ларисой Владимировной держим небольшую галерею. Кроме того, участвуем в проведении выставок — либо тематических, либо именных. На открытие, как правило, приглашаем художников, любителей живописи, коллекционеров, частенько к нам приезжают художники из-за границы, из тех, кто в разное время эмигрировал либо живет на две страны. Там у них мастерские, но выставляться любят в России. Покупатели у них, естественно, есть и за границей, и у нас, но они хотят, чтобы на Родине их не забывали.
— Это очень интересно! — с неподдельной заинтересованностью заявил Дмитрий. В душе он просто ликовал. Вот это удача! Вот так запросто познакомиться с галеристами да еще вызвать уважение к своей персоне!
— А предложение у меня такого толка: если вы захотите показать нам свою коллекцию, мы можем предложить вам выставиться у нас в галерее. Там ваши полотна увидит много серьезных людей. И если вы захотите что-то продать, это вполне нормально. Никто вас не осудит за то, что вы сочтете возможным расстаться с некоторыми картинами из частного собрания. Мы вам можем предложить экспертизу в лаборатории «Арт-Консалтинг». Там работают высокопрофессиональные люди, они сделают заключение о подлинности картин. Кстати, вы проводили подобные экспертизы?
— Нет, поскольку я как-то не сомневался в их подлинности, — немного растерялся Дмитрий. — Впрочем, и продавать свои картины я не собирался…
— Простите, а по профессии вы искусствовед? — спросила Лариса Владимировна.
— Нет, я экономист. Но, поскольку много лет занимаюсь собирательством картин, уж отличить подлинник от подделки смогу.
— А вы весьма самоуверенны… — рассмеялась Лариса Владимировна. — Я искусствовед, и то не решусь определить подлинность картины. Ее может доказать только экспертный центр, обладающий сравнительным эталонным материалом. К тому же имеющий лицензию на данный вид деятельности. Ведь бывают всякие ситуации. Возможно, вы слышали историю, которая произошла несколько лет назад с человеком, купившим картины русских передвижников Киселева и Орловского на весьма внушительную сумму. Через некоторое время он решил их продать, но новый покупатель обратился к экспертам, и те дали заключение, что картины слегка переделаны. На самом деле их авторами являлись живописцы того же времени, Янус Ла Кур и Андерсен Лунблю. Сделка, естественно, сорвалась, и прежний хозяин до сих пор ищет людей, продавших ему подделки. Мораль сей басни такова: не стоит пользоваться услугами представителей «серого», теневого антикварного рынка, не перепроверив подлинность предлагаемых ими картин.
Дмитрий про себя усмехнулся. Он-то как раз и был этим самым «серым» арт-дилером.
— Ваше предложение очень привлекательно. Я думаю, нам нужно обменяться телефонами. И когда мы уже будем в Москве, я просмотрю свой график и непременно приглашу вас в гости. Да и выставить коллекцию в галерее было бы очень приятно. Все-таки дед мой столько лет посвятил составлению коллекции… Можно сказать, это памятник его жизни.
— Это вы хорошо сказали. Каждый человек должен что-то оставить после себя.
Войцеховский взглянул на часы и нежно взял жену за руку:
— Пора бы уже и поужинать. Теперь наша очередь сходить в ресторан. А вы уж, пожалуйста, если вам не трудно, оставайтесь за старшего по купе.
Дмитрий улыбнулся, показав, что оценил юмор. Ему не терпелось остаться наедине со своими мыслями. Уж очень удачной в этот раз оказалась поездка. В чемодане под полкой лежали четыре иконы, на которые уже был покупатель, и это сулило большие бабки. А новое знакомство раскрывало такие горизонты, что прямо дух захватывало.
Когда вернулись Войцеховские, Дмитрий читал глянцевый журнал по искусству и взглянул на них поверх очков. Стекла были обычные, он, слава богу, обладал отличным зрением, но ради того, чтобы производить впечатление умного и интеллигентного человека, в нужную минуту надевал очки в оправе от Гуччи, зная, что дорогая оправа сразу бросается в глаза. Конечно, тем, кто понимает в этом толк.
— А вы ужинать не пойдете? — спросила Лариса Владимировна, оценивающим взглядом окинув попутчика, но при этом улыбнувшись.
— Я не ужинаю, — заявил Дмитрий. — Нужно держать форму. Это вам при вашей совершенной фигуре можно не опасаться лишних полкилограмма, — решил он сделать комплимент Войцеховской. — А я человек увлекающийся. И результат моей невоздержанности к вкусной еде сразу налицо. Так что ужин для меня — табу. Я поэтому и обедаю обычно поздно.
Заговорили о различных диетах. Оказалось, что Лариса Владимировна и в этой теме разбиралась, словно диетология была ее основной профессией.
Дмитрий в очередной раз подумал, что красиво жить не запретишь. Вот побывали бы они хоть раз в глубинке, например в той же Сосновке, радовались бы уже тому, что еда вообще есть. А при таком образе жизни, который ведут эти богатеи, конечно, и диету можно выбирать, не отказывая себе в посещении дорогих ресторанов. Потому что разговор уже перескочил на специализированные рестораны, где в меню при каждом блюде указываются калории. Войцеховская спросила, посещает ли он такие рестораны. Пришлось признаться, что нет, хотя хорошо было бы и в этом вопросе показать себя продвинутым человеком. Но беда в том, что она непременно спросила бы, какому ресторану он отдает предпочтение. А Дмитрий не знал ни одного.
— Я люблю средиземноморскую кухню, — ответил он, зная, что она полезна для здоровья. И если он не соответствует своим собеседникам в диетических пристрастиях, то они хотя бы оценят его любовь к здоровой пище.
— О, я тоже сторонник этой кухни! — воскликнул Войцеховский.
Вот и ладненько, чем больше общего с новыми знакомыми, тем больше доверия он у них будет вызывать.
Но на сытый желудок разговор о еде показался соседям по купе не очень актуальным, перешли к новостям в мире искусства. Дмитрий выслушал довольно подробный отчет о выставке картин современных художников в Вильнюсе, ради которой Войцеховские и предприняли свое нынешнее путешествие.
— Некоторые местные художники очень интересны, самобытны. Мы хотим устроить выставку-продажу их картин у себя в галерее. Но это будет не раньше октября. Сейчас же масса дополнительных проблем — с границами, таможнями… Если вам интересно, можем вас пригласить.
Лариса Владимировна увлеченно щебетала, а ее муж углубился в книгу в суперобложке. Дмитрий заметил на корешке название «Антонио Гауди». Как же ему хотелось продемонстрировать свою осведомленность и небрежно обронить, что тоже ценит творчество великого испанского архитектора. Но кроме того что он прославился именно в Барселоне, ничего на память не приходило. Такими скудными знаниями о великой фигуре не блеснешь…
После небольшой паузы Войцеховская предложила:
— Не хотите посмотреть лучшие работы, которые мы отсняли на выставке? — и протянула цифровой аппарат Дмитрию. Он с заинтересованным видом просмотрел снимки и сделал заключение:
— Это, конечно, лучше видеть в оригинале и в натуральную величину. Думаю, и эффект восприятия будет иным.
— Ну, это несомненно. Фотографии не передают истинный колорит и богатство красок…
Остаток вечера перед сном провели каждый за своей книгой. Дмитрий почувствовал усталость, и его стало клонить ко сну.
