Тони чувствует, как земля уходит у него из-под ног.
— Вас что, предупредили?
— Да, анонимный звонок, — любезно отвечает комиссар. — У тебя ведь есть не только друзья, Тони!
Марина ставит бутылку шампанского и садится на ручку кресла, в котором развалился Жозеф Бартоли. Они поднимают бокалы.
— За ваше здоровье, ребята!
Петральдо и Бобби Бульдог с перевязанной головой тоже поднимают бокалы.
— За вас!
Большой Джо притягивает Марину к себе, подносит к ее губам свой стакан и звонко смеется.
— Видишь, Тони был прав… Выбора не было. Или он, или я!
Тулон
Половина седьмого утра. «Голубой экспресс» прибывает в Тулон. Среди прибывших пассажиров выделяется здоровенный плечистый детина с живым лицом и твердым взглядом. Ступив на перрон, он нетерпеливо оглядывается в поисках встречающих. Он кажется удивленным, расстроенным, а может, взбешенным. Мгновение поколебавшись, он направляется в кафе и просит у бармена разрешения позвонить.
Проходит довольно много времени, прежде чем отвечают на его вызов. Человек заметно нервничает. В тесной кабинке он похож на дикого зверя в клетке. Но вот на другом конце снимают трубку.
— Ну наконец-то! — восклицает детина. — Конечно же это я, Пьерр… А кого ты ожидал услышать?.. На вокзале, естественно… Что?
От бешенства Пьеро задыхается.
— Черт возьми! Зная, что нас сегодня ждет, ты мог бы лечь спать и пораньше! Ладно-ладно… Все готово?.. М-да! С гаражом я все уладил… Что?.. Да нет, не беспокойся. Говорю тебе, все пройдет, как надо… Ну, до вечера… И постарайся не опоздать… Привет!
Пьеро вешает трубку, в раздумье закуривает сигарету. Он улыбается уголками рта, хотя взгляд остается таким же жестким, опасным…
Три часа дня.
— Номер 526! — выкрикивает кассир банка «Тулонский кредит».
Двое направляются к кассе. Первый протягивает кассиру руку.
— Все в порядке?
— Нормально! Стараемся!
Кассир рассматривает чек, который передал ему коллега из отдела контроля, и спрашивает:
— Все, как обычно, мсье Мутрэ?
— Да… шестьдесят по пятьсот, шестьдесят по сто и восемьдесят по пятьдесят…
Кассир выкладывает на стол пачки банкнот, бормоча:
— Шестьдесят по пятьсот… Шестьдесят по сто…
Мутрэ, здоровенный малый сорока с лишним лет, неспеша укладывает деньги в кожаный портфель. Его спутник, плотный, невысокий человек, не проявляет к операции ни малейшего интереса. Заложив руку в карман, он внимательно осматривает окружающих. Зовут его Филлол. Как и Мутрэ, он работает в типографии Легаю. Но раз в месяц волей-неволей превращается в телохранителя. И весьма тщательно выполняет свою миссию. Его рука крепко сжимает в кармане рукоятку пистолета калибра 7,65. Он готов ко всему… однако надеется, что, Бог даст, невероятные приключения, которыми пестрят страницы рубрики происшествий, происходят только с другими.
Последняя пачка исчезла в портфеле. Мутрэ защелкивает крошечный замочек, потом застегивает ремень портфеля.
— До встречи, — улыбается кассир.
— Да… Счастливо.
Филлол идет первым, рука его по-прежнему в кармане. Мутрэ старается не отставать от него, тесно прижимая к себе портфель.
Недалеко от банка в полной готовности стоит автомобиль типографии Легаю, который обычно служит для перевозки продукции. Водитель Поль даже не отлучался со своего места. Он открывает правую дверцу и чуть отодвигается, стараясь освободить побольше места. Мутрэ залезает первым и оказывается в итоге зажатым между двумя спутниками. Портфель с деньгами он пристраивает на коленях. Тому, кто захочет похитить его, нужно будет сначала нейтрализовать или Филлол а, или Поля.
«Тулонский кредит» находится всего в десяти минутах езды от типографии. Происшествие случается на полпути, и оно на первый взгляд столь безобидно, что кажется, не стоит и придавать ему особого значения.
Какая-то «DS» внезапно выруливает прямо перед типографским фургоном. Поль тормозит изо всех сил, но столкновения избежать не удается. Правда, оно легкое, ведь фургон ехал довольно медленно, но Мутрэ все-таки роняет на пол свой портфель. Он мгновенно поднимает его, а Поль выскакивает из машины, чтобы осмотреть повреждения. Филлол на всякий случай вытаскивает из кармана пистолет.
Повреждения оказываются незначительными — слегка погнут бампер, но водители обмениваются обычными в подобной ситуации ругательствами. Затем оба садятся в свои машины. Водитель «DS» нам уже известен: человек с тяжелым взглядом, не кто иной, как Пьеро, тот самый приезжий, который, сойдя на перрон, так нервно звонил и уверял своего невидимого собеседника: «Не беспокойся… все будет хорошо…»
Пятью минутами позже грузовичок, уже без приключений, подъехал к типографии Легаю, расположенной в глубине тупичка. Один за другим Мутрэ и Филлол поднялись по лестнице, ведущей в бухгалтерию. Железные перила лестницы, как всегда, подрагивают из-за работающих за стеной машин.
— Ничего нового? — вопрошает Мутрэ, переступая порог большой комнаты, где он делит рабочее место с тремя коллегами.
— Ничего, мсье Мутрэ, — отвечает машинистка Берта, не отрываясь от стрекочущей машинки.
Филлол направляется к двери с табличкой «Дирекция», стучится и, не дожидаясь ответа, входит, демонстративно не выпуская из руки свой пистолет. Это своеобразный ритуал. Господин Легаю, толстый, неповоротливый человек, аккуратно берет оружие и убирает его в самый дальний угол ящика письменного стола. На отрывном календаре, висящем на стене кабинета, значится: 29 июня.
В соседней комнате Мутрэ кладет портфель на стол, снимает пиджак и вешает его на плечики в шкаф. Это — тоже часть сложившегося ритуала.
Кристиан, высокий двадцатипятилетний блондин, передает Мутрэ письмо.
— Предприятия Винтера просят отсрочки платежа.
Мутрэ злобно хлопает дверцей шкафа.
— Естественно, все средства пущены в оборот. Каждый раз одно и то же!
Филлол возвращается из директорского кабинета. Он подходит к Кристиану, сосредоточенно набивавшему трубку.
— Ну-ка! Дайте мне огонька!
Филлол прикуривает сигарету и с видимым удовольствием затягивается.
— Такая погодка!.. Когда я думаю о тех счастливчиках, которые сейчас купаются в море…
— Да! — вздыхает Кристиан. — Но, к счастью, отпуск уже не за горами.
— Кстати, ваша жена с дочкой уже уехали?
— Нет. На следующей неделе. Теща больна. А два лишних рта…
— О, это мне знакомо, — отвечает Филлол.
Не обращая внимания на окружающих, Мутрэ берет портфель и подходит к стенному сейфу.
— Мсье Мутрэ! — тихо окликает его мадемуазель Берта.
— Да?
— Вы не могли бы выдать мне жалованье сегодня, а не завтра… Месяц был слишком длинным, и… Вы понимаете?
— Еще бы не понять!
Мутрэ возвращается к столу, расстегивает ремень, замок, открывает портфель и вытряхивает содержимое на стол.
С губ его срывается проклятье. На стол вываливается куча старых газет.
Крики Мутрэ привлекают внимание господина Легаю.
— В чем дело? — бросает он от дверей.
Мутрэ указывает на кипу газет.
— В чем дело?.. Я вот тоже думаю, мсье, в чем дело… ведь… Нет, это невозможно… Невозможно!
Все поражений смотрят друг на друга. Легаю вытирает покрывшийся испариной лоб.
— Бог мой, вы не выпускали портфель из рук? Все было как обычно, точь-в-точь как всегда?
— Точь-в-точь, мсье… ну, то есть…
Мутрэ замолкает. Вопросительный взгляд его устремлен на Филлола.
— Ну же, ну! — в нетерпении восклицает Легаю.
Филлол описывает их поездку, не упуская ни однойдетали, Мутрэ согласно кивает головой.
— Что-то здесь не так, — задумывается Легаю. — Вы запомнили номер этой «DS»?
— Нет, ведь особых повреждений мы не обнаружили. Но, может быть, Поль вспомнит?..
Зовут Поля, водителя. Увы, появившийся Поль ничего не может добавить к словам своих спутников.
Легаю топает ногами. В любом случае «это» могло случиться лишь во время упомянутого происшествия, поскольку в остальном все шло как обычно.
— Вы же мне сами сказали, Мутрэ, что выронили его и он упал к вашим ногам.
— Но ведь я тотчас же поднял его, правда, Филлол? И, как бы то ни было, к нам никто не подходил.
— Никто! Ну конечно же!
— Но ведь никто бы и не смог… в какие-то десять секунд… взять портфель, положить в него эту дрянь… а потом закрыть его, застегнуть ремень…
Легаю нервно постукивает рукой по металлическому корпусу счетной машинки, и, кроме этого стука, в комнате не раздается ни звука.
— Черт возьми, до чего же мы глупы! Ну конечно же, не оставалось времени, чтобы вытряхнуть портфель и наполнить его снова. Его просто подменили.
— Но кто подменил, мсье?.. Уж не думаете ли вы, что кто-то сидел под сиденьем?
