— Я понимаю, — сказал вор, — если тебе удастся женить по себе своего любовника и превратиться, таким образом, в настоящую графиню.
— Чего я хочу, это мое дело. Ты предупрежден, и поступай теперь, как знаешь.
Вор схватил свою фуражку и еще раз окинул взором всю комнату.
Вдруг он заметил, что в окошечко чулана смотрит чье-то чужое лицо. Не вор ли это? Или, быть может, это — любовник, который хочет отнять от него жену и содержательницу?
Нет, это было лицо совсем молодого человека, юноши, у которого еще торчат вихром волосы. Что делать?
Поднять ли переполох и обратить на него внимание своей жены?
— Чего же ты стоишь и топчешься на месте? — с удивлением спросила гадалка.
В это мгновение вор услышал, что юноша выскользнул в коридор из чулана.
— Ну, прощай, — торопливо произнес он, — если я тебе понадоблюсь, ты знаешь мой адрес.
Вор опрометью бросился к выходной двери, возле которой настиг Гарри Таксона.
— Постой, мальчик, — прошептал он, крепко схватив юношу за руку, — так удирать не годится!
Они вместе вышли на площадку лестницы.
Вор предусмотрительно осмотрелся, не спускается ли кто по лестнице. Ничьих шагов не было слышно. Тогда он стал рассматривать своего пленника. Ловким взмахом руки он вытащил из кармана Гарри Таксона связку отмычек, которой час тому назад снабдил молодого агента Шерлок Холмс.
— Ты, брат, не промах, знаешь, зачем нужны эти игрушки. Не запасся ли ты и ломом? Нет, — у тебя не припасено ничего подобного? Ладно. Странное дело: я знаю всех здешних стрелков, а тебя не встречал.
— Вы ошибаетесь, — возразил Таксон, желавший, как можно скорее, отделаться от мужа гадалки, — я вовсе не имел намерения обокрасть старуху.
— Неужели? Что же ты хотел? Поднести ей свою визитную карточку? Или поздравить ее с будущим Новым годом?
— Я хотел разузнать, какую тайну скрывает эта женщина, — возразил Гарри Таксон. — Теперь вы знаете, в чем дело, отпустите меня.
Вор тихонько засвистал, придал своему лицу самое лукавое выражение и почесал за ухом, как будто внезапно надумал что-то особенно занятное.
— Может быть, ты говоришь и правду, — вполголоса согласился он. — Но, во всяком случае, такая мысль не могла тебе ни с чего прийти в твою баранью голову. Ты работаешь для кого-нибудь другого?
— Это верно, — признался молодой агент.
— А как зовут этого другого? — спросил вор.
— Этого я и сам не знаю, — соврал Гарри Таксон, считая излишним посвящать мужа гадалки в тайны своего предприятия.
— Пожалуй, и это возможно. Твой хозяин, видно, не дурак. Ну, и что ж ты разузнал о старухе? Кто же она такая?
Гарри задумался, признаться ли, что ему удалось подслушать весь разговор, или скрыть это обстоятельство.
— Она, кажется, играет двойную роль, — уклончиво возразил он, — мне кажется, что за ней лучше всего тайно последить, чтобы напасть на настоящий след.
Вор уставился вдруг на юношу сумрачно заблестевшими глазами.
— Слушай, — зловещим шепотом заговорил он, — не лучше ли нам с тобой поработать за компанию? Признаться, я и сам собирался за ней пошпионить... А мне, поверь, уже известно гораздо больше, чем тебе!
Гарри Таксон думал первоначально поскорее улизнуть от мужа гадалки; но после этих слов его он сразу переменил свое намерение. Если этот человек говорит правду, содействие его может оказаться драгоценным для разоблачения тайных связей гадалки, которая, по-видимому, ведет двойное существование.
— Пойдем, товарищ, — предложил Гарри новому знакомцу — нам нечего спешить, она еще не скоро выйдет из квартиры.
Он вышел на улицу, свернул налево в узкий переулок и вошел вместе со своим спутником в грязный трактир, помещавшийся на углу следующей линии.
Гарри Таксон погрузился в спертую, душную атмосферу, пропитанную сивушным запахом и человеческими испарениями.
Небольшое помещение трактира, несмотря на еще не поздний час, было почти заполнено. Возле столов сидели люди всех возрастов, отмеченные двойным клеймом — нужды и преступления; ели здесь мало, больше пили пиво и водку; за двумя столами сидели и женщины.
— Откуда ты привел этого ощипанного цыпленка? — окликнул мужа гадалки человек с вызывающим и тупым выражением лица.
— Не лайся, Суслик, — ответил вор, — если это ощипанный цыпленок, так ты сам — дохлая лягушка!
— Ишь ты, сейчас и рассердился! — засмеялся Суслик. — Угости-ка лучше, Пискарь, парой пива!
— На какие шиши мне угощать тебя? Хорош и без пива!
Названный «Пискарем» муж гадалки заказал себе яичницу и бутылку водки; затем он сел с Гарри в угол, где они могли разговаривать без помехи.
— У тебя, наверное, есть другое платье? — спросил Пискарь, обращаясь к Гарри Таксону.
— Конечно, — подтвердил тот.
— И, поди, щегольское? — допытывался вор.
— Само собой разумеется.
— Отлично. Быть может, ты маракуешь также немного по-французски?
— Не только по-французски, но и по-английски, и по-немецки. Я работал в Кронштадте, где без языков никакого хорошего дельца обстряпать невозможно.
— Ну, коли так, дело в шляпе. Теперь слушай внимательно. Старая гадалка, которую ты видел в окно чулана, на самом деле — молодая, красивая женщина, которой еще не исполнилось тридцати лет. Она так ловко подмазывает и разрисовывает лицо, что никто не может узнать ее.
— Зачем же это она?
— А вот зачем. К ней приходит множество мужчин и барынь, чтобы узнать свое будущее. Она гадает им по картам, а сама выведывает при этом кучу разных важных тайн. Кроме того у нее завелся хахаль, — птица крупного полета. Она в него втюрилась по уши; да и он, как я сегодня слышал, не прочь жениться на ней. Это все, что мне покамест удалось расчухать.
Я один раз увязался за ней и накрыл ее в кафе «Фантазия». Там встречаются они постоянно, после того, как она отработает свои часы гадалкой. Ее любовник всегда ждет у одного стола; это высокий верзила с черными волосами и усами, лицом смахивает на цыгана или итальянца. Он заставил мою жену выучиться болтать по-французски, и теперь они всегда лепечут в кафе по-французски.
Несколько недель тому назад я встречал ее еще с каким-то индусом; но теперь он уже давно не показывается в «Фантазии».
— В таком случае, — заявил Гарри Таксон своему спутнику, — я отправляюсь, чтобы своевременно попасть в кафе.
— Ладно. Я буду ожидать тебя в Пассаже.
Гарри сел на извозчика и поехал домой переодеться. Чтобы не терять дорогого времени, он не сообщил о своем возвращении Шерлоку Холмсу. Через час он входил в помещение кафе.
По описанию Пискаря, Гарри Таксон легко нашел ожидавшего гадалку брюнета. Возле этого последнего оказался свободный стол. Молодой сыщик приказал принести стакан кофе и, закрывшись газетой, сделал вид, будто углубился в чтение.
Через несколько минут вошла нарядная дама. Наружность ее вполне подходила к описанию, сделанному Пискарем. Черное богатое платье с кружевным чехлом пышно сидело на блекло-зеленой шуршащей шелковой юбке; на золотисто-рыжеватых волосах красовалась кокетливая шляпа, — модель парижской работы. Стройная фигура и тонкие черты красивого лица производили подкупающее впечатление.
Она подошла, радостно улыбаясь, к одинокому брюнету, который при ее приближении встал из-за стола и сделал несколько шагов навстречу.
Присев за стол, она внимательно осмотрелась вокруг, чтобы убедиться, вероятно, что в зале нет никого из знакомых. Беглый осмотр этот совершенно успокоил ее.
Брюнет приветствовал даму по-французски. На этом же языке велся и весь дальнейший разговор.
— Ну, как прошел твой сегодняшний прием? — спросил он, улыбаясь.
— Все обошлось, как я ожидала, — ответила гадалка серьезным тоном.
— Значит, он, в самом деле, пришел — этот мистер... я позабыл его фамилию.
— Сэр Эдуард Бертон, атташе английского посольства, — подсказала мнимая гадалка.
— Я не знаю этой фамилии. Он, должно быть, приехал сюда недавно?
— Ты прав, лорд Роберт Спенсер сообщил мне, что он командирован по делу принца Шунги.
— Не смейся, Рене, — продолжала гадалка. — Я предчувствовала, что он явится ко мне, чтобы выведать, не причастна ли я к исчезновению принца Шунги. Я внимательно рассмотрела его раньше, чем выйти в приемную. Он так подозрительно осматривал всю комнату, точно исчезнувший принц спрятан за одной из моих картин.
— Полно, — успокоил ее Рене, — ты напрасно тревожишься так из-за этого тупого англичанина; неудивительно, что он хотел бы узнать, куда делся принц. Что же еще рассказывал молодой Спенсер после нашей последней встречи?
— Ничего существенного. Все его сообщения относились к новому атташе, который имел продолжительную тайную беседу с послом, отцом Роберта.
— Черт возьми, уж не скрывается ли под видом атташе совсем иной человек. А как поживает этот — другой?
