— Знаю, — ответила я и подумала, что из-за злополучной смерти Джона Херлихи это не совсем тот отдых, какого мне хотелось. — Но мы приехали сюда, чтобы составить Алексу компанию, и это касается Алекса. Мне казалось, — продолжала я, пока Роб не мог меня остановить, — что будет забавно поискать сокровище, ту драгоценную вещь, о которой говорил Эмин Бирн.
Роб скорчил гримасу.
— Плохая идея.
— Почему? — спросила я.
— У тебя короткая память, — ответил он. — Видимо, сказывается шок, хотя, может, причиной этому приближение среднего возраста. Джон Херлихи. Мертв. Причина смерти все еще устанавливается.
— Но он упал, — сказала я. — Пьяный в стельку, если хочешь знать мое мнение.
— Думаешь, он был пьяницей?
— Я случайно услышала, как Безутешная Дейрдре назвала Херлихи закоренелым пропойцей.
— Прав я, полагая, что ты не имеешь в виду Дейрдре из неоконченной пьесы Д.М. Синга под тем же названием?
— Я имею в виду Дейрдре, мрачного вида служанку, — ответила я, — и не пытайся сбить меня с толку своей эрудицией.
Хотя я знала Роба уже несколько лет, он всякий раз поражал меня подобными замечаниями. Понимаю, что повинна в грубом, несправедливом обобщении, думая, что полицейские не читают таких драматургов, как Джон Миллингтон Синг, особенно когда оказывается, что единственный полицейский, которого я знаю хорошо, читает их.
— Значит, предполагаешь, что он свалился с утеса спьяну, так? — спросил Роб. Тон его говорил, что мне предстоит выслушать небольшую лекцию. — Знаешь, таких предположений строить нельзя, — продолжал он, уходя с головой в эту тему. — Случаи смерти нужно тщательно расследовать. Случайно он упал, или существуют какие-то улики, свидетельствующие, что его толкнули, или он сам бросился вниз? Следы ног, признаки борьбы, ушибы на теле и все такое.
— Кажется, ты сказал, что мы здесь на отдыхе, — перебила я.
Роб засмеялся:
— Трудно выйти из рабочей колеи, так ведь?
— Для меня нетрудно, — беспечно ответила я.
— Значит, ты не разглядывала мебель в доме Бирна, не думала, что могла бы купить несколько вещей, если они в связи с его смертью попадут на аукцион?
— Нет.
— Разве ты не говорила, что он своего рода коллекционер? Не думала, что кое-каким вещам из его коллекции неплохо бы оказаться в твоем магазине?
— Вовсе нет, — ответила я. — Оружие на красном бархате совсем не в духе «Гринхальг и Макклинток».
Хотя от нескольких карт не отказалась бы, тайком подумала я.
Роб посмотрел на меня с недоверием.
— И ты ни разу не побеспокоилась о магазине, пока мы здесь? Я видел, как ты смотрела на телефоны в Шеннонском аэропорту, когда мы сошли с самолета.
— Нисколько не беспокоилась, — ответила я. Это было явной ложью, и мы оба это знали. Я действительно поглядывала на телефоны в аэропорту. Однако понимала, что дома сейчас ночь, и сумела сдержаться.
Обычно в магазине всегда бывают два человека — один сидит за кассой, другой занимается покупателями. Когда я уезжаю закупать товар, с Сарой в магазине остается Алекс; когда она на отдыхе, в магазине Алекс и я, и так далее. Но когда мы вдвоем в отъезде, Сара остается одна, она чародейка в деловом и финансовом отношении, однако слегка нервничает, общаясь с покупателями. Какое-то время я не знала, как быть: позаботиться об Алексе или о магазине.
В конце концов я попросила Клайва Свейна, своего бывшего мужа, в высшей степени бестактно открывшего антикварный магазин прямо напротив «Гринхальг и Макклинток», приглядывать за нашим магазином и помогать Саре, если в том возникнет нужда. Разумеется, это очень походило на обращение Кастера к Бешеному Коню с просьбой замещать его, пока он сходит поразвлечься,[8] но Клайв, подлец, бросил вторую жену и тайком от меня сошелся с моей лучшей подругой Мойрой, весьма успешной предпринимательницей. Мойра, рассудила я, не настолько далеко зашла в увлечении Клайвом, чтобы позволить ему разорить мой магазин. Я очень устала, стараясь не думать об этом слишком много.
Мы с Робом несколько минут молча потягивали пиво. Я сидела, наслаждаясь обстановкой бара, прозаично названного «Приютом охотников», огнем в камине, слегка потертыми диванами и креслами, обитыми тканью в золотисто-красно-зеленую полоску, темно-зелеными стенами с гравюрами с изображением английских охотничьих сцен и довольно дорогой, хотя и не в моем вкусе, висящей над каминной полкой картиной, где свора собак атаковала оленя. Я знала, что последует дальше, и точно, Роб театрально вздохнул.
— Ладно, итак, после двадцати пяти лет службы в полиции я оказываюсь беспомощным. Почему ты так уверена, что этот Херлихи упал с утеса случайно?
— Было очень скользко. Уж я-то знаю. Сама не очень-то пристойно покатилась кубарем вниз по холму. Алекс тебе не рассказывал?
— Рассказал. Правда, очень тактично. Ни словом не обмолвился о непристойности.
— Уверяю тебя, это было очень неприлично. Хорошо, что упала в грязь и мокрую траву. Испачкала одежду, но не ушиблась. Склон был не особенно крутым, и внизу не оказалось камней. Однако несколько ярдов в ту или другую сторону, и со мной случилось бы то же, что с Херлихи. А ведь я выпила всего глоток виски. А Херлихи, как я уже говорила, не только имел репутацию горького пьяницы, если можно полагаться на замечание Дейрдре, но я и сама видела, как он то и дело выходил на несколько секунд из комнаты. Мне было совершенно ясно, что он прикладывался к бутылке.
— Может, он выходил проверить, заперта дверь или нет, или у него были проблемы с мочевым пузырем, или не хотел, чтобы другие видели его горе, — заметил Роб.
— Не думаю. Его ботинки скрипели, и он останавливался, сделав несколько шагов, примерно возле буфета в коридоре, где я заметила несколько бутылок. Потом выпил еще, побольше, когда не то Твидлдум, не то Твидлди сказал, сколько он получит по завещанию. Кстати, ему должно было достаться около пятнадцати тысяч ирландских фунтов, сейчас это больше двадцати пяти тысяч долларов. Поэтому самоубийство исключается. С какой стати кончать с собой в тот день, когда тебе привалили деньги? Когда мы с Алексом пошли к машине, он снова пил возле буфета в коридоре. Просто чудо, что он смог хотя бы доплестись до края утеса! — закончила я.
— Вот-вот! — воскликнул Роб. — Что я тебе говорил? Вот ты и добавила крупицу сомнения в собственную версию.
Я свирепо уставилась на него.
— Моя точка зрения, если позволишь вернуться к ней, заключается в том, что раз мы ожидаем результатов вскрытия, можно тем временем поискать сокровище.
— Но зачем тебе это?
— Начнем с того, что мне будет приятно опередить этих чванливых особ.
Роб скривился.
— Не слишком ли поспешно ты судишь о них? Чем они это заслужили?
— Раз уж ты спрашиваешь, они отвратительно отнеслись к Алексу. Когда мы приехали, то целую вечность болтались в коридоре, и я слышала, как Маргарет, жена Бирна, говорила Твидлдуму или Твидлди — это адвокаты, — что не потерпит этого человека в своем доме. Я сочла, что она имела в виду Алекса, хотя, если подумать, это мог быть другой: адвокат или Падриг Гилхули, — кто бы он ни был. Во всяком случае, когда нас наконец впустили внутрь, Алекс подошел к ним и представился, а они даже отказались пожать его протянутую руку.
— Имей в виду, для них это было тяжелое время, — заметил Роб. Иногда он бывает слишком уж чутким.
— Знаю. Однако у Маргарет и двух ее дочерей были одинаковые выражения лиц, будто они уловили дурной запах или что-то в этом роде. — Я сделала паузу. — И существует еще одна причина.
— Я так и думал. Надеюсь, на сей раз истинная, — сказал Роб.
— Коттедж Алексу очень понравился. Было ясно без слов. Для него это сбывшаяся мечта.
— Очень рад за него. Но коттедж теперь принадлежит ему. К чему ты клонишь?
— К чему? Как Алекс будет присматривать за ним? Платить налоги или оплачивать счета за воду? Проводить электричество? Делать ремонт? Эти старые дома требуют больших затрат. И если он не захочет постоянно проезжать мимо дома — видит Бог, я бы не захотела, — то ему придется прокладывать дорогу, а это, уверяю тебя, будет стоить немало. Роб, он на пенсии! Если б мы смогли найти для него сокровище и оно действительно чего-то стоит, как говорил Бирн, Алекс сможет по-настоящему уйти на покой, не работать часть дня в магазине, как сейчас. Мы сейчас здесь, не так ли? — начала подольщаться я. — И не сможем уехать, пока полиция не завершит расследование смерти Джона Херлихи; сколько времени на это может уйти, я не представляю. Так или иначе, пока ищем, осмотрим сельскую местность и, может быть, получим от поисков удовольствие.
— Мне понятно твое беспокойство об Алексе, и, возможно, он нуждается в деньгах, но почему ты думаешь, что нам удастся найти это сокровище? Мы совершенно не знаем ни этих мест, ни здешних людей.
