Прекрасное оправдание пустым полкам магазинов, снижению уловов, низкой производительности предприятий местной промышленности!
- ...Ты не думай, что назначение сюда - это... - Я с трепетом ждал продолжения. Со словом "синекура" у меня уже установились почти интимные отношения, а сама синекура уже имела милые индивидуальные черты, в расцветке ее оперения было даже что-то от японской куртки доктора Мурадовой. Нет, Митрохин не употребил этого слова, и я был ему благодарен. - Это." путевка на отдых. Встреча с браконьером происходит обычно один на один, ночью ил и на рассвете в глухом месте моря или побережья. Нападение может произойти врасплох или из засады... И браконьер обычно стреляет первым. - Он испытующе посмотрел на меня. - Дети есть у тебя?
- Нет. С этим все в порядке.
"Идеальная жертва для браконьера..." - хотел сказать я, но промолчал. От многих неприятностей в своей жизни я был бы избавлен, если бы научился не уповать на чувство юмора в собеседнике, не подсмеиваться над своими друзьями, а то и просто случайными людьми.
Расстались мы, можно сказать, даже сердечно. Митрохин снова поднялся:
- Во всем рассчитывай на мою поддержку. Желаю успеха.
Я вышел. В приемной на стуле удобно расположился плечистый высокий мужик, в котором я узнал директора заповедника. Он весело беседовал с секретаршей Зоей.
Когда я появился, Зоя сказала ему с невероятно сердечной любезностью:
- Андрей Павлович, подождите минуточку, я должна зайти к Первому, он мне продиктует две бумаги, а потом вы пойдете. Заодно познакомьтесь с новым водным прокурором. - Она показала на меня.
Андрей Павлович протянул мне крепкую мужицкую лапу и сказал мягким густым баритоном:
- Сувалдин...
- Очень приятно. Я собирался ехать к вам знакомиться, и вот встретились случайно.
Сувалдин подождал, пока за секретаршей закрылась дверь, и усмехнулся:
- Думаю, не случайно. У Митрохина в приемной никто никогда случайно не встречается. Да-да... Простоватая внешность этого человека пусть вас не смущает. Митрохин назначил нас с интервалом в десять минут, чтобы мы встретились. Он выразил таким образом свое расположение нам обоим, объяснил, что мы должны трудиться рука об руку.
- А более открытого способа для этого не существует? Сувалдин засмеялся.
- Он мастер завуалированных идей и естественного течения жизни, которую он искусно организует...
Он очень хорошо смеялся. Его чуть грубоватое лицо размягчилось, в глазах прыгали веселые искорки, и он становился сразу на много лет моложе. Не хотелось думать, что видневшиеся сбоку за креслом костыли принадлежат ему, также как и лежащие на столе тяжелый бинокль и широкая шляпа.
- Ну что, постращал он вас браконьерами? - Сувалдин поднял театральным жестом руки вверх: - О, браконьер, наемник ночи, работник мглы и рыцарь мрака!
- Вы считаете, что разговор о браконьерах - это шумная демонстрация? спросил я.
- Ну почему, браконьеры, конечно, тоже безобразничают. Но Первый вас выводит на запасной путь, который не ведет никуда.
- Почему?
- Потому что здесь все браконьеры. Когда их выведут, ликвидируют браконьерство, закон восторжествует в пустыне.
- А злостные браконьеры? Убийца Пухова... Из кабинета Митрохина показалась секретарша:
- Андрей Павлович, вас ждут.
Он машинально нахлобучил шляпу, взялся за костыли.
- Мне кажется, с ними просто не хотят связываться. Возьмите машину и махните вечерком вдоль берега, за метеостанцию. К скалам. Только осторожно. Народ там большей частью вооруженный. Могут и в лоб влепить. Даром что прокурор... В справочнике есть мой телефон. Позвоните вечерком. Повидаемся, обсудим все дела-делишки.
- Головной убор, - подсказала ему секретарь.
Сувалдин засмеялся, снял шляпу, тепло и по-приятельски хлопнул меня по спине и проковылял в кабинет Митрохина.
"С двумя людьми познакомился я сегодня" - думал я, спускаясь по широкой, с ковром, заправленным в стальные прутья, тщательно выскобленной обкомовской лестнице. - И какой результат? Один предлагал направить все силы на беспощадную борьбу с браконьерами. Второй сказал, что есть вещи серьезнее..."
Милиционер у выхода молча взял руки по швам, я рассеянно кивнул, занятый своими мыслями.
"Не предостерегали ли они меня оба от каких-то шагов, которые я по незнанию местных условий сразу же, в первые дни, могу совершить?"
А что, если водный прокурор поймет слова секретаря обкома буквально примется с места в карьер преследовать браконьеров и сам станет жертвой злоумышленников? Не для того ли, чтобы произвести коррекцию, пригласил Митрохин директора заповедника? Настолько ли Митрохин подталкивал меня к этой борьбе, как мне показалось... Ведь последнее, чем он поинтересовался, было: есть ли у меня дети. И Митрохин, и Сувалдин дали мне понять, что борьба с браконьерами может стоить жизни...
У подъезда меня окликнул начальственного вида мужчина - круглый и спелый, как наливное яблоко. Он снисходительно протянул мясистую руку:
- Зампредисполкома Шалаев... Ты советскую власть уважаешь, прокурор?
- Конечно. - Я развел руками.
- Что-то не заметно. - Он повел толстой шеей. - Облисполком без рыбы сидит. С осетриной неужели никого в последнее время не задержали?
- Нет, по-моему, - сказал я. - Не слышал.
- Видимо, мимо тебя проплывает, - посетовал он. - И икорка, и красная рыбка... Я знаю: в восьмой магазин сдали вчера на Шаумяна. Ты смотри, не давай отстранить себя от кормушки...
- А кто сдал?
- Это ты должен знать, - зампред засмеялся. - Кто у нас водный прокурор? Ты или я? Ты отвечаешь за борьбу с браконьерами - ты и смотри!
Вернувшись в прокуратуру, я первым делом вызвал к себе старшего оперуполномоченного Хаджинура Орезова. Несмотря на случившееся с Мазутом, я не испытывал к нему антипатии. А случившееся утром должно было послужить ему уроком.
- Срочных дел нет? - спросил я.
- Нет. А что?
- Хочу прокатиться. Взглянуть на окрестности. Компанию составите?
- Конечно.
- Я позвоню.
В приемной у меня никого не было, кроме Гезель. Проводив Хаджинура, я спросил:
- Ты не найдешь мне копию приговора на Умара Кулиева? Ее, по-моему, в свое время рассылали по всем прокуратурам для сведения.
Она кивнула.
- Сейчас посмотрю.
Через несколько минут я уже держал перед собой несколько страниц тонкой папиросной бумаги - серых, плохо пропечатанных.
Фабула преступления была банальна, а злоумышленник действовал удручающе-примитивно.
"...Встретив на берегу райгосрыбинспектора рыбоохраны 7-го района Цаххана Алиева, подсудимый Умар Кулиев потребовал от него не препятствовать ему в ловле рыб осетровых пород, угрожая в противном случае с ним "разобраться"..." - начало.
И финал: "...B ночь на 22 октября того же года, увидев на стоянке у Восточнокаспийской морской инспекции рыбоохраны машину, принадлежавшую Цаххану Алиеву, и придя к выводу о том, что тот ночует в помещении, с целью осуществления угрозы произвел поджог здания, в результате чего погиб находившийся внутри младший рыбинспектор Саттар Абба-сов..."
Мне показалось, где-то в середине приговора мелькнула знакомая фамилия.
Действительно, несколькими строчками выше я нашел.
"...Кроме того, - указывалось в приговоре, - вечером того же 21 октября Умар Кулиев пытался поджечь сарай с рыболовной снастью ("козлятник") в районе метеостанции, принадлежащий гр. Касумову К. Но оказавшимся поблизости от места пожара гр. Касумову и Ветлугину А. удалось его затушить..."
"Темный лес... - подумал я. - Полная нелогичность. - Фамилию Ветлугин я тем не менее выписал. - Стоит вызвать, поговорить..."
Я снова вернулся в конец.
- "...Кулиев Умар вину в совершенном преступлении признал. Кроме признания подсудимого - его вина доказывается..."
Дальше перечислялись доказательства. Результативная часть приговора была сформулирована коряво: подсудимому сначала определили наказание за более тяжелое преступление - убийство рыбинспектора - расстрел, затем за поджог - лишение свободы сроком семь лет...
"...Окончательным наказанием считать - с конфискацией автомашины "Москвич-2140" № 26 - 43 высшую меру наказания - расстрел..."
Возникшая у меня версия о том, что Пухов оказался накануне гибели вместе с Верой Кулиевой, потому что был как-то связан с ее мужем, не нашла подтверждения в приговоре. Фамилия Сергея ни разу не упоминалась на сереньких, с убористым мелким шрифтам, страничках.
На этом берегу темнело тоже рано и сразу. Почти одномоментно.
Когда мы выезжали со двора прокуратуры, было еще светло. С бесчисленных балконов жилого дома, где мы обитали, доносились голоса телевизионных дикторов, крики детей.
Я посадил Хаджинура за руль. Он вел машину спокойно, худые, сильные руки крепко держали управление.
- Фиолетова, Чапаева... - объявлял он незнакомые мне названия улиц. Азизова, Джапаридзе...
